Искусительница, или Капкан на ялтинского жениха - Шилова Юлия Витальевна. Страница 5
Я тихо всхлипнула и, пробормотав: «Извините», направилась в сторону своего купе.
Глава 2
Поезд прибыл в Симферополь, и я молча наблюдала за выходящими из своих купе пассажирами. Как только вагон опустел, ко мне подошла проводница Надежда.
– Приехали.
– Я вижу. Надя, у меня к вам просьба. Вы, пожалуйста, не говорите никому, что меня изнасиловали. Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал.
– А кому я скажу? У нас же с тобой общих знакомых нет, – удивилась моей просьбе проводница. – Я же не собираюсь выйти на улицу и кричать, что тебя изнасиловали.
– Да мало ли, хотя бы милиции. Ведь, возможно, она вас тоже допрашивать будет.
– Ты все-таки решила написать заявление?
– А куда мне деваться? Хотя я прекрасно понимаю, что никто никого не найдет, но все-таки чем черт не шутит… Ведь у меня ни копейки денег нет. Этот грабитель мне ничего не оставил.
Проводница полезла в карман и протянула мне сто рублей.
– На, возьми. Я, конечно, понимаю, что это не деньги, но, извини, больше дать не могу. Поменяешь на гривны, хоть попить себе купишь. Там такая жара стоит, караул.
– Спасибо.
Как только я вышла из вагона, то сразу подошла к стоящим на вокзале милиционерам и уныло произнесла:
– Здравствуйте, я только что приехала на московском поезде. Меня ограбили…
Мне показалось, что в отделении я провела целую вечность. Писала заявление, пыталась вспомнить, как выглядел грабитель, и подробно рассказывала о том, как произошло наше с ним знакомство. Я рассмотрела все предложенные мне фотографии подозреваемых в ограблении мужчин и испытала полнейшее разочарование, потому что ни на одном из снимков не было человека, хотя бы отдаленно похожего на Николая. Один молоденький милиционер кидал на меня самые недвусмысленные взгляды и давал понять, что он был бы совершенно не против продолжить наш разговор где-нибудь за территорией отделения милиции. Я старалась не обращать внимания на его хамское поведение и ощущала какое-то внутреннее напряжение: видимо, так на меня влияла окружающая обстановка. Мне хотелось как можно быстрее покинуть стены этого мрачного заведения, выйти на улицу и вдохнуть воздух полной грудью. Как только эта малоприятная беседа подошла к концу, я взяла листок с координатами данного отделения милиции и вышла на улицу.
Смахнув выступившие на глаза слезы, я услышала, как меня кто-то окликнул, и обернулась. У дверей отделения стоял тот самый молоденький милиционер и смотрел на меня оценивающим взглядом.
– Настя, ты куда пойдешь-то? У тебя же денег совсем нет!
– Не знаю, – еле слышно ответила я и отвела взгляд в сторону.
– Ты можешь с моего телефона родственникам в Москву позвонить и попросить их выслать тебе денег. Я тебе еще в отделении это предложил, а ты почему-то не захотела. Пусть тебе срочным телеграфом деньги вышлют, ты хоть тогда спокойно до дома доберешься.
– Я же сказала, что не буду звонить родственникам.
– Но почему?
– Потому, что мне не хочется их расстраивать. По крайней мере пока… А там видно будет. Хотя… Хотя если не жалко, то я была бы тебе очень признательна, если бы ты разрешил мне позвонить в Москву.
– Без проблем. – Милиционер полез в карман и достал свой мобильный. – Звони. У тебя мобильный-то хороший украли?
– Я все в заявлении написала. Кражу мобильного-то еще можно пережить, хотя в его памяти было очень много нужных мне телефонов. А вот золото…
– На тебе что, было так много золота? Ты как елка новогодняя была увешана украшениями?
– Да нет, я же на отдых ехала, а не на светскую тусовку. Просто на мне были серьги и браслет, сделанные из очень хорошего белого золота, с несколькими приличными бриллиантами, они немалых денег стоили. Это наши так называемые фамильные драгоценности, они переходили от поколения к поколению. Повезло же кому-то!
– А зачем ты семейные ценности в дорогу надела?
– А я их и не снимала. Мне с ними как-то теплее.
Взяв предложенный мне мобильный, я набрала номер телефона своих родителей и, услышав в трубке голос матери, как можно более спокойно произнесла:
– Алло, мамочка, это Настя.
