Охота на Сокола - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 11

Тень полностью накрыла сцепку, и в поле зрения Баркова наконец-то появился носовой обтекатель нагоняющего воздушного объекта. Черт возьми! Это оказался действительно самолет, только вовсе не элегантный, несмотря на преклонные годы, дальний бомбардировщик, а некое широкофюзеляжное чудовище абсолютно незнакомой конструкции. Двигатели у него были обычные, не винтовые, но летел он максимум на десять километров в час быстрее вертолета, а не падал, возможно, благодаря широкому крылу или еще по какой-то неведомой Баркову причине. Но что поразило Сашу больше всего, так это открытая аппарель в корме воздушного судна. Гигантский зев с отвисшей нижней челюстью будто приглашал: «Залетай, залетный…» И ведь, вздумай «козел» это сделать, при определенной доле везения ему бы удалось! Ширина и высота открывшейся «дверцы» были гораздо больше, чем размах винта или вертикальные габариты сцепки вертушки с автомобилем.

Самолет снизился на несколько метров, и вертушка оказалась точно в его кильватере. Барков ожидал, что, попав в воздушный поток позади этакой громадины, вертолет начнет трястись или пару раз нырнет в воздушную яму, но ничего подобного не произошло. Будто за самолетом никаких невидимых завихрений и не тянулось.

Примерно минуту вертушка шла за самолетом, как собачонка на привязи, а затем вдруг прибавила и двинулась на сближение. Барков похолодел. В детстве он, конечно, читал о подвигах летчиков во время Второй мировой, когда, расстреляв боеприпасы, они таранили самолеты противника, но никак не предполагал, что ему выпадет шанс испытать подобное на собственной шкуре. Вот так вот: дальше – больше!

Туша самолета надвигалась и нависала, как огромный мост над идущим по реке катером. Серебристый венчик вращающихся лопастей вертушки уже пересек «порог» – край аппарели. Саша задержал дыхание и вцепился в «баранку», боясь пошевелиться. Малейшая ошибка пилота – и все, конец. Еще никогда Барков не чувствовал себя настолько зависимым от чужого мастерства и воли, даже когда летал на обычных рейсовых самолетах. Там все было иначе. Пассажиры, экипаж, выверенный маршрут и всех волнений – при взлете и посадке, да и то тревоги были по большей части формальными. Это же не под мостом пролететь, пилоты проделывали взлеты-посадки уже по тысяче раз. Полное доверие и спокойствие. Теперь же ситуация складывалась более чем нервная. Влететь в «коробочку», да еще когда та движется!

Освещенное тусклыми лампами дюралевое чрево огромного самолета было уже повсюду: сверху, снизу, по бокам… Барков с трудом удержался, чтобы не зажмуриться. Сейчас, похоже, будет посадка на палубу. Вертушка зависла. Понятно, что на самом деле она просто выровняла свою скорость относительно скорости самолета, но это было понятно уму, а не глазам. Под днищем «Следопыта» щелкнули замки, и машина закачалась на пружинах подвески. Если считать это промежуточной посадкой, то вышла она исключительно мягкой. Саша снова прильнул к стеклу. Захваты-манипуляторы поджались к хребту вертушки, и она начала сдавать назад. Зрелище было не менее захватывающее, нежели «влет в воздушный ангар». Вертолет медленно, но предельно четко отработал назад – то есть фактически просто немного сбросил скорость, – выскользнул из тени самолета и ушел вниз. Барков наконец-то выдохнул. То ли от нехватки кислорода, то ли от нервного напряжения в ушах зашумело, сердце начало выпрыгивать из груди, а на лбу выступил прохладный пот. Оно и понятно. Участвовать в таком потрясающем трюке, и не в кинотеатре «Три Д», а вживую, ему еще не доводилось.

Следующим этапом затянувшегося воздушного приключения стало доведение обстановки до полного сходства с кинотеатром. Аппарель медленно поднялась, лампы под потолком погасли, и вокруг «Следопыта» воцарилась кромешная тьма.

Примерно минуту Саша сидел неподвижно, напряженно всматриваясь в темноту, а потом вспомнил, что сидит в машине, и догадался включить фары. Лучи ксенонового света вспороли мрак и ярко осветили самолетное чрево. Пожалуй, здесь могло уместиться штук пятнадцать «Следопытов», причем в три ряда. Далеко впереди с потолка свешивались страховочные сети из широких ремней, а вдоль бортов тянулись обитые мягким пластиком лавки. Внутренняя палуба имела продольные пазы непонятного назначения, возможно, для каких-нибудь грузовых салазок, и закрытые прямоугольными пластинами гнезда, наверное, тоже для крепления грузов. В целом ничего примечательного. Воздушная камера предварительного заключения, ни больше ни меньше. Вот угораздило…

Барков провел рукой по флажку автоматического замка. Он был открыт. На дисплее по-прежнему светились показатели: высота постепенно увеличивалась, но давление и температура за бортом «Следопыта» почти пришли в норму. Значит, можно выйти. Страшновато, конечно, но не сидеть же в машине. Так в происходящем и вовсе не разобраться. Страхи, отчаяние и рефлексия, как известно, всего лишь оправдание лени. Чтобы выигрывать, нужно играть. Действовать, а не сомневаться, выжидая неизвестно чего. Саша взялся за ручку двери.

«Терпение и трезвая оценка обстановки все-таки лучше поспешности, – вдруг проснулся внутренний голос. – Сначала неплохо бы осмотреться…»

Барков бросил беглый взгляд по сторонам. Пустота. Что тут высматривать, чего ждать? Когда из кабины выйдут пилоты и все объяснят? А если в отличие от Саши они сразу начнут действовать? Нет. Раз пошла такая пьянка, надо работать на опережение… Они сунутся к машине, к водительской дверце, а там пусто. Вот пока они удивляются и соображают, куда делся пленник, можно будет оценить и обстановку, и подготовку этих похитителей. «Ввяжемся в драку, а там сориентируемся…» Кстати, раньше, рассматривая возможные варианты стычки с похитителями, Саша не учитывал, что враги могут оказаться обычными ворами. Вернее, необычными, хорошо оснащенными и хитроумными – это же надо было еще выдумать такой способ угона дорогих авто! – но все-таки уголовниками. Из этого следовало, что никакими особо выдающимися специальными навыками они не обладают, а значит, переиграть их вполне реально.

Барков осторожно открыл дверцу и бесшумно выбрался из машины. Гасить фары он не стал. С одной стороны, отсвет мощных фонарей его демаскировал, но с другой – лучи ксенонок били прямо в дверь кабины. Световая завеса получалась плотной, как парчовая портьера. Саша на всякий случай пригнулся и, попятившись, спрятался за кормой машины. Из кабины никто не выходил. Ну что ж, это на руку. Барков открыл заднюю дверцу и пошарил в инструментальном отделении. Кроме обязательного пневмодомкрата и «баллонника», там ничего увесистого не нашлось. Ладно, и то хлеб. Саша взвесил в руке легкий ключ. Оружие так себе. Жалко, что не увлекся модным гольфом или этим мудреным бейсболом. Был бы повод возить в багажнике биту или хотя бы клюшку. А еще лучше было бы иметь сейчас под рукой пистолет. Вон, Климов постоянно таскает шестизарядный «иж» в заднем кармане. Говорит, на всякий случай. На какой случай, до сегодняшнего дня Саше было решительно непонятно. Живет Клим в приличном районе, работает тоже не на задворках. От кого отстреливаться, разве что от взбесившихся собак? Вася на такие вопросы обычно отвечает многозначительным: «Много ты понимаешь!» Ну, много не много, а кое-что Саша понимал. В первую очередь то, что разрешенное к ношению и применению гражданское оружие годится действительно лишь против собак. Патроны уменьшенной мощности, стволы только укороченные и всего три калибра: восемь миллиметров, шесть тридцать пять и «мелкашка». Пугачи, да и только. Хотя в ближнем бою с не защищенным бронежилетом противником и такая хлопушка может пригодиться. Но кто же знал? Теперь поздно жалеть о собственной непредусмотрительности.

Баркову показалось, что дверь в кабину самолета чуть приоткрылась. Он выпрямился и выглянул из-за машины. И в этот момент его окликнули сзади:

– Господин Барков…

Саша резко обернулся, занося над плечом «баллонник».

В глаза неожиданно ударил яркий свет ручного фонаря, и послышалось негромкое шипение. Барков успел заслониться от света рукой, но не догадался задержать дыхание. Все, что он увидел, был размытый контур человека в противогазной маске и с баллончиком спрея в руке. Саша вдохнул сладковатый аэрозоль и почувствовал, как запершило в горле, а по телу разлилась неодолимая слабость. Гаечный ключ выскользнул из руки и брякнул о пол. Перед глазами поплыли радужные круги. Саша ощутил, как слабеют и подгибаются ноги, попытался опереться о борт «Следопыта», но руки тоже ослабели, и удержаться Барков не сумел. Его повело назад, затем качнуло вперед, и он без чувств рухнул прямо в объятия человека в маске.