Акция «Ближний Восток» - Шелонин Олег Александрович. Страница 27
21
Уже близился рассвет, а Тридевятый синдикат даже и не думал отходить ко сну. В культурно-развлекательном комплексе шла напряженная работа. По распоряжению Яги оттуда были безжалостно выдворены все лишние. Возмутившиеся бояре и купцы, заранее оплатившие шикарные апартаменты, получив соответствующую мзду, сразу успокоились, а тех, кто не сразу успокоился, навестила рогатая братва Балбеса, после чего они не только успокоились, но даже от мзды отказались, как их ни упрашивали, старательно заталкивая купюры в рот. Государство Тридевятое уже так цивилизовалось, что даже обзавелось бумажными деньгами. Окрестности озера и комплекс был буквально наводнен сподвижниками Папы. В зале заседаний около огромной карты с подробным планом Багдада столпились все влиятельные люди государства, азартно обсуждая, с какой стороны лучше начинать зачистку. Илья все эти планы забраковывал, давя всех своей несокрушимой логикой. Он привык работать аккуратно, с минимальными потерями как с той, так и с другой стороны. Главное – выполнить задачу быстро, красиво и чтоб ни один мирный житель не пострадал. Гениальные планы доморощенных стратегов Гены, Лихо, Чебурашки, Яги и предводителя летучих обезьян периодически прерывались шуршанием крыльев сотовых, несущих очередные сообщения о ходе оперативно-розыскных мероприятий по выявлению лиц кавказской национальности, имевших наглость проживать в Нью-Посаде без прописки. Соловей начал борьбу с терроризмом с присущей ему энергией, освистывая всех подозрительных черноволосых и горбоносых личностей. Его расторопные помощники подбирали рухнувшие на землю тела и тащили их в КПЗ, которое уже трещало от переизбытка этих самых тел в ожидании прилета мирового судьи. Они делали короткий отчет, получали свои положенные наркомовские сто грамм и уносились прочь по синусоиде, радостно каркая свои вороньи разудалые песни. Но мешали не только они. Частенько раздавался стук в дверь, и в зал врывалась очередная рогатая делегация со своими соображениями. Одна из них ввалилась с огромным крестом, под тяжестью которого мохнатые тела энтузиастов прогибались аж до самого пола.
– Папа, подскажи! Какими гвоздями лучше прибивать – соточкой или двухсоточкой?
– Кого?
– Кощея, конечно! Его ж сейчас привезут. Ты не беспокойся, Папа, мы из него все выжмем! Так какие гвозди брать?
– На ваше усмотрение,– отмахивался Илья.
– Ясно.– Делегация уползала, оживленно обмениваясь мнениями.
– Короче, и соточку, и двухсоточку используем.
– По сколько?
– По ящику и того и другого. Не хватит – у Вакулы займем. У него этого добра как грязи.
В широком наклонном тоннеле, прорытом от поверхности до зала заседаний синдиката, загрохотало.
– Наконец-то Горыныч явился! – обрадовался Илья, которому срочно была нужна информация с Буяна.
Горыныч, запаленно дыша всеми тремя головами, сгрузил аппарат Кощея и скульптурную группу на пол. Следом спрыгнули Трус, Балбес и Бывалый.
– Это что за абстракция? – выпучил глаза Илья.
– Это не абстракция,– загоревал предводитель летучих обезьян,– это мои лучшие разведчики были.
– Сочувствую… – Подполковник обошел скульптурную группу, рассматривая причудливое переплетение окаменевших мохнатых лап и торчащих во все стороны крыльев.– Что-то позы у них странные…
– Попрошу без грязных намеков! – разобиделся предводитель летучих обезьян.– Здесь с моралью все в порядке. Это муж и жена.
– А-а-а… – Синдикат понимающе закивал головой.
– Жаль, что окаменели,– добавил предводитель,– а то б я им за… нехорошее поведение на рабочем месте так дал!
– А это что? – поспешил перевести разговор в другое русло Илья, указывая на диковинный агрегат Кощея.
– Из него вылезло вот это.– Балбес выдернул из кармана пузырь экстра-эликсира с блаженствующим внутри ифритом. Тот в пьяном угаре что-то вдохновенно завывал, глядя осоловелыми глазами сквозь склянь на Тридевятый синдикат.
Илья прислушался.
– Похоже на Омара Хайяма… только на такой развеселый лад. Ладно, докладывайте.
Бывалый солидно откашлялся.
