Дневник эгоистки, или Мужчины идут на красное - Шилова Юлия Витальевна. Страница 54

Конечно, в другой обстановке Ирина бы просто с Надей обнялась, попарилась в баньке, попила чего-нибудь бодрящего и попела душевные песенки, но сейчас была слишком официальная обстановка. Они обменялись с Надеждой Георгиевной протокольными улыбками и переглянулись.

– Ирина Муцуовна, вы уверены, что мы приняли правильное решение? – на всякий случай переспросила ее Надежда. Она специально назвала ее на «вы», потому что здесь даже у стен есть уши.

– Надежда Георгиевна, я думаю, мы приняли самое что ни на есть правильное решение.

Ирина бросила взгляд на часы и недовольно произнесла:

– Не люблю, когда опаздывают. Время ровно два. Что-то «мама русская, а папа юрист» не идет.

В этот момент двери в кабинет президента распахнулись и на пороге появился запыхавшийся Жириновский. Поздоровавшись, он сел в кресло и посмотрел на женщин-политиков удивленным взглядом, не понимая, зачем его вызвали. Ирина смотрела на него, не отводя взгляд, и вспоминала, как когда-то в Финляндии, во время приема в российском посольстве, он обзывал ее депутатом-бомжом. Да, как же быстро меняется жизнь. Когда-то он обзывал ее именно так, а теперь сидит перед президентом России. Тогда ему не понравилось, что она закурила сигарету. Он кричал, что она депутат-бомж, потому что у нее нет фракции. Но Ирина была готова к любым выходкам Жириновского и вместо того, чтобы потушить сигарету, стала пускать ему дым прямо в лицо. Тогда он вновь обозвал ее бомжом, сказал, что на ней бедненькое пальто и копеечные побрякушки и что если она примкнет к его фракции, то он подарит ей шубу и бриллианты. Она будет сытой и богатой.

– Владимир Вольфович, помните, как вы меня к себе в партию звали? – улыбнулась Ирина.

– Было дело, – смутился Жириновский.

– Если бы я к вам в партию пошла, то здесь бы не сидела. А помните, как я вам в однодневной поездке в Японию денег в долг на очки дала? Вам не хватало налички. Никто не хотел давать, а я дала.

– Так я же отдал. – Жириновский улыбнулся широкой, пленительной и одновременной леденящей душу улыбкой. – Может, лучше приступим к делу…

– Конечно, приступим, – подхватила его Надя. – Владимир Вольфович, вы вообще женщин любите?

– Конечно, люблю. Я им даже свой запах подарил. Одеколон «Жириновский».

– А работать с женщинами сможете?

– С тех пор как Ирина Муцуовна пришла к власти, я только этим и занимаюсь.

Жириновский посмотрел на Надину обтягивающую кофточку и покачал головой.

– Владимир Вольфович не очень чтит красивых женщин в политике, – усмехнулась Ирина. – Я до сих пор помню, как он призвал женщин-депутатов одеваться в строгие костюмы с воротником и юбками до пят. На планерном заседании он заявил, что манера народных избранниц одеваться свободно отвлекает парламентариев-мужчин от законотворческой деятельности. Он даже предложил оплатить расходы женщинам-депутатам на приобретение нового гардероба.

Ирина выдержала паузу и вновь заговорила:

– Как поживает «семейный бизнес»?

– Вы о чем, Ирина Муцуовна? – не сразу понял ее Жириновский.

– Об ЛДПР. Ни для кого не секрет, что в ЛДПР работают ваши многочисленные родственники, сводные братья, сестры, племянники и племянницы. Мы вам тут хотим должность одну предложить…

– Какую? – загорелись глаза у Владимира Вольфовича.

– Для начала ответьте на наши вопросы. Нам важно знать, насколько сейчас вы изменили свою тактику поведения.

– Так как не изменить-то. Кругом женсовет, – обиделся Жириновский.

– Зачем несколько лет назад во время драки в Госдуме вы оттаскали за волосы депутата Тишковскую?

– Тишковская первая нанесла мне болезненный удар ногой, – возбужденно заговорил Жириновский. – Я просто ее отстранил, а она ударила меня вновь. Настоящая женщина не будет драться с мужчиной.

– А зачем вы предлагали узаконить многоженство? – переглянулись Ирина с Надей.

– Просто в России живет много мусульман, – выкрутился Жириновский.

– Тогда зачем вы швырялись бутылками, стаканами и пепельницами в мэра города Серпухова?

– Так администрация Серпухова не встретила меня при въезде в город.

