Битва аферистов - Шелонин Олег Александрович. Страница 35
– Молока, сметаны, сливок и вообще всего, чего пожелает эта милая киска,– распорядился шах.
– Сыру!!! – тут же внес коррективы наглый кот.
– Зачем тебе сыр? – мрачно спросил Елисей, который, как и Алеша, тоже начал потихоньку закипать.
Ответить Васька не успел, так как молниеносно испарившиеся слуги так же молниеносно появились вновь, обложили наглого котяру молочными продуктами с ног до головы, и он немедленно зачавкал.
– Медвежьи капканы заряжать,– пояснил Алеша, лучше знавший своего воспитателя.– Он их всегда сыром на мышей настраивает. Надо бы пошуршать в котомке Ары и выкинуть их оттуда к чертовой матери. Полезешь за чем-нибудь – и без рук останешься.
– Многоуважаемый Василий,– подал голос шах,– а теперь не могли бы вы сказать, что вы имели в виду, говоря про волхвов?
– Вот как с кормильцами говорить-то надо,– прочавкал Васька,– учись! Восточный этикет! Сейчас я тоже что-нибудь приятное скажу.
Алеша недоверчиво фыркнул.
– Многоуважаемый шах! Эти обалдуи…
– Ух кто-то у меня сейчас схлопочет!
– …забыли про услуги, которые подрядились оказывать нам волхвы.– На всякий случай Васька отодвинулся подальше, с удовольствием похлопывая себя по раздувшемуся животу.– Свистнуть, плюнуть, топнуть… да вот сам посмотри.
Он выбрался из-за молочной баррикады на свободное от ковра пространство, свистнул что-то типа «мяу!!!» в варианте мартовского кота, жутко озабоченного продолжением своего рода, одним плевком сбил Ару, добросовестно обмахивавшего крылышками свою лежащую в обмороке жену, и топнул лапой по мраморной плите. Она тут же перевернулась, как на шарнире.
– Уй! – завопил кто-то снизу.
Шерсть на загривке Васьки встала дыбом. Из пролома высыпала орда мышей.
– Слушаюсь и пови… пи… пи… пи…
Васька и мыши рванули в разные стороны. Мыши – в пролом, Васька – куда глаза глядят. А глядели они у него, как и всегда в минуту опасности, за пазуху воспитанника. Алеша резко увеличился в объеме. Кот вцепился ему в талию и трясся мелкой дрожью на его животе.
– У-ю-юй! – расстроенно добавил кто-то из-под плиты, которая наконец-то отъехала в сторону. Оттуда выполз гном, держась за набухающую на лбу шишку.– Где этот мохнатый придурок? Ведь русским языком говорили: в чистом поле вызывать, и не ему…
– А мне,– согласился Алеша, пытаясь вытащить из-за пазухи воспитателя. Ему было очень стыдно, что он забыл про такую элементарную вещь. Ведь лично обрабатывал волхвов!
– Ох, если б не бабки…– простонал гном.
Алеша насторожился, почуяв знакомый сленг.
– Что мама просила передать?
– Ведь без копейки у него оказалась и умудрилась почти всю кассу его под себя подмять. Как ей это удается? – причитал гном.
– Врожденный талант плюс моя школа,– отмахнувшись, пояснил Алеша.
– Голова-а-а…– Гномик потряс пострадавшей головой.– Наш злыдень не успевает зарабатывать. Моня с ног сбился.
– Моня?
– Новый финансовый компаньон нашего заказчика. Ворует напропалую! А денег все не убывает.
– От гад! На Кощея работать начал… И чем же он занимается?
– Его смертью торгует.
– Чего?! – хором выкрикнули все присутствующие.
– Смертью,– пояснил гномик,– да как торгует-то!
– Чегой-то ничегой-то я не понял.– Шах затряс головой.
– Скажу честно, я понял, но время не ждет! – Глаза Алеши горели.– Главное, что этот кадр буквально только что от Кощея. Где его новая резиденция? Этот ход к нему ведет? – Юноша ринулся к пролому.