– Замок пустой. Никого нет. Все, что нашли подозрительного, прихватили с собой.
– Ясно. Ягуся, можешь что-нибудь с ними сделать? – Илья кивнул на скульптурную группу.– Информация нужна позарез.
– Ой, не знаю, сынок… Вылечить их – вряд ли, а вот информацию из каменных голов извлечь… попробую. Гена, блюдечко!
Гена в срочном порядке притащил с кухни блюдечко, услужливо подсунул в сухонькие руки старушки яблочко. Ведьма поставила блюдечко на стол, пустила по голубой каемочке яблочко и начала колдовать. Блюдечко начало прокручивать содержимое памяти последних минут жизни героической четы разведчиков. Тридевятый синдикат сгрудился вокруг стола, оживленно комментируя происходящие на блюдце события.
– Так, вот Кощик.
– Интересно, чего он мастерит?
– Шут его знает.
– Тихо! Вроде к нему кто-то пожаловал.
– Кто? Ну-ка, поближе.
За событиями, происходящими на вилле Кощея, разведчики наблюдали с ветвей огромного дерева, росшего напротив, и шелестящая листва постоянно перекрывала обзор.
– Непонятно.
– Это потому что со спины.
– Вроде баба.
– Вот старый хрыч! – возмутилась Яга.– Из самого песок сыплется, а он все по…
В этот момент блюдечко крупным планом показало изумленное лицо Кощея.
– Не похоже, чтоб он ее ждал.
– Куда это они?
– В соседнюю комнату… ничего не видно!
Похоже, разведчиков это тоже не устраивало, и они перелетели на подоконник. В поле зрения блюдечка сразу появилась дверь, которая с треском распахнулась, и оттуда выкатился клубок тел. Клубок переплелся столь страстно и катался по полу так энергично, что количество тел сразу даже было трудно пересчитать.
– Уй, чё творят! – ахнула Яга.– Чё творят!!!
Изображение на блюдечке задергалось.
– Ягуся,– возмутился Гена,– не отвлекайся, настройку держи.
– Дык… я держу!
– Ягуся тут ни при чем,– вздохнул Илья.– Это наши разведчики возбудились.
– За нами подглядывают! – взвизгнул из блюдечка женский голос.
Из катавшегося по полу клубка вынырнуло прекрасное женское лицо в обрамлении шипящих змей и в упор взглянуло на Тридевятый синдикат.
– Ай!
Блюдечко покрылось мелкой паутинкой трещин и рассыпалось прямо на глазах отшатнувшегося синдиката. Окаменевшее яблочко покатилось по столу.
– Вообще-то фигурка у нее ничего,– выдавил из себя Чебурашка.
– Все при ней,– согласился Гена.
– Какие кадры уходят в небытие! – схватился за голову предводитель летучих обезьян.
– Не горюй,– неловко погладил его по мохнатой руке Гена.– Хочешь, мы им памятник поставим?
– За счет государственной казны,– выдавил из себя Чебурашка, с ужасом думая о непредвиденной статье расходов.
– Да они сами теперь памятник! – простонал предводитель.
– Так это ж еще лучше! – обрадовался министр финансов.– Прямо сейчас у фонтана и поставим. Хочешь?
– Хочу.
Дело в долгий ящик откладывать не стали. С грохотом отворились ворота, открывающие взлетно-посадочную полосу Горыныча, и траурная процессия двинулась на поверхность земли. Чуткий Маэстро, периодически совавший свой нос в зал заседаний, заглянув в него в очередной раз, сразу проникся торжественностью момента, приволок откуда-то огромную духовую трубу и начал давить на психику всем присутствующим траурным маршем Шопена. Послышались первые рыдания. Это так воодушевило Маэстро, что он удвоил усилия, и благодарная публика немедленно откликнулась. К тому моменту, когда процессия достигла фонтана, рыдали практически все! Расчувствовавшиеся Трус, Балбес и Бывалый ревели так, что чуть не уронили усопших в воду. И в этот момент из-за туч выплыла луна. Скульптурная группа затрепыхалась в руках «святой» троицы. Трус, Балбес и Бывалый с воплями «Нечистыя!» рванули в разные стороны. Ожившие разведчики, не разжимая объятий, взмахнули крыльями, взметнулись на крышу культурно-развлекательного комплекса, и крыша затряслась. Тридевятый синдикат застыл в ступоре. Луна вновь скрылась за тучами, заставив супружескую пару застыть. Их тела немедленно покрылись каменной коркой.