Пираты Венеры - Берроуз Эдгар Райс. Страница 4

Все мы погрузились в вагонетки, которые использовались для перевозки припасов и материалов с берега в лагерь, расположенный несколькими милями дальше от берега. Наш путь лежал к небольшому плато, где гигантская торпеда ожидала нас на стартовой колее длиной в милю.

— Все готово, — сказал Джимми. — Мы навели блеск на последние детали сегодня утром. Каждый ролик, каждый рельс колеи был проверен по меньшей мере дюжиной человек. Мы буксировали этот драндулет, этот твой летучий гроб туда и обратно по всей длине колеи три раза подряд на грузовой платформе, а затем заново смазали все ролики. Трое из нас независимо друг от друга проверили каждый элемент оборудования и каждую унцию припасов. Мы сделали все, что возможно,разве только ракету не запускали. Теперь мы готовы лететь. Ведь ты все-таки берешь меня с собой, правда, Кар?

Я покачал головой.

— Пожалуйста, не надо, Джимми, — попросил я. — У меня есть полное право играть в азартные игры на свою жизнь, но не на твою. Так что забудь об этом.

Уэлш скривился.

— Но я намерен сделать кое-что для тебя, — добавил я. — Всего лишь как знак того, что я высоко ценю помощь, которую ты мне оказал и все такое прочее. Я собираюсь оставить тебе свой старый корабль на память обо мне.

Разумеется, он был благодарен, но все же не мог скрыть своего разочарования тем, что я не позволил ему сопровождать меня. Это было очевидно по тому, какие завистливые сравнивающие взгляды он бросал на фюзеляж малышки Сикорски и фюзеляж драндулета, как он любовно окрестил огромную торпеду, которая через несколько часов должна была унести меня в космос.

— У твоего драндулета потолок в тридцать пять миллионов миль, — скорбно простонал он. — Только подумай об этом! Марс в качестве флажка для отметки рекордного подъема!

— И хорошо бы я попал прямо в этот флажок! — воскликнул я пылко.

Наклон колеи, по которой должна была двигаться торпеда при старте, потребовал целого года вычислений и консультаций. День отбытия был запланирован еще раньше. Были в точности вычислены точка, в которой Марс поднимется над восточным горизонтом в эту ночь, а также точное время старта. Затем необходимо было сделать поправки на вращение Земли и притяжение ближайших небесных тел. Таким образом колея была уложена в соответствии с этими расчетами. Она была построена с очень небольшим наклоном на протяжении первых трех четвертей мили, и затем поднималась постепенно под углом в два с половиной градуса от горизонтали.

Скорости в четыре с половиной мили в секунду при старте должно быть достаточно, чтобы нейтрализовать гравитацию. Чтобы преодолеть ее, я должен был достигнуть скорости 6.93 мили в секунду. Ради безопасности я сделал так, чтобы в конце взлетной полосы торпеда развила скорость семь миль в секунду. И я намеревался постепенно увеличить скорость до десяти миль в секунду во время прохождения сквозь земную атмосферу. Какой окажется моя скорость в космосе, было весьма проблематично, но я производил все расчеты исходя из того, что она не будет слишком отличаться от скорости, с которой я покину земную атмосферу. По крайней мере, до тех пор, пока я не попаду в сферу гравитационного воздействия Марса.

Мгновение старта также доставляло мне серьезное беспокойство. Я вычислял его снова и снова, но было столько факторов, которые следовало принять во внимание, что я счел целесообразным, чтобы мои результаты были проверены известным физиком и перепроверены не менее выдающимся астрономом. Их выводы идеально совпадали с моими. Торпеда должна была отправиться в свое путешествие за некоторое время до того, как красная планета поднимется над горизонтом на востоке. Траектория будет представлять собой постоянно изменяющую кривизну гиперболу, на которую будет серьезно влиять сначала притяжение Земли, впрочем, уменьшающееся обратно пропорционально квадрату расстояния. Время отбытия торпеды должно быть так точно рассчитано для того, чтобы, когда она выйдет из притяжения Земли, ее нос был направлен на Марс.

На бумаге эти результаты выглядели весьма убедительно. Однако, когда момент моего отбытия приблизился, я внезапно понял, что все они основаны исключительно на теории.Я был потрясен безумием моего предприятия.

Громадная торпеда весом шестьдесят тонн, лежащая у начала колеи в милю длиной, возвышалась надо мной подобно великанскому гробу — моему гробу, в котором меня сейчас должны были бросить в землю. Или на дно Тихого океана. Или зашвырнуть в космос, чтобы я странствовал там до конца времен. Я был испуган. Я признаю это, но моя временная нервозность была вызвана не столько страхом смерти, сколько эффектом внезапного ощущения невероятной мощи космических сил, которым я противопоставил свои слабые возможности.

Затем Джимми заговорил со мной.

— Давай бросим последний взгляд на внутренности драндулета, прежде чем ты смотаешь удочки, — предложил он. Вся моя нервозность и опасения исчезли, развеянные магией его спокойного голоса и делового тона. Я снова был самим собой.

Вместе мы осмотрели кабину, где размещены управление, широкое и комфортабельное спальное место, стол, кресло, материалы для письма и хорошо заполненная книжная полка. Позади кабины была расположена небольшая галерея, а непосредственно за галереей — хранилище, в котором содержался обезвоженный и запаянный в банки провиант (достаточно, чтобы прокормить одного путника целый год). За этой комнатой находилось маленькое помещение, в котором хранились запасные батареи для освещения, обогревания и приготовления пищи, динамомашина и аварийная газовая установка. Крайнее кормовое помещение было заполнено ракетами и сложным механическим устройством, которое подает их в камеры сгорания по сигналу из кабины управления. Впереди основной кабины находилось большое помещение, в котором располагались контейнеры с кислородом и водой, а также всякая прочая ерунда, необходимая либо для моей безопасности, либо для моего комфорта.

Следует сказать, что все это было надежно закреплено, чтобы противостоять ужасному и внезапному увеличению тяжести во время старта. Я предвижу, что, оказавшись в космосе, я совсем не буду ощущать движения, но старт, очевидно, будет достаточным потрясением. Чтобы смягчить, насколько это возможно, удар при взлете, ракета состоит из двух торпед. Меньшая торпеда находится внутри большей, причем первая значительно короче последней и состоит из нескольких секций, каждая из которых заключает в себе одно из помещений, которые я описал. Между внутренней и внешней оболочками и между каждыми двумя помещениями установлена система остроумно придуманных и выполненных гидравлических поглотителей удара, предназначенных, чтобы более-менее равномерно преодолеть инерцию внутренней торпеды во время старта. Мне хотелось верить, чть система в порядке.

В дополнение к этим предосторожностям против катастрофы на старте, кресло, на котором я буду сидеть перед приборами управления, не только туго набито, но еще и надежно установлено на тележке, оборудованной поглотителями удара. Более того, имеются средства, чтобы я мог основательно привязаться к креслу перед стартом.

Я не забыл ничего существенного для моей безопасности, от которой зависит весь успех этого проекта.

Продолжая последнюю инспекцию внутренностей корабля, мы с Джимми взобрались на самый верх торпеды для проверки парашютов, которые, как я надеюсь, должны значительно снизить скорость ракеты после того, как она войдет в атмосферу Марса, так что я смогу выброситься наружу со своим собственным парашютом вовремя, чтобы благополучно приземлиться. Главные парашюты находятся в нескольких помещениях, последовательно расположенных по всей длине верхней части торпеды. Чтобы объяснить все подробнее, я должен сказать, что они представляют собой непрерывные последовательности батарей парашютов, каждая батарея состоит из некоторого количества парашютов возрастающего диаметра — начиная с самого верхнего, наименьшего. Каждая батарея располагается в отдельном помещении, а каждое помещение открывается по указанию того, кто управляет из кабины. Каждый парашют прикреплен к торпеде отдельным кабелем. Я ожидаю, что около половины из них оторвется в процессе первого существенного снижения скорости торпеды, что позволит остальным удержаться и затормозить аппарат до той степени, чтобы я смог безопасно открыть дверь и выпрыгнуть со своим собственным парашютом и кислородным контейнером.