Эвританские хроники - Шелонин Олег Александрович. Страница 33

– Ты кто такая? – грозно спросил герцог Курдюф бойкую девицу, рвущуюся к лобному месту.

– Дева я! Непорочная! – запаленно прорычала огненно-рыжая дева, пытаясь прорвать заслон стражников, грудью заслонивших эшафот. – Дайте мне его замуж! Он у меня попляшет, танцор…

С местными идиоматическими оборотами Кирилл был знаком слабо, но смысл финальной фразы усвоил молниеносно, сориентировавшись в контексте пламенной речи девицы по реакции благодарной аудитории. Более веселой казни жители славного города Шервеза еще не видели.

Тем временем из людского моря выплеснулось еще восемь бурунчиков, жаждавших сочетаться законным браком со смертником.

Ситуация становилась забавной. Веселились все, кроме герцога. Мало того что из-за какого-то дурацкого закона ускользала желанная добыча, так он еще и не знал, что делать с этим парадом невест, смотревших зверем на него, на Диментия и друг на друга. Неожиданно на помощь ему пришел сам приговоренный. С вынутых из суставов кистей рук слетели веревки и упали к ногам палача. Пока последний, разинув рот, соображал что к чему, руки обрели привычную форму, взметнулись вверх, и юноша с проворством обезьяны взлетел по волосяной веревке на верхнюю перекладину виселицы и заорал оттуда во все горло:

– Мари, ты делаешь страшную ошибку!!! Я не гожусь в мужья!

– Неужели? – ядовито осведомилась Мари. Кулачки разгневанной «невесты» уперлись в крутые бока. – А что ты мне два месяца назад заливал, миленок?

– Ваша светлость! – возмутился Диментий. – Это, в конце концов, несправедливо! Все мы в этом мире грешны, но на всю жизнь… За невинные шалости? Нет, вешайте меня – и дело с концом!

Такой вариант развития событий вполне устраивал герцога, и он кивком головы дал знать о своем согласии глашатаю.

– Его светлость герцог Курдюф согласен удовлетворить последнюю просьбу осужденного. Тех же, – глашатай выразительно обвел взглядом строй «невест», – кто будет настаивать на своем праве, личный медик герцога готов проверить на… гм… целомудрие.

Невесты, тихо охнув, торопливо смешались с толпой.

– Ну-с, молодой человек, спускайтесь, – радушно пригласил глашатай. – Как видите, милостивый герцог не помнит зла и во всем идет вам навстречу.

– Очень признателен, – раскланялся сверху Диментий, – до конца жизни буду помнить его благодеяния.

Юноша соскользнул вниз и торопливо принялся прилаживать веревку себе на шею. Но то ли веревка стала короче, то ли руки у него дрожали – петля не попадала на голову.

– Ну, что стоишь? – сердито шикнул он на палача, растерянно топчущегося внизу. – Я что, за тебя твою работу делать должен?

– По-моему, ему не терпится умереть, – удивленно прошептал Кузя.

– А по-моему, он фат, фигляр, обормот и еще бог весть кто. Непонятно только, на что он надеется. Неужто всю охрану одолеть рассчитывает?

Так как до петли палач не доставал, ему пришлось карабкаться на скамью, которая дрогнула под его ногами.

– Осторожно! – возмущенно крикнул Диментий, выгнувшись дугой. Из вскинутых в попытке удержать равновесие рук вылетела петля и аккуратно легла на шею палача. Палач, выпучив от ужаса глаза, схватил в охапку осужденного и рухнул вниз, крепко держа его в объятиях. Скамейка отлетела в одну сторону, палач с Диментием в другую. Веревка не выдержала двойного груза. Осужденный поднялся первым.

– Знак божий! – заволновалась толпа. Герцог недовольно зашевелился в кресле, сердито буркнул что-то одному из своих приближенных, и тот галопом помчался к помосту с инструкциями для глашатая.

– Артист! – восхищенно протянул Кирилл. – Кузя, давай его выкупим, денег у нас хватит.

– А на кой он нам? – Глаза домового воровато забегали.

– Господа! – замахал руками главный распорядитель смертельного шоу. – Всевышний лишний раз дал понять нам, что все видит. Он не дал погибнуть невиновному! – В подтверждение своих слов распорядитель подскочил к слабо трепыхающемуся палачу, сорвал с него обрывок петли вместе с колпаком и потряс им над головой. – Однако настоящий преступник должен понести заслуженное наказание!

