Звезда с одним лучом - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 8

Разъяренный страж распахнул бронедверь и тут же получил в зубы от Зигфрида и между ног от Професора. Натиск заключенных был настолько дружным и неожиданным, что воин не успел ни защититься, ни отскочить. Он мешком рухнул на пол, а пленники перепрыгнули через его корчащееся тело и бросились бежать. Воодушевившийся Курдюк пересек порог камеры на четвереньках, но, миновав поверженного охранника, нашел в себе мужество встать на ноги и продолжить бегство уже по-человечески. Насчет того, что знает подвал, как свои пять пальцев, Професор не врал. Буквально через десять шагов перед беглецами раскрылась потайная дверца, и они нырнули в тесный подземный ход.

Тоннель был коротким, но выводил прямо на летное поле запасного космодрома. Зигфрид сначала не поверил глазам, но раздумывать над очередным подарком судьбы было некогда. Он отряхнул с комбинезона налипшую паутину и, пригибаясь, побежал следом за Професором к своему КР-5. Видимо, тревогу в темнице еще не объявили, и вокруг «ЗУБа» никакой подозрительной суеты пока не наблюдалось.

– Вывози, родимый! – крикнул капитан, плюхнувшись в пилотское кресло. – Бастурманцы, пристегнитесь!

– Мы теперь не бастурманцы, – заметил Професор, скептически осматривая убранство кораблика. – Мы граждане Федерации.

– Надолго ли? – усмехнулся Безногий.

– Там посмотрим...

– Куда летим?

– На Лохудринск, куда еще? – Горбун поковырял обивку пассажирского кресла. – Дерьматин?

– Нет, кожей тебе тут все обтяну! – фыркнул капитан. – Не лимузин же...

– Да уж...

– Не хочу на Лохудру, – снова заныл Курдюк. – Я не винова-ат...

– Можешь выйти, – спокойно предложил Зигфрид.

Толстяк тяжело вздохнул и замолчал.

Старт прошел без приключений, а когда визоры заднего обзора заметили подозрительную активность космодромных систем ПВО, было уже поздно. Безногий пристроил свой кораблик в кильватер большому каравану каких-то посудин, и КР-5 плавно вошел в портал «Б. Бастманч – Плевакино». Космический город Плевакино вращался вокруг звезды G4-567 в пределах прямой видимости федерального блокпоста «Расколбас Южный». Там было уже безопасно. Там были свои. Или не очень свои, но, во всяком случае, не бастурманцы...

4

– Агент Бляйман докладывает: капитан Безногий в компании двух подозрительных типов прибыл на Лохудринск, – выдал Сбондин как по бумажке.

– Выкрутился, значит? – Бандерский удовлетворенно хмыкнул. – Что я вам говорил?! И чем он там занимается? Впрочем, можете не отвечать. Естественно – пьет.

– Так точно. И это меня тревожит. Дело в том, что критические дозы алкоголя могут растормозить его память. Поставленные прибором «МКМ-1» блоки не рассчитаны на большую вино-водочную нагрузку.

– Ну и пусть вспоминает, – Бандерский удивленно поднял брови. – Что в этом плохого?

– Лучше бы он по-прежнему считал, что его память стер Злюхин. Это могло бы спровоцировать между ними новый конфликт. Чем больше неприятностей, тем больше шансов, что Яков сорвется...

– Да, да, я помню. Однако что мы можем сделать?

– Пока мы можем лишь наблюдать и ждать удобного случая. Злюхин пребывает сейчас в легком шоке. Он потерял очередное прибыльное предприятие и снова по милости Зигфрида. Я уверен, что, как только Яков выйдет из прострации, он затеет очередную аферу, и тогда мы снова подсунем ему капитана. Тут уж Злюхин не выдержит.

– Вы уверены?

– Почти. Все равно иного выхода нет.

– Хорошо, действуйте. Но осторожно. Этот Безногий, оказывается, еще тот субчик. Если он решит, что мы ему... не совсем друзья, все, что предназначалось Злюхину, полетит в нас. И это будут, прямо скажем, не розы или лавры...

– А про меня ты все помнишь? – с затаенной надеждой на ответ «нет» спросил Сема Пережевалкин.

