Его нежная дрянь - Шилова Юлия Витальевна. Страница 24
Александр принес красивую бутылку и несколько бутербродов с черной икрой.
– Сейчас я угощу вас отменным коньячком. А вы москвичка?
– Не коренная.
– А где ваши родители?
– У меня только мама. Она живет в маленьком провинциальном городе, но я надеюсь ее перевезти в Москву.
– Она тоже медик?
– Она на пенсии.
– Но до пенсии она была медиком?
Я судорожно улыбнулась и подумала, что не стоит говорить, что моя мать мыла полы в подъездах и подметала дворы.
– Конечно, она была медиком.
– Значит, у вас династия?
– Что-то вроде того…
– А вы хотели бы, чтобы ваши неродившиеся дети тоже были медиками?
– Нет. Я бы никогда не пожелала своей дочери горбатиться в больнице на двух ставках.
– А что бы вы ей пожелали?
– Я бы пожелала ей удачно выйти замуж, – сказала я и без приглашения выпила рюмку коньяка.
– Удачно выйти замуж?!
– Это очень важно для женщины. Мать всегда желает своему ребенку того, чего не смогла иметь сама, у нее не получилось.
– Вы хотите сказать, что вы уже поставили на себе крест?
– Я хочу сказать, что я хочу выпить.
Александр налил мне еще одну рюмку, взял меня за руку и заботливо сказал:
– Вы бы закусили, вот бутерброды с икрой.
– Да как-то непривычно мне – икра черная.
– Вы ее не любите? Может быть, надо было открыть красную? Я даже не спросил, что именно вы предпочитаете.
Мне захотелось обхватить голову руками и зареветь в голос.
– Я сказал что-то обидное?
– Нет. Я просто подумала о том, что еще никогда в жизни не спала с антикваром, – неожиданно вырвалось у меня.
– Что?!
Опрокинув полную рюмку коньяка, я быстро смахнула слезы и повторила:
– Я еще никогда в жизни не спала с антикваром.
Сняв майку, под которой напрочь отсутствовал лифчик, я обнажила свою грудь и сказала лукавым голосом:
– Не робей, чувствуй себя как дома. Ты угостил меня коньяком, а я хочу угостить тебя своим красивым телом. Бери, не стесняйся. Угощайся. Правда, оно не антикварное, но тоже чего-то стоит, поверь.
– Но… – Мой новый знакомый опешил и по всей вероятности совершенно не знал, как ему себя вести.
Я набросилась на своего нового знакомого и принялась его раздевать.
– Я еще никогда в жизни не занималась сексом на медвежьей шкуре, – говорила я, расстегивая его брюки. – О, какой он у тебя симпатичный. Я и вправду никогда не видела член у настоящего антиквара. Послушай, а он тоже ручной работы? Его выполняли российские мастера или итальянские? А он у тебя для красоты, или ты им иногда пользуешься? Наверно, это самая ценная и дорогая вещица в твоем доме… Кстати, ты сам говорил мне о том, что красивые вещи не только для красоты, но и для личного пользования… Не бойся, я ничего не сделаю с ним плохого. После того как все закончится, ты получишь его обратно в целости и сохранности. О, да он у тебя даже больше чем двенадцать сантиметров! Намного больше! Ты умеешь выбирать хорошие вещи и знаешь в них толк!
Антиквар был страшно смущен, но не был смущен его член. Он был напряжен и довольно неплохо на меня среагировал.
– Так вот какой член у антиквара! – громко выкрикивала я и теребила член, словно игрушку.
Это был страстный секс, даже чересчур страстный. От чрезмерного возбуждения и волнения мы оба получили потрясающий оргазм и по-прежнему лежали друг на друге.
– Ты сумасшедшая, – первым нарушил молчание Саша. – Ты сумасшедшая…
– Ну и пусть.
– И как же я сразу это не понял, когда ты топтала свой телефон…
Чуть позже мы перебрались на широкую кровать, застеленную довольно необычным разноцветным покрывалом. В спальне тоже был камин, на котором в ряд стояли изящные фарфоровые статуэтки. В камине были березовые поленья, которые только и ждали, чтобы кто-нибудь бросил в них горящую спичку. Антиквар сидел на кровати, скрестив ноги, и пристально смотрел мне в лицо. В его взгляде было буквально все – страсть, блаженство, испуг, задумчивость. Наверно, ему еще никогда в жизни не попадалась такая девушка, как я. А я… Я просто отдыхала и не хотела ничего знать. Ни того, что думает этот человек обо мне сейчас, ни того, что он будет думать обо мне потом, когда мы расстанемся.
