Инстинкт гнева - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 8

– Нет.

– А парфум не китайский? Говорят, с китайского сразу боты на шкаф. Польский лучше всего, на. У тебя какой?

– Не пользуюсь. Дезодорант пойдет? Шариковый, отечественный.

– Не-е, блин, я чего, лизать его буду, что ль? – Еремей отвернулся, вынул из костра тлеющую ветку и принялся старательно раскуривать бычок. Преуспев, он задумчиво почесал под кепкой лысину и вернулся к теме: – Может, и не похож голос-то. Просто показалось, может. Он же наливал, вот я и…

Женя махнула рукой и быстро пошла к дороге. Толку от такого свидетеля ноль. Вот если ему налить… нет, все равно будет ноль. Насочиняет он за бутылку больше Толстого, но Жене сочинения Еремея, бывшего соседа по площадке, а ныне «странствующего алкаша», до лампочки. Она была уверена, что эту бессовестную скотину, страхующую маньяка, сумеет найти и без помощи случайного собутыльника. У Жени имелись кое-какие знакомые и среди «дружинников», и среди хулиганов. Не одним, так другим «тема» должна понравиться. Лучше бы, конечно, подписались «дружинники», связываться со шпаной – не лучший вариант, но упускать возможность покончить с кошмаром никак нельзя. В конце концов, шпана не менты, отыщут прихлебателя в момент и забесплатно. А через него и на маньяка выйдут. Им этот зверюга тоже порядком надоел. Во дворе говорили, что одна из погибших девчонок дружила с Бритым, а он как раз из «бригады» Кощея – «бандитствующего патриота» и вообще скользкого типа, но при этом большого любителя спокойствия и порядка в родном районе. В общем, дело стоило нервов.

– Выглядите, как подстреленный орел, – мастер Чесноков усмехнулся. – Болит?

Вообще-то Островский не находил в сложившейся ситуации повода для веселья. Совсем не находил. Начальству, конечно, виднее, да и дырка в животе не у него, но все-таки можно было вести себя и потактичнее.

– Ноет, – Островский поморщился и осторожно погладил бок. – Заживает непривычно медленно. Шесть часов прошло, а рана до сих пор не затянулась.

– Главное – живы, – мастер развалился в кресле и поправил очки.

Островский внутренне вскипел, но постарался скрыть эмоции. Что поделать, если так сложилось? Начальство не выбирают.

Мастер Чесноков никогда не слыл особо чутким человеком. Всеволод Семенович отлично помнил времена, когда Чесноков был бригадиром, затем начинающим мастером на Северо-Европейском участке, членом Цехового Совета по вопросам автоматизации… всегда было одно и то же: безупречная работа и полное равнодушие к подчиненным. Его вообще интересовали только две вещи: работа и трубки. Или наоборот, не суть важно. За целеустремленность и работоспособность его можно было уважать, все так и делали, но чуткости мастеру явно не хватало, это тоже замечали все, кто трудился на его участке.

Бригадир снова коснулся повязки. Ныло невыносимо. Понятно, что Чеснокову чужие раны до лампочки, но мог бы и посочувствовать, все-таки не первый день знакомы.

– Жив, – процедил бригадир сквозь зубы. – Разрешите продолжать?

– Продолжайте, – мастер снова поправил очки, но теперь не рукой, а состроив особую мину.

Очки ему шли, как корове седло. И нужны были так же. Со здоровьем у членов Цеха никогда не было проблем (не считая ранений, полученных от Хамелеона), так что всякие очки и трости – это выпендреж чистой воды. Лучше бы вес сбросил, усики свои дурацкие сбрил да трубкой перестал дымить, дышать невозможно! Сегодня внешность и привычки мастера раздражали особенно сильно, но Островский мужественно терпел, субординация прежде всего. Бригадир взял себя в руки и продолжил:

– Маскировка у врага высший класс, он действительно сливается с окружающей местностью, как хамелеон. Буквально растворяется. Мы взяли его в кольцо, положили по магазину точно в цель, как нам показалось, но на самом деле только попортили деревья. А потом начался ночной кошмар наяву. Хамелеон орудовал ножом, но его нож был гораздо быстрее наших пистолетов.

– У Хавьера нет ножевых ран, – заметил Чесноков.