– Кузя, я его все-таки выкуплю!

Кирилл решительно шагнул вперед и поднял в знак миролюбия безоружные руки навстречу ощетинившимся копьями воинам городской стражи.

– Ты кто таков? – грозно спросил суровый, кряжистый воин с медной бляхой начальника на груди.

– Я – человек прохожий и достаточно мир-ный… пока меня не заденут… – Кирилл говорил с такой спокойной внушительностью, что воин невольно сбавил тон.

– Чего надо?

– Хочу этого молодца выкупить. Ваш закон это позволяет.

Начальник городской стражи пожал плечами и посторонился, пропуская путешественника к эшафоту. Неунывающий Диментий с любопытством осмотрел Кирилла.

– Сколько дашь?

– Была не была, пару сребреников не пожалею! – В глазах Кирилла мелькнули озорные искорки.

– Что? – возмутился Диментий. – Ваше Сиятельство, не соглашайтесь! На мне один костюмчик раз в десять дороже стоит. Да я сейчас с шапкой пройду – больше заработаю!

Диментий сорвал с головы глашатая шляпу, спрыгнул с эшафота и пошел по кругу вдоль приветственно ревущей толпы, от которой его отделяли лишь воины городской стражи. Народ веселился. В шляпу щедро летели медь и серебро. Изредка мелькали золотые и женские украшения. Не успел он пройти и полкруга, как шляпа наполнилась до краев.

– Дядь, дай колпак, – попросил он у палача, ставя шляпу на помост. Палач дикими глазами посмотрел на свою жертву, прижал колпак к груди, кубарем скатился с эшафота и бросился наутек.

– Жадина! Ни себе, ни людям! – неслись ему вслед крики Диментия.

– Прекратить! – Герцога Курдюфа наконец-то разобрало. Казнь превратилась в комедию. – Цену назначаю я! Две тысячи золотых!

– Продешевили, Ваше Сиятельство…

– Согласен, – торопливо согласился Кирилл, пока Диментий своим длинным языком не задрал цену еще выше. – Кузя, котомку!

Герцог только что не сплюнул с досады. Кто мог предполагать, что какой-то голодранец располагает такой суммой? Домовой с несчастным видом подал котомку хозяину и застыл в скорбном молчании.

– Та-а-ак, – протянул Кирилл, – а где остальное? – Кузя виновато потупил взор. – Ладно, с этим потом… Ваша Светлость, у меня тут… э-э-э… тридцать сребреников осталось. Берите, остальное буду должен. Как-нибудь всенепременно занесу…

– Повесить! – взвизгнул побагровевший герцог.

– Не торопитесь, Ваша Светлость.

Два воина, пытавшихся преградить путь мрачной фигуре, укутанной с головы до ног в серый плащ, рухнули как подкошенные. Тяжело опираясь на посох, незнакомец спокойно шествовал к герцогу.

– Стража! Вам за что казна деньги платит? Очистить площадь от смутьянов, а этого – повесить!!! – бесновался герцог.

Кузя втянул голову в плечи, забыв про свой кинжальчик. Кирилл выхватил из-за спины меч, но ринувшихся было в атаку воинов остановило не это. Плащ с незнакомца слетел, и посох завращался в его руках не хуже ветряной мельницы.

– Друид…

– Дельгийский орден… Монах… – прошелестело по рядам городской стражи.

Одно дело – разгонять безоружную толпу, другое – идти на верную смерть, которая материализовалась в лице мрачного воина в серых одеждах.

– Он мой! – тихо произнес друид.

Герцог торопливо закивал головой. Навлечь на себя гнев серой братии – равносильно самоубийству. Монахи не вмешивались в мирские дела, но за обиды, причиненные ордену, мстили жестоко. В Эвритании это знали все… кроме Кирилла.

– Ну уж дудки! – решительно заявил он. – Вот ваши тридцать сребреников, и он мой! – Кирилл кинул полупустой кошелек к ногам герцога и с вызовом посмотрел на монаха.

– Хочешь помериться силой? – удивленно поднял бровь друид.

– А почему бы и нет? – задорно ответил Кирилл.

Впервые с Диментия слетела бесшабашная веселость.

– Отступись, парень, – торопливо зашептал он на ухо Кириллу, возникнув перед ним как из воздуха. – Монахи бьются до последнего. Обнажив меч, друид должен погибнуть или убить врага.