ГЛАВА 11
– Ты устала? – Саша провел рукой по моей щеке и улыбнулся.
– Нет. Я не устаю от секса.
Перевернувшись на спину, я потянулась и почему-то вспомнила свою юность, когда я была непорочной, с устойчивыми принципами, про секс слышала только из уст более опытных подруг. Я была скована и зажата, вполне довольствовалась банальными поцелуями. Но это время прошло. Родилась новая Валерия. Чувственная, страстная и до неприличия сексуальная. В отличие от других женщин я никогда не ругала мужчин, не искала в них недостатки. Я знала, мужчину нужно ценить хотя бы за то, что он умеет дарить наслаждение.
– Лера, кто ты? – неожиданно спросил Александр, поглаживая меня по спине.
– Обыкновенная женщина.
– Ты не обыкновенная.
– Значит, я не обыкновенная. А зачем ты это спросил? Ты подумал, что я могу быть неплохим дополнением к интерьеру твоей квартиры?
– Ну зачем ты так… Просто я хотел бы знать о тебе все.
– Обо мне невозможно знать все.
– А ты и вправду работаешь медсестрой?
– Да.
– Тебе завтра с утра на работу?
– Нет. Я взяла больничный.
– Лера, мне кажется, у тебя какие-то проблемы. Не хочешь со мной поделиться?
– Нет, – осторожно ответила я.
– Я понимаю, мы с тобой едва знакомы, а с чужими людьми редко кто делится проблемами, но знаешь, если мы лежим в одной постели, мы не такие уж чужие. Если ты захочешь со мной поделиться, я внимательно тебя выслушаю и может смогу чем-то помочь.
– Ты ничем не сможешь мне помочь! —отрезала я.
– Но может быть, тебе самой станет легче, если ты выговоришься. Это как в поезде: едут двое незнакомых, пассажиров в одном купе и каждый рассказывает о своей жизни.
– Но мы с тобой не в поезде. Кстати, когда пассажиры едут в одном купе, они рассказывают о себе потому, что никогда в жизни больше не увидят друг друга. Ты намекаешь на то, что мы тоже никогда больше не встретимся?
– Нет. Ты не права. Перед тем как выйти из поезда, люди оставляют друг другу адреса и начинают встречаться. А что касается нас, то я вообще не хотел бы с тобой расставаться.
Мы долго смотрели друг другу в глаза, словно вели безмолвный разговор. Мы были знакомы всего несколько часов, но мне показалось, что мы нужны друг другу. Это было странно, удивительно.
Потом мы уснули. Тихо, блаженно, не разнимая объятий. А ночью я спала неспокойно. Ворочалась, вскрикивала и… видела Дмитрия, висящего на крюке. Мне снилось отделение милиции, где я, размахивая руками, рассказываю о человеке, умирающем в морозильной камере… А затем меня будто бы уводят в тюремную камеру. Я жалею о том, что приехала в отделение милиции, надо было позвонить анонимно и рассказать, где находится ресторан и в какой именно комнате находится умирающий, а быть может, уже умерший человек.
И тут же думаю, что никакой анонимности не получилось бы. Стас далеко не дурак и сразу догадался бы, откуда ветер подул. А уж если бы Стас догадался… Он не сдал бы меня ментам, а расправился бы со мной сам с той хладнокровной жестокостью, на которую был способен. Потом мне снилось, что Стас тащит меня за шиворот и подвешивает на крюк. Острый, холодный крюк прокалывает мою шею, и я громко кричу от адской боли.
– А-а-а..!!!
Перепуганный Александр наклонился надо мной, а я никак не могла понять, где нахожусь.
– Что с тобой? Тебе что-то приснилось?
– Нехороший сон.
– Тебя мучат ночные кошмары?
– Иногда бывает.
Александр провел ладонью по моему лицу.
– Бог мой, ты даже плакала во сне. Скажи, что тебе приснилось, и я скажу, к чему это.
– Ты умеешь толковать сны?
– Не все, но умею.