– Там мыши!!! – взвизгнул Васька и так цапнул воспитанника за бока передними лапами и взбрыкнул задними, что Алеша согнулся пополам, произнеся что-то напоминающее «оу-у-у…».
– Яга сказала: вам туда пока нельзя!!! – завопил гномик, ныряя под мраморную плиту.
– А что еще, она сказала, мне нельзя? – со стоном разогнулся Алексей, за шкирку выдергивая из-за пазухи воспитателя.
– Хорошо, что напомнил,– гном высунулся обратно,– за этим она меня и послала. Тебе нельзя в бар «Залетевшая ведьма» за мечом-кладенцом. Она в инструкции этого указать не могла. Боялась, в чужие руки попадет.
– А мне можно? – трепыхнулся в руке воспитанника кот.
– Всем можно. Кроме Алеши!
Гномик нырнул в подполье, и мраморная плита начала замазываться изнутри раствором.
– Так, что это за бар и с чем его едят?
Васька, вздернутый за шкирку мощной рукой воспитанника, вновь закачался в воздухе.
– А я откуда знаю?! – истерично завопил он.
Оборотни и Вервольф Вольфович на вопросительный взгляд юноши тоже дружно заорали:
– В первый раз слышим!!! – и сделали при этом такие честные глаза, что Алеша сразу понял: врут. Знают – и нагло врут.
– Слышь, Вано,– деликатно опуская Ваську на пол, обратился он к джигиту,– эта наглая котяра меня молоком вскормила, сам понимаешь, рука не поднимается… но этим-то волкам позорным я почти ничем не обязан. Разрешаю использовать все, что находится под рукой. И если сейчас они не скажут, что это за бар, в котором находится меч-кладенец…
– Найдите мне мою Лейлу! – По щеке шах-ин-шаха Ирана покатилась скупая мужская слеза.– На свадьбе ее хочу погулять, внуков понянчить!
– Видали,– сердито спросил Алеша свою нечистую свиту,– до чего папашу довели? А ну, колитесь, нехристи, Аллаха на вас нет! Что это за бар и где он находится?
Оборотням стало стыдно.
– Скажем…
– Ты только маме не говори…
– А если еще и твой папа узнает, уй, больно буде-е-ет!
– Заметано,– Алеша поднял руку,– я своих не сдаю. Так где этот бар?
– Ну там…– Вервольф Вольфович обреченно вздохнул,– где Лысая Гора.
– Что?! В двух шагах от дома?! Единственное приличное место в районе Черного Замка, а я про него ничего не знаю?! Беспредел, в натуре! Дискриминация! В темпе собираемся и вперед!
Довольные, что инцидент оказался так быстро улажен, вервольфы мгновенно превратились в волков. Команда Алеши водрузилась на своих серых «коней».
– Там, за дверями, вам еще караван прикупили в качестве свадебного подарка,– вспомнил Алеша,– народец тут, я смотрю, ушлый, вы бы распорядились оприходовать. Пошел! – Он ткнул пятками в бока Вервольфа Вольфовича.
– Подонки! – зарычал глава оппозиции.– Что ты, что твой брат!
– Побратим,– поправил его авантюрист,– тявкать разрешаю только по дороге и только про этот самый бар. Почему я столько лет в родном лесу живу, а про него ничего не знаю?
Покои Давлет-хане опустели. Шах-ин-шах Ирана шмыгнул носом, похлопал глазами на любимую птичку Лейлы, начавшую подавать признаки жизни в своей золотой клетке.
– Ты сильно не расстраивайся,– принялся он ее утешать,– жених тебе горячий попался, под стать… А вдруг они нашу девочку обратно привезут? А?
Жар-птица что-то задумчиво каркнула.
– Вот то-то… так что на павлинов больше не рассчитывай, ты теперь мужняя жена.
Шах со скрипом поднялся, пересел на мраморное возвышение, заваленное шелковыми подушками, на которых возлежал раньше, тяжело вздохнул и хлопнул в ладоши, вызывая слуг.
– Любимая птичка моей прекрасной дочери теперь очень важная ханум. Ей нужны подружки пощебетать о своих женских делах. Двадцать куропаток…– коротко распорядился он,– и не забудьте посыпать их специями.