Любовница на двоих - Шилова Юлия Витальевна. Страница 5

– Не вижу в ней никакого очарования. Ее хлебом не корми, а дай выпить.

Голубые глаза стали колючими и холодными.

– Ольга, вы должны извинить своего гида за некоторую резкость. А теперь о самом главном. Я знаю, что вы нарушили общепринятые правила поведения, это не делает вам чести. Будем считать, что произошедшее – результат вашей неосведомленности.

– Это вы о чем?

Я почувствовала раздражение и покосилась на начатую бутылку коньяка. Американец поймал мой взгляд и убрал бутылку.

– О том, что существует дисциплина, которую вы просто обязаны соблюдать. Вы живете на всем готовом, как и обговаривалось в контракте. Мы играем по честным правилам. В контракте не было ни слова о том, что мы обязаны вам предоставлять ежедневную порцию спиртного. Алкоголь очень плохо влияет на мозг и формирование органов будущего ребенка. Больше не будем возвращаться к этому вопросу. Вы должны подумать о полноценном питании. Есть побольше свежих овощей и фруктов.

– Хорошо, – кивнула я и нервно застучала пальцами по столу. – У меня тоже имеются к вам претензии.

– Говорите, постараемся все уладить. Мы должны быть предельно откровенны и идти навстречу друг другу.

– Если я не ошибаюсь, Америка считается самой свободной страной в мире…

– Вы можете в этом не сомневаться.

– А я и не сомневаюсь. Я просто не чувствую никакой свободы.

– Я вас не совсем понял. Объясните, пожалуйста, поподробнее.

Наигранная вежливость услужливого американца стала раздражать меня, и я не пыталась скрыть своего раздражения.

– А что там объяснять-то? Я вчера не смогла выйти на улицу. Вы понимаете? Элементарно выйти на улицу!

Ден перевел взгляд на Льва и повел плечами.

– Лев, ты не объяснил даме правила?

– Мне и в голову не могло прийти, что в чужой стране, не зная языка, она куда-нибудь отправится…

– Хорошо. Тогда я ей сейчас все объясню. – Американец вновь обнажил свои белоснежные зубы и продолжил: – Милая Ольга, я приношу вам свои извинения. Это просто упущение сотрудника нашей фирмы. Дело в том, что со дня вашего приезда в Штаты вам нельзя выходить на улицу и с кем-либо общаться.

– Как это? – опешила я. На моем лбу выступила испарина. – Мы так не договаривались, и в контракте этого не было.

– Эти условия обговариваются прямо на месте.

– Но почему?

– Потому что так нужно. Так лучше для нас, да и для вас тоже.

– А как же свежий воздух? Будущему ребенку необходим свежий воздух!!! – прокричала я.

– О воздухе она вспомнила, – усмехнулся Лев. – Алкоголя поменьше, тогда и с ребенком все будет нормально.

– Ас тобой вообще никто не разговаривает, придурок.

Я метнула в сторону своего гида сердитый взгляд и сжала кулаки.

– Ты мне за придурка ответишь! Дура пузатая! – Лев вскочил.

Ден нервно развел руками:

– Только без грубостей, пожалуйста. Все беременные женщины раздражительны, и у каждой из них очень хрупкая психика. У Ольги – тем более! Ведь ей столько пришлось пережить. Беременным женщинам прощают все, даже агрессивность, что же касается свежего воздуха, то ваша комната оборудована кондиционером. Прекрасный чистый воздух вам обеспечен. Выходить на улицу категорически запрещено! Вы должны понять, что ваше пребывание в Штатах противозаконно и, если вами заинтересуется местная полиция, мы вряд ли сможем вам помочь. Конечно, вы поступаете благородно. Даете будущей дочери американское гражданство, пристраиваете ее в зажиточную американскую семью, которая сможет обеспечить ей счастливое детство и не менее удачное будущее. Но это не объяснишь местным властям. Ваши действия незаконны. Вы можете угодить в тюрьму. Подумайте, что может быть с вашим ребенком?! Да и что станет с вами?! Местные жители очень осмотрительны, им ничего не стоит сообщить в ближайший полицейский участок о появлении на их улице русской беременной женщины.

– Получается, что мне вообще нельзя выходить на улицу?

– Получается так. Я не боюсь повторения и поэтому сообщаю еще раз. Вам категорически запрещено выходить на улицу. Мотель состоит из шести комнат. Четыре из них пустуют, а в одной проживает ваша соотечественница, которая прилетела сюда по той же самой причине, что и вы. Пожилая американская леди, сидящая на крыльце, выполняет роль домработницы и кухарки. К ней вы можете обращаться со всеми своими проблемами и по любым вопросам.

– Как же… – не выдержав, я перебила американца и тут же почувствовала, что мое некогда хорошее настроение улетучивалось буквально с каждой минутой. – Подойдешь к ней… Она по-русски вообще не понимает.

А вот в этом я готов с вами поспорить. Кое-какие слова она знает. Ваши предшественницы находили с ней общий язык и объяснялись вполне удовлетворительно. Поэтому стоит попробовать еще раз. И учтите, мотель находится под видеонаблюдением работников нашей фирмы и строго охраняется. Это так, для сведения.

– Это на случай побега? – съязвила я.

– Я же сказал, что это для сведения. О побеге говорить просто бессмысленно. Вам нужны деньги, а нам нужен ваш ребенок. Я думаю, что сделка выгодна обеим сторонам. Это намного приятнее и результативнее, чем американская тюрьма.

Американец встал и, пожав мне руку, направился к выходу.

– Приятно было с вами познакомиться. Вы очень красивая. Я просто уверен, что у вас широкая богатая душа. Я думаю, что деньги, полученные от нашей фирмы, дадут вам возможность зажить более достойной и обеспеченной жизнью.

– Спасибо, – пробубнила я.

Лев похлопал меня по плечу и произнес сквозь зубы:

– Не скучай. Я скоро появлюсь, – затем забрав бутылку коньяка и вышел вслед за Девом.

Глава 4

Вот тебе и Америка. Страна свободы и демократии. Сижу, как идиотка, в четырех стеках и не могу никуда высунуть свой нос. Да уж, такой поворот событий я предполагала меньше всего. Разве об этом я когда-то мечтала! Вилла, бассейн, виски со льдом… Видно, мечты никогда не станут реальностью. Никогда-Странно, я в Америке всего пару дней, а на женя уже накатывает ностальгия – неприятный, щемящий приступ грусти и неподдельной тоски. Может быть, это оттого, что мне довелось увидеть только аэропорт и клинику?

Я