За укромным столиком в его кабаке собрался своего рода «военный совет». Потягивая водку, здесь сидели Зигфрид, Професор, Курдюк с Зинкой Пропастью на коленях, сам Сема и его приятель доктор Пофиговский – главный специалист Лохудринска по абортам, венерическим болезням и циррозу печени.

– Помню, Сема, ты мне еще сотню малахаев должен, – печально ответил Зигфрид.

– Девяносто два, – вздохнул Пережевалкин.

– Фрагментарное выпадение памяти, – многозначительно взглянув на собравшихся, поставил диагноз Пофиговский.

– Как такое может произойти? – солидно, как ученый ученого спросил Професор. – Ведь если это послетравматическая потеря памяти, он все подряд должен забыть. Так?

– Посттравматическая амнезия, – доктор насладился звучанием умного словосочетания, – многообразна...

Зигфрид, восхищенный эрудицией Пофиговского, подлил ему еще водки. Доктор благосклонно кивнул и выпил, буркнув, как и положено врачу, «за ваше здоровье» (вроде как пожертвовал своим ради здоровья ближнего).

– Ты помнишь, чем тебя били? – уточнил Сема.

– Я вообще ничего такого не помню, – неуверенно ответил Зигфрид. – И синяков нет.

– Как же тогда эта... амено... зия? – удивилась Зинка.

– Вот и я говорю – как? – поддержал ее Професор.

– Значит, амнезия уважаемого капитана имеет иную этиологию, – снова блеснул доктор. – Давайте, сударь, проведем простейший тест...

– Давайте, – поспешно согласился Безногий, наливая ему еще полстакана.

– Год вашего рождения?

– Двадцать четыре два ноля.

– Девичья фамилия матери?

– Безрукова.

– А отец, стало быть, Безногий? Семейка... – ухмыльнулся Курдюк, за что тут же получил тычок в зубы от Зинки.

– Какого числа вы улетели с Лохудринска?

– Седьмого апреля.

– А прибыли на Бастманч?

– Девятого.

– Где вы были восьмого с девяти до одиннадцати?

– На Смердяево.

– Сколько причалов на астероиде Смердяево?

– Один...

– Шесть! – возразил Курдюк.

Зинка хотела снова шлепнуть его по жирным губам, но толстяк перехватил ее руку и преданно вылупился на Зигфрида.

– Вот вам и результат, – заявил Пофиговский, проглотив честно заработанные полстакана. – Вы не были на Смердяево.

– А где же я был?

– Либо где-то в другом месте, либо вообще – нигде.

– Как это? А груз, а менеджеры злюхинские? Их тоже не было?

– Не было, – доктор улыбнулся. – Это ложная память. Кто-то очень красиво промыл вам мозги, милостивый государь.

– А груз? – растерялся Безногий.

– А груз к вашему кораблю прицепили так же, как и «приняли на работу». В рамках ложной памяти. Вы помните, что это делали монтажники на Смердяево, а в действительности это сделали...

– Федералы! – грохнул ладонью по столу Професор. – Говорил же я – подвох!

– А что, такое возможно... ну, с мозгами? – удивился Курдюк. – А как?

– А берут такой здоровенный шприц, вставляют в ухо и ка-ак надавят на поршень! – Зинка вставила указательный пальчик толстяку в ухо и резко надавила.

Курдюк охнул и свалился под стол. Пропасть залилась звонким смехом, но Професор ее приструнил:

– Это, между прочим, опасный прием из арсенала войскового спецназа. Ты, случаем, там не служила?

– Ну что ты, милый! – Зинка ловко перебралась на колени к горбуну. – Или ты меня боишься?

Професор неожиданно покраснел и смутился. С его внешностью и страшным немигающим взглядом этот юношеский румянец не вязался. Однако основным объектом внимания был Зигфрид, и о професорском смущении все быстро забыли.

– Разработкой специальных приборов для манипуляций с памятью и личностной матрицей человека занимаются особые закрытые институты. Широкой общественности о них известно крайне мало, – пустился в рассуждения Пофиговский, – но сам факт их существования ни для кого не секрет.

Безногий неожиданно ощутил, что в голове происходит нечто странное. В его мозгу будто что-то забурлило, и мощное течение (с водочным запахом) вынесло на поверхность мысленного моря незнакомое словосочетание явно технического характера. Какое отношение оно имеет к теме беседы, капитан не понимал или не помнил, но отмахнуться от всплывшей невесть откуда подсказки не смог.