Бой с тенью - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 10

– Какого блока?

– Управляющего. Того, что управляет работой ворот. Ну, то есть перехода с их родины к нам, на Землю, я так это понял.

– Вот оно что! Так они не на тарелках к нам прилетают? – Иван Павлович рассмеялся. – То-то ПВО их не замечает!

– У меня сложилось впечатление, что у них очень туго с техноресурсами, – Андрей кивнул. – На постройку тарелок, видимо, металла не хватает.

– Очень прекрасно! – Иван Павлович просто светился от счастья, словно речь шла не о тайном вторжении пришельцев, а о премии в размере пожизненного оклада. – Сейчас проверим твой диск на одном новом суперкомпьютере, и… Посиди пока здесь, я быстро…

– Нет, – твердо возразил Соловьев. – Я пойду с вами.

– Зачем? – искренне удивился Сноровский. – Ты мне не доверяешь?

– Не вам.

– Внедренные пришельцы?

Для человека Иван Павлович был чрезвычайно сообразителен. Андрей поймал себя на этой странной мысли и задумался. Чья это была мысль? Того растрепанного беглеца? Феликса? Или он сам начинал терять душевную связь с общей массой людей?

– Я знаю, по крайней мере, одного… человека, который, скорее всего, таковым не является.

– Кого? – переходя на полушепот, спросил Сноровский.

– Не здесь, – Андрей обвел многозначительным взглядом кабинет.

– Да, тебе лучше пойти со мной, – немного подумав, согласился Иван Павлович. – Надо будет проверить шифровальщиков. Только не увлекайся. Государственные секреты и прочее, сам понимаешь, а ты в штате не состоишь, даже никаких подписок не давал.

– Боб сказал, что мое «Личное дело» в Конторе уже есть…

– Да? – Сноровский потер лысину и ухмыльнулся: – Ну, в таком случае буду прав даже формально. Идем, Андрей Васильевич. Покажу тебе святая святых. Отдел спецсвязи…

*Сошников стоял, понуро опустив голову и разглядывая тупые носки своих ботинок. То, в чем его обвинял старший товарищ, не имело отношения к реальным возможностям Феликса, но оправдываться он не любил.

– Ты понимаешь, что будет, если его раскодируют? – допытывался собеседник.

– Никто его не раскодирует, Кирилл Мефодьевич, – Феликс поднял тоскливый взгляд на пожилого мужчину с широким, гладким лицом и изысканными манерами. – Для этого они должны быть келлами. Мозги у них не так устроены.

– А этот феномен Соловьев? – Кирилл Мефодьевич заложил руки за спину и подошел к Феликсу поближе. – Ты уверен, что его талант ограничен по глубине проникновения?

– Шарлатан этот Соловьев, – уверенно ответил Феликс. – Очередной шизанутый контактер…

– Ты не у себя в Конторе, – строго сказал собеседник, – будь любезен, подбирай выражения.

– Виноват, – Феликс смущенно кивнул. – Все равно не факт, что диск попал в руки моих коллег. Его мог подобрать кто угодно.

– Кроме твоих коллег, вечером на пристани не было ни одной живой души.

– Парыгин мог потерять его и раньше. Вы же видели, в каком он был состоянии.

– Сущность настигла его уже после того, как он вышел с банкета, – задумчиво произнес Кирилл Мефодьевич. – Вряд ли он был таким рассеянным до встречи с этим Проклятием вселенной…

– Не понимаю, – Феликс снисходительно усмехнулся и покачал головой, – как вы можете верить в эту древнюю чушь? Сущность, Проклятие… Нажрался Парыгин, как извозчик, вот и пригрезилось ему! Белая горячка, она и для сапиенсов, и для келлов одного цвета и с одной формулы начинается – С2Н5ОН.

– Общение с людьми делает тебя циничным материалистом, – укоризненно произнес пожилой. – Так недалеко и до полного нигилизма.

– Знаете что, матронарм…

– Ты еще группенфюрером меня назови…

– А, простите, забылся, господин директор… Так вот, господин директор инструментального завода Кирилл Мефодьевич…

– Так еще хуже, – пожилой вздохнул и прикрыл ладонью глаза. – Почему нам нельзя хоть на час вернуться домой? Хотя бы немного поговорить на нормальном языке…

– Вы же матро… то есть директор, вам и вопрос, – Феликс понял, что продолжения взбучки не последует, и немного расслабился. – Я найду того, кто поднял этот злосчастный диск, будьте уверены. Если только это не те, кто платил Призраку.