– Настя, ты доехала? – тут же обеспокоенно спросила меня мать.
– Не переживай. Я уже в Симферополе.
– А мы с папой тебе постоянно звоним, а у тебя все мобильный не отвечает.
– Мама, вы с папой за меня не переживайте, у меня все хорошо. Все в полном порядке!
– А почему у тебя телефон не работает?
– Я зарядное устройство забыла.
– А как же ты теперь без телефона-то будешь?
– Мам, не переживай. Я буду звонить тебе из телефона-автомата.
– Настя, Вадик приходил. – Голос матери стал таким грустным, что у меня защемило сердце. – Мы с ним посидели, поговорили, чаю попили.
– Мама, ты же знаешь, я не хочу разговаривать про Вадика.
– Любит он тебя.
Решив прояснить наши с Вадиком отношения, я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:
– Мама, человек, который любит, никогда не поднимет руку на женщину.
– А Вадик что, на тебя руку поднял?
– Помнишь, я пришла домой с огромным фингалом под глазом?
– Помню…
– Ты еще боялась, что у меня сотрясение мозга. Я тебе тогда сказала, что на меня хулиганы напали. Так вот, это была работа твоего любимого Вадика.
– Он не мой любимый, а твой, – тут же сказала мать. – А за что он тебя так?
– За короткую юбку и за то, что я улыбнулась его другу.
– Бог мой! Никогда бы не подумала. Может, он пьян был?
– Ничем нельзя оправдать рукоприкладство.
Заметив, что стоящий рядом молоденький милиционер заметно нервничает, показывая мне знаками, что пора заканчивать разговор, я сказала:
– Мама, я тебе позвоню. Ты не волнуйся, все хорошо. Просто я звоню с чужого мобильного.
– Что ж ты мне сразу про Вадика-то не сказала? – Эмоции переполняли мать настолько, что она слышала только себя и проигнорировала мои слова по поводу чужого телефона. – Зачем ты его выгораживала? Сегодня же поговорю с его матерью! А то Ленка меня уже просто замучила, спрашивает, что между вами произошло, а я и не знаю, что ей ответить. Представляю, какое у нее будет лицо, когда она узнает, что ее сын руки распускает.
– Мама, пожалуйста, ничего не надо! Он уже взрослый парень и должен сам отвечать за свои поступки. Какого черта ты будешь на него жаловаться?!
– Почему сразу жаловаться? Просто Ленка считает виноватой тебя. Мол, это ты такая-сякая, незаслуженно обидела ее сыночка. Он такой хороший, идеальный весь. Он тебя любил, а ты так нехорошо с ним обошлась. Вот пусть она теперь и знает, какой у нее идеальный сыночек. Козел ее сыночек! Я так и скажу, что он у нее козел.
– Мама, если бы я знала, что ты расскажешь все его родителям, я бы ничего тебе не говорила, – вырвалось у меня.
– А вот это ты зря! Тебе нужно было сразу рассказать нам с папой о том, что произошло. Подумаешь, короткую юбку надела и его другу улыбнулась! Ты женщина, а это значит, что ты вольна делать все, что захочешь, и не обязана перед кем-то оправдываться. Ты можешь надевать хоть шорты, хоть бикини и улыбаться всем проходящим мимо тебя мужикам. Ты не серая мышь, ты особенная. Он, дурак, так и не понял, что ты можешь нравиться всем, а любила же ты его одного. В женщине самой природой заложено желание нравиться всем мужчинам, ты же у меня красавица. Вадик поймал жар-птицу, он не смог ее удержать. Она улетела и обожгла ему руки. Тоже мне деспот нашелся! Наша порода никогда в клетках не сидела и сидеть не будет. Да и какую клетку он мог тебе предложить? Из проволоки? Гонору много, а толку мало! Да как он вообще смог поднять руку на моего ребенка?! Мы с папой всю жизнь с тебя пылинки сдували, ни одного подзатыльника тебе не дали, а этот огромный детина разбил тебе лицо!
– Мама, я звоню не со своего телефона, – попыталась остановить я свою мать. – Пожалуйста, не устраивай родителям Вадика никаких скандалов. Мне просто хотелось, чтобы ты знала об истинной причине нашего расставания и больше не донимала меня расспросами, почему и как это произошло.