– Ему враг сломал шею. Подкрался сзади и свернул, одним движением, как в кино. Силы ему явно не занимать. Я выстрелил, но промахнулся. Джакомо и Василий бросились на врага, но он выскользнул у них из рук и ударил итальянца в затылок. Вы видели, как проламывают череп ножом?

– Русским штыком. Последний раз это было в четырнадцатом.

– Согласитесь, зрелище впечатляющее.

– Ничего особенного. Вот когда бастардом рассекают до седалища закованного в броню рыцаря… помнится, Джонатан это умел. Почему вы не взяли его с собой?

– У Джонатана было свое задание. Он готовится действовать по особой программе.

– Неужели? – Мастер подался вперед. – А почему я о ней ничего не знаю?

– Это еще на уровне подготовки. – Островский всем своим видом постарался показать, что перспективы у затеи имеются, но пока докладывать практически нечего. Даже не стоит и начинать.

– Ну-ну. – Чесноков открыл резную шкатулку и вынул из нее новую трубку. – Перейдете на уровень выше, не забудьте предоставить отчет. Продолжайте.

– Обязательно предоставлю. Дальше было не лучше. Василий получил ножом в горло. Именно так: не по горлу, а в горло, колющий удар справа, нож пробил обе сонные артерии.

– Точное движение, мастерское.

– Артура Хамелеон убил ударом в сердце, тоже очень точным.

– И тогда вы решили бежать?

– Я оставался один на один с невидимкой, – Островский нахмурился. – Причем «слепым» в данной ситуации был только я. Хамелеон меня отлично видел. Что мне оставалось?

– Я вас не виню, – мастер снисходительно кивнул и принялся раскуривать трубку. – И что же случилось дальше?

– Я бежал со всех ног, почти выбрался на шоссе, но Хамелеон каким-то непостижимым образом успел совершить обходный маневр и выскочил мне навстречу. Я почти схватил его за горло, но не рассчитал и промахнулся. Честно говоря, во время первой стычки мне показалось, что он выше ростом. Я потерял равновесие, и враг успел ударить. Я выхватил пистолет и начал стрелять, но Хамелеон исчез. Я пополз к дороге… а дальше… дальше я плохо помню. Если бы не случайный помощник из местных и вовремя подоспевший Джонатан, сидевший в фургоне, для меня все могло закончиться так же плачевно, как и для остальных.

– Хамелеона так и не рассмотрели?

– Нет, на то он и Хамелеон, – Островский огорченно вздохнул и уставился на столешницу. – Но поиск хотя бы принес первые плоды.

– Слишком велика цена, – жестко парировал мастер. – Есть идеи?

– Мы знаем, где Хамелеон бывает и, возможно, оборудовал логово. От этого можно оттолкнуться. Надо искать…

– В лесопарке полно укромных местечек, – небрежно перебил Островского мастер. – Уверен, что часть из них занята бродягами. Вы собираетесь искать всех, кто мог находиться в том квадрате леса около полуночи?

– Это выполнимо, – уверенно ответил Островский. – Надо только провести плотные розыскные мероприятия. Собрать побольше сил и нормально вооружить.

– Розыскные мероприятия? И кто же их проведет, вы и Джонатан?

– Мы будем стараться. – Бригадир не понял, к чему клонит Чесноков.

– А опыт и навыки? – Мастер выпустил кольцо сизого дыма. В кабинете запахло вишней. – Старания тут будет мало, Всеволод Семенович. За пять месяцев с момента нового пришествия Хамелеона мы потеряли четверых профессиональных сыщиков. Реальных ищеек у нас просто не осталось, только любители, владеющие предметом на уровне хобби, или сыщики поневоле вроде Джонатана и вас. Даже если мы бросим на поиски Хамелеона все силы, нам не хватит оперативного опыта.

Чесноков взял паузу, наблюдая за причудливой игрой дымных облачков под потолком. Бригадир тоже поднял взгляд. «Кавендиш» танцевал хаотичный вальс с «Вирджинией». А может быть, кавалером выступал «Перик», в сортах трубочных табаков Островский не особенно разбирался; он не курил даже в те времена, когда дымили все, начиная с грудных младенцев.

– И что же нам делать? – оторвав взгляд от гипнотического танца дымных колец, спросил бригадир.