– В 1998 году, – начала Надя, – когда вас не пустили к Могиле Неизвестного Солдата (на ней тогда возлагал венки Ельцин), вы разозлились и напали на журналистку Ольшанскую. Вырвали у нее микрофон, выкрутили ей руки и затолкали в свою машину.

– Она бестактно себя вела, – махнул рукой Жириновский. – Нельзя так с мужчинами.

– А с итальянской порнозвездой Чиччолиной вы зачем ужинали?

– Я встречался с ней как политик, интересующейся жизнью каждого человека из разных слоев общества, – не моргнув глазом, в очередной раз выкрутился Жириновский.

– Я предлагаю вам должность министра обороны, – наконец сказала Ирина. – Только больше никаких выходок.

– Обещаю, – воспрял духом Владимир Вольфович.

– И чтобы высказываний о том, что Российская армия будет мыть сапоги в Индийском океане, тоже не было.

– Ирина Муцуовна, я никогда не призывал захватывать страны, – тут же отказался от своих слов Жириновский.

Когда окрыленный новыми перспективами Владимир Вольфович вышел из кабинета, Ирина посмотрела на Надю и не колеблясь произнесла:

– Он патриот, и у него все получится.

Оставшись одна, Ирина подошла к окну и посмотрела на обновленную Россию. Она была не одна. Теперь у политики было женское лицо и за нее болели многие женщины. По-прежнему билась на своем посту губернатор Петербурга Валентина Матвиенко. Ее всегда поддерживала вице-спикер Госдумы Любовь Слиска, которая любила Хакамаду за то, что та никогда не боялась говорить правду. Она называла ее разрушительницей стереотипов и экзотическим цветком, выросшим на почве российской политики. Любовь была искренне рада за то, что у них общий женский взгляд на вещи и на страну. Уж она-то знала, что хрупкая Хакамада даст фору любому. С ней была и лидер движения за гражданское достоинство Элла Памфилова, и непримиримый борец с коммунистическим движением Новодворская. И еще много и много женщин.

Придя к власти, Ирине пришлось разгрести много проблем, которые достались ей от мужчин вместе с властью. Слишком много было недальновидных политиков и слишком много ошибок. Точно так же, как Екатерина II и Маргарет Тэтчер, она приложила немало усилий и труда к тому, чтобы разгрести проблемы, созданные мужчинами. Уж она-то знала, что женщины прощают мужчинам любую глупость, а мужчины не прощают им даже малейших просчетов. Наконец-то в России начали выдвигаться законодательные инициативы, которые близки интересам женщин. Права женщин стали защищены.

Мужчины в политике строят свои отношения в рамках нападения и обороны, а женщины открывают шансы на диалог и сотрудничество. Пришедшие к власти женщины смогли создать то, что не удалось мужской политической элите. Они создали здоровое демократическое общество, опирающееся на общечеловеческие ценности. Обновление власти стало уже давней потребностью России.

Ирина смотрела в окно на сильную и свободную Россию. Она гордилась тем, что она внесла в нее свою лепту. За окном ей улыбалось государство, которое совсем не превалировало над личностью и в котором не попирались права и свободы человека.

Когда ее помощники внесли в кабинет несколько корзин роз, она почувствовала на щеках румянец и моментально догадалась, от кого эти розы. Они были от президента США. Он уже давно потерял от нее голову и слишком красиво и галантно за нею ухаживал. КРАСОТА СТРАШНАЯ СИЛА, А ФЛИРТ СИЛЬНАЯ ВЕЩЬ. Президент долго не мог выговорить Ирину фамилию. Он говорил, что она непривычна для уха, и улыбался, читая о том, что ее отец японский коммунист. Чтобы завоевать расположение нашего президента, он сделал ей роскошный подарок и подписал документы на тесное сотрудничество. Ему не нужно было воевать и соперничать. Как можно, с такой ЖЕНЩИНОЙ…

Теперь наши страны смогли совместить технологии, взять под контроль атомную индустрию, объединить советы ученых и медиков. И это принесло свои результаты. Победили СПИД и рак, и уменьшилось количество эпидемий. Была создана совместная космическая программа в мирных целях, чтобы заморозить военные разработки других стран и создание ядерной угрозы. Было взято под контроль ядерное оружие и урегулирован мирный процесс во всем мире. Наконец-то большая часть бюджета мировых держав перестала тратиться на вооружение. Когда политики поняли, что своей боеспособностью мы никогда не победим СПИД, мы смогли его победить.