Бой с тенью - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 25

– Я бы не стал высказываться столь категорично, – возразил Евгений, осуждающе кивая на бокал с «ершом». – Кое-чего мы, возможно, стоим, но в нашем случае стоимость – понятие завершенное. Дороже свои таланты нам не продать. «Любая» же загадка может потребовать гораздо более серьезных затрат…

– Вы знаете больше нас, – обратив внимание на акцент, сделанный Евгением на слове «любая», вывел Сошников. – Что от нас скрывают?

– Я могу изложить лишь свои предварительные выводы, – военный поднял руки, словно сдавался. – Это даже не выводы, а предположения.

– Не томите, – взмолился Филиппов, выпив и тут же приступив к смешиванию нового коктейля имени колючей рыбы. – Сегодня и так был напряженный день.

– Мне известна лишь одна проблема, требующая комплексного подхода и привлечения к делу сразу десяти специалистов разного профиля, – все еще сомневаясь, стоит ли продолжать, сказал майор. – Угроза новой мировой войны.

– Слава богу, не вторжения пришельцев! – Филиппов театрально закатил глаза и размашисто перекрестился.

– Я серьезно. Мир снова балансирует на грани. Ему не хватает лишь толчка, чтобы покатиться в очередную пропасть.

– Мы будем прогнозировать «толчки»? – настороженно поинтересовался Феликс.

– И давать рекомендации по их предотвращению. Я так думаю.

– А я вот думаю иначе, – решительно возразил стремительно пьянеющий Анатолий. – Никакой мировой войны нам не светит. Война, как масштабное столкновение армий, ушла в прошлое. В ней больше нет смысла. Государственный терроризм – вот будущее военной науки. Армии в «гражданском», армии из мобильных диверсионных групп, новейшие виды тайного оружия, не похожего на обычные наступательные вооружения, теракты, экономический разбой и кибершпионаж – вот основные компоненты тактики будущего. То есть фактически новая мировая уже давно идет, только не все это отчетливо сознают.

– Отчасти я согласен c вами. Некоторые виды тайного оружия действительно более эффективны, нежели стандартная боевая техника, но до повсеместного возведения терроризма в ранг государственной политики дело пока не дошло, – заявил Феликс.

– Я же сказал – это будущее военной науки, а не настоящее, – напомнил Анатолий. – Впрочем, будущее не такое уж отдаленное.

– У вас есть статистический материал? – спросил Феликс.

– Конечно, – Филиппов икнул, – нет. Я же не военный, а химик. Все материалы должны быть вот у него… у Евгения… Женя, а как вас по отчеству? Еще по рюмочке?

– Согласен, – Логинов подал знак бармену. – Материал, конечно, есть, но пригодится ли он?

– Спросите у шефа, – усмехнувшись, предложил Сошников. – Это он у нас все знает и все может, «и бог, и царь, и герой». Иегова Наполеонович Геркулесов…

– Богохульствуете? – подсаживаясь к товарищам, спросил новый собеседник.

Ориентируясь только на внешний вид, сказать что-то определенное о роде занятий этого немолодого человека было практически невозможно. Невыразительные черты лица, однотонная, без ярких деталей, но достаточно дорогая одежда, скупая мимика и тщательно выверенная жестикуляция.

– Разве вы не атеист? – Феликс тем не менее какой-то вывод сделал.

– Почему вы так решили? – искренне удивился «невыразительный».

– У меня особое чутье на безбожников.

– Я верю, но не в общеизвестного бога, а в истину. Это более могущественное порождение высшего разума.

– Не боитесь взойти на костер за ересь?

– На кострах аутодафе горят те, кто их разводит, – назидательным тоном ответил новичок, – хотя иногда и кажется, что все обстоит наоборот.

– Философия – мать всех наук, – Сошников рассмеялся и взглянул на остальных коллег. – А как вас величать, товарищ Кант?

– Кирилл Мефодьевич, – невозмутимо ответил «философ».

– Серьезно? – Феликс поперхнулся напитком и, прокашлявшись, уставился на новичка с недоверием. – Хорошо еще, не Сакко Ванцетьевич…

– А вас?

– Феликс…

– Эдмундович?

– Алексеевич.

– Минералочки выпейте. Помогает.

– Я лучше еще коньячку, – Сошников еще немного покашлял, утер невольно выступившую слезу и потянулся за бутылкой.

– Утром медосмотр, – предупредил его Евгений, протягивая тем временем руку новому товарищу. – Рад познакомиться.

– Взаимно, – Кирилл Мефодьевич пожал протянутую руку. – Вон с теми гражданами у меня контакта не вышло.

Он указал на пятерых мужчин, которые сидели за круглым столиком и увлеченно обсуждали какую-то проблему. Судя по оживленным лицам, тема задевала их самые глубинные чувства.

– Рыбацкие байки травят?

– Обсуждают теорию поля, – пожилой «философ» усмехнулся. – Это глубоко научная часть нашего коллектива. Так сказать, кора мозга.

– А мы – подкорка? – выйдя из состояния глубокой алкогольной задумчивости, спросил Анатолий.

– И все остальное.

– А Вера? – пошловато ухмыляясь, спросил Филиппов.

– Это понятно, – пробормотал Евгений, отвечая на какие-то свои мысли. – Но кто одиннадцатый?

– Шеф, – предположил Филиппов.

– Нет, – возразил Феликс. – Недостающий коллега просто пока не приехал. Я слышал обрывок разговора директора и одного из служащих группы обеспечения. А еще, этот последний будет, видимо, человеком босса. Ведь без него он не хочет начинать работу.

– У вас слишком специфичный подход к проблеме, – Евгений улыбнулся. – Возможно, одиннадцатый просто имеет какие-то сведения, полезные на начальном этапе работы.

– Увидим, – оперативник кивнул. – Ну, что, за знакомство?

Возражать новые товарищи не стали. Все дружно выпили и переместились за ближайший столик. Сразу продолжить беседу не получилось по причине появления нового персонажа. Это была Вера. Гул голосов за столиками стих, и все взгляды устремились на девушку. Сказать, что Вера выглядит плохо, было бы неверно. Просто она казалась очень взволнованной, а щеки ее украшал румянец, который абсолютно не сочетался с общей бледностью лица. В целом создавалось впечатление, что девушка нездорова.

– Вы увидели привидение? – Сошников придвинул ей стул.

– Я… – Вера села и, нервно открыв брошенную кем-то на стол пачку, вынула из нее сигарету.

– Вы не волнуйтесь, – предложил Евгений, чиркая колесиком зажигалки, – расскажите все по порядку.

– Я не волнуюсь, – прикурив, сказала девушка. – Просто я, кажется, видела нашего одиннадцатого.

– Мы как раз о нем… ик… говорили, – обрадовался уже совсем опьяневший Филиппов. Феликс, Евгений и Кирилл Мефодьевич перевели на него строгие взгляды. Тот понял, что причин для веселья гораздо меньше, чем для беспокойства, и замялся. – Говорили об этом… одиннадцатом. Он такой… страшный?

– Он… – девушка глубоко затянулась и покачала головой. – Он… я не знаю, как сказать… Он очень странный.

– Все мы здесь не самые… обычные.

– Нет, – подбирая слова, Вера даже нахмурилась. – Он не такой, как мы. Моей фантазии не хватает, извините. Я не знаю, как его описать и что меня так напугало.

– Пришелец! – громко прошептал Филиппов.

– Толя свое уже выпил, – поставил диагноз Сошников.

– Нет, серьезно! – горячо продолжал Анатолий. – Вы не верите в пришельцев? А напрасно! Я сам их видел! Ну, почти видел…

– Когда выходил из алкогольной комы, – не преминул заметить Феликс.

– Нет, он человек, но очень и очень странный, – сказала Вера. – Да вы сами все увидите. По-моему, он шел сюда.

– Почему же не дошел? – задумчиво спросил Логинов, невольно косясь в сторону входа. – Черт!

Живо отреагировав на его возглас, коллеги обернулись к входной двери и замерли. Одиннадцатый стоял на пороге и приветливо улыбался сразу всем присутствующим. Простоял он довольно долго, во всяком случае, достаточно, чтобы сбить с ритма и охранника, и методично тостующих посетителей бара, однако навязанную новичком паузу не осмелился нарушить ни первый, ни последние. Когда кульминация немой сцены осталась позади, густую тишину разбавил едва слышный комментарий вдруг частично протрезвевшего Филиппова.