– А этим-то зачем ввязываться в нашу игру? – удивился собеседник. – У них свои дела, у нас свои…

– Это могло бы многое объяснить, – Феликс многозначительно округлил глаза и приосанился. – Большинство покушений вызывают у моих коллег искреннее недоумение. Устранение Мордехая или Белянина вполне вписывается в схему борьбы между группировками, но Юшкин или Слепцов – уже перебор. Даже с точки зрения Конторы. Они были негодяями, но обеспечивали черному рынку определенную стабильность.

– Значит, злодеям она не нужна. Кто-то желает раскачать лодку, и вот здесь-то кроется главное зло – заговорщики используют все доступные средства, в том числе – опасные для нашей миссии.

– Крупная игра, – глубокомысленно изрек Сошников, – требует таких же ставок…

– Они доиграются, – собеседник поджал и без того тонкие губы. – Опасность надвигается медленно, но неотвратимо. Пока, в силу определенной инертности, Сущность преследует лишь келлов, но недалек тот час, когда она переключит все свое внимание на людей. Придет и их черед…

– Не хотелось бы, – пробормотал Феликс, задумчиво почесав в затылке.

– Почему? – пожилой подозрительно прищурился, и его лицо покрылось сетью морщинок.

– Это будет означать, что люди нас победили, – на этот раз не манерничая, ответил Сошников. – Индикатор – к бабкам не ходи. Сущность предпочитает ставить барьеры на пути сильных, победителей. В этом и кроется секрет ее инертности, потому она до сих пор и преследует келлов. В некотором смысле – по привычке. Если мы проиграем поход на Землю, вот тогда она от нас отстанет. Раз и навсегда. До побежденных ей нет никакого дела. Она ими брезгует.

– Ты же назвал вселенское Проклятие древней чушью, – Кирилл Мефодьевич усмехнулся. – Противоречивая ты натура, Феликс Алексеевич.

– Я реалист, – Феликс пожал плечами. – Так принято в моей Конторе…

*Программист утер вспотевший лоб платком подозрительной чистоты и растерянно взглянул на Сноровского. Иван Павлович вопросительно приподнял брови и чуть подался вперед.

– Не получается, Петенька?

– Это бред какой-то, Иван Палыч, – неуверенно ответил Петр. – Набор символов. «Вектор Тысячелетия» отвечает, что нет такого формата кодировки. Не существует в природе.

– А ты сам-то, Петя, что думаешь? – Сноровский хитро покосился на безучастно созерцающего потолок Андрея.

– Иван Павлович, – в голосе Петра послышались патетические нотки, – это же не персоналка вшивая! Это «Вектор Т»! Он по всем показателям на целый круг впереди самой сверхсекретной продукции Силиконовой долины! Это же не компьютер, а искусственный интеллект! Мы ему на днях голосовой модулятор устанавливаем. Вообще разговаривать будет! Как нормальный человек! Даже с идиомами. Представляете? Фантастика на марше, а не машина! Он для министерства экономики такие расчеты сделал, те неделю с восторженными улыбками на лицах ходили. А в шахматы он одновременно двух чемпионов мира обыграл, как дебютантов!

– Вот и его черед пришел, – негромко произнес Соловьев.

– Да что вы такое говорите… как вас, Андрей?!

– Андрей Васильевич, особенно для вас.

Петр поморщился, но колкость проглотил и от комментариев воздержался.

– То есть твой вердикт – «не может быть»? – уточнил Сноровский.

– Мой вердикт я уже озвучил, – Петр упрямо наклонил голову. – Полный бред.

– Хорошо, – Иван Павлович усмехнулся. – А теперь скорми «Вектору» вот эту информацию и попроси сопоставить ее с бредом. Шифр и текст – достаточно для определения формата кодировки?

– Что же вы сразу-то? – Петр обиженно опустил уголки рта и покачал головой.

Новый анализ занял примерно пять минут. Результат превзошел все ожидания. Причем ожидания сразу всех присутствующих. Не успел Петр повторить свое недавнее утверждение, как «Вектор Т» выбросил на метровый в диагонали экран окно текстового диалога. В нем крупными буквами чернел вопрос: