Пятая Космическая - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 48

Для Бертье рассуждения Овчаренко звучали, мягко говоря, странно, он никогда бы не подумал, что маршал Дюссон замышляет переворот, да еще в такой сложный момент, но Гордеев с выводами командующего согласился, и дальше пошла «игра на опережение». Гордеев отдал членам «Возрождения» приказ не подчиняться маршалу, а Овчаренко, через дважды обиженного Дюссоном генерала Богарти вышел на президента Френо. Тот пока лишь проверял информацию и ничего не ответил, но счет шел уже на минуты, Бертье был в этом уверен. Даже если Френо решит, что улик против Дюссона слишком мало, маршал все равно окажется под пристальным наблюдением секретной службы и очень скоро выдаст себя, сделав какой-нибудь неосторожный шаг. А в том, что Дюссон не остановится, полковник не сомневался. Заговор, как лавина, раз уж покатилась – не остановишь.

«Если быть объективным, с горы идут две лавины, и какая из них окажется сильнее, пока вопрос». Бертье внутренне содрогнулся. Он так и не решил до конца, на тех ли сделал ставку. Впрочем, отступать было поздно. О его участии в заговоре «Возрождения» знали уже слишком многие. От руководства, до рядовых исполнителей. Таких, каким неожиданно оказался заместитель Бертье, майор Дель Марко.

«Следовало бы догадаться, – пожурил себя Бертье. – Майор ведь тоже из очень приличной семьи. Кому, как не Дель Марко быть членом «Возрождения»? Как он умудрился вступить в него, имея на плечах черные погоны АОЗ – загадка, но факт остается фактом».

– Под трибунал, – снова заворчал Дюссон. – В первую очередь этого негодяя Овчаренко! Хотя... нет. Для него мы найдем кое-что получше. Бертье, вы свободны!

Полковник уже прикрывал за собой дверь, когда до него дошло, что в последних словах маршала крылось нечто большее, чем обида. Дюссон что-то задумал против командующего Первой армией.

Бертье воровато оглянулся – в приемной у дверей кабинета было пусто – и приложил ухо к щели. Маршал уже не пыхтел и не причитал. Судя по характерным звукам, он связывался с кем-то по гиперлинии.

– Да, мсье Дюссон, – ответил неизвестный абонент.

– Здравствуйте, мистер Даймонд. Я... – маршал замялся, подбирая слова.

– У вас затруднения?

– Да. Наш идеальный план сорван в самом начале! Шпионы русских доложили своему начальству об операции «Тренировочный полет», и оно, судя по всему, сделало верные выводы!

– Не стоит огорчаться, мсье маршал. Просто переходите к запасному варианту, а о русских позаботятся наши друзья. У них имеется весьма хитроумный план, который позволит не только решить проблему ваших готовых к восстанию армий, но и нарушить взаимопонимание между Землей и производителями оружия.

– Не знаю, что вы там задумали, но поссорить Землю с Руром очень непросто, – проворчал Дюссон.

– Разве? – Даймонд усмехнулся. – Приступайте к плану «Б», мсье маршал, и не беспокойтесь о русских.

– Но я...

– Поговорим чуть позже, лично я уже на Луне.

Бертье на цыпочках вышел из приемной. Следовало срочно предупредить Гордеева! Кто такие эти секретные друзья маршала, неясно, но угроза ими была высказана недвусмысленная. Полковник выглянул в коридор и, убедившись, что там пусто, быстрым шагом направился в свою вотчину, южный сектор базы. По особо важным делам он звонил только из своего кабинета, защищенного от всех видов прослушивания. Свернув из главного коридора в переход между секторами, Бертье вдруг будто бы очнулся и даже немного притормозил. Складывалось впечатление, что на базе не осталось ни одного человека, настолько пусто было в гулких коридорах. Полковник расстегнул кобуру. Обстановка была умиротворяющей, но это ему и не нравилось.

За спиной послышался шорох, и Бертье резко обернулся. Человека за спиной он не разглядел, поскольку сознание мгновенно померкло, и полковник мешком рухнул на пол.

4. Июль 2290 г., Ганимед – Луна.

Любовь на войне дело тяжкое. Лозунг «Живи, но помни, что каждая минута может стать последней» в мирной жизни воспринимаемый обычно, как преувеличение, – на фронте становится руководством к действию. Часы походной жизни, минуты любви, секунды сражений и мгновения смерти – все сливается в поток, клокочущий в толстой чугунной трубе войны. Из этой трубы не выбраться, пока она не кончится, а живым или мертвым – как повезет. И необязательно, что повезти должно многим, а уж тем более нет гарантии, что среди выживших окажешься и ты, и тот, кого ты любишь.

Особенно остро все это Павел прочувствовал, когда вновь нашел Яну. Опасение снова ее потерять, и, возможно, навсегда, мучило его, как затянувшаяся болезнь. Ему очень хотелось увидеть девушку, но попасть на «Бурденко» можно было только во время передышки или получив тяжелое ранение. Передышек в обозримом будущем не предвиделось, а от ранений Преображенского берегли Бог, интуиция и навыки опытного бойца. Использовать же для личных разговоров служебные гиперлинии подполковнику не позволяла совесть. Да и не выход это – ворковать сидя перед голографическим экраном. Продвинутый мазохизм, да и только. Вот если бы марсиане запросили перемирия... Но враг ничего такого не просил, даже больше – с каждым часом усиливал натиск.

Час назад на совещании у Гордеева начальник штаба бригады сообщил, что члены «Возрождения» из армии Селье наблюдают перегруппировку марсианских флотов и явное ослабление блокады земного сектора. Это могло означать лишь одно – Объединенный штаб Марсианского Альянса решил отложить штурм праматери человечества и перенести «центр тяжести» в окрестности Юпитера. Если прибавить к этим неутешительным сведениям тот факт, что Колониальный Союз поднатужился и снарядил для Альянса Седьмой флот, тоже приближающийся к фронту, вывод напрашивался сам собой: разгром федеральных сил не за горами. А если учесть предательство Дюссона, разлагающее земную армию изнутри, то разгром маячил уже в зоне прямой видимости...

... – Если Седьмой флот войдет в сектор Нептуна по маякам Тритона, он окажется точно на пути у караванов с Эйзена, – тыча пальцем в карту, пояснял Гордеев. – Нам останется надеяться на поставки с Рура через перевалочные базы Марты и Юнкера, их порталы настроены на «Ганимед-4», но это слишком долгий и ненадежный путь. С Земли и Луны мы тоже ничего не получим – любой транспорт перехватят блокирующие метрополию флоты. Остаются арсеналы на Каллисто и Европе да трофейное оружие.

– На Ганимеде его полно, – кивком указывая за окно, на развалины городка Бьорн, заметил исполняющий обязанности второго комбата капитан Жерар. – Надо только организовать сбор.

– Уже организовали. – Гордеев одобрительно взглянул на капитана. – Да и с Эйзена караваны пока идут. Их мы предупредили, чтоб поторапливались, пока колонисты не подошли. Но как ни скреби по сусекам, а результат будет один: скоро нас зажмут так, что ни вдохнуть, ни... это самое. Крепко зажмут.

– Значит, надо отойти, пока не зажали. – Жерар покосился на Преображенского. – Я понимаю, что оставить спутники марсианам – тяжелое решение, но в противном случае нас просто уничтожат. А без нас падет и метрополия. Три потрепанные армии, АОЗ и добровольческий гражданско-полицейский флот не выстоят против семи флотов противника с полноценными штурмовыми группами на борту. – А пять потрепанных армий и так далее – выстоят? – вмешался Хосокава.

– Все-таки больше шансов. – Жерар развел руками.

– Шансов никаких, – вдруг отрезал Гордеев. – Дюссон не придет к нам на помощь и не станет драться с марсианами. Когда нас задавят, он тут же сдаст Землю «во избежание бессмысленных потерь». Так что уйти из сектора Юпитера или остаться – не вопрос. Так или иначе, нам ничего не светит. Останемся – сваримся в «котле», отойдем к метрополии – попадем в такой же «котел», но на другом фоне. Маршал не станет нам помогать ни там, ни тут. Он плетет выгодный марсианам и их приспешникам заговор. Это доказанный факт. Его заговор направлен против Френо и нас. Заговор хорошо финансируется и уже набрал полный ход. Так что остановить его не сумеет уже никто, даже сам Дюссон. Короче, шансов у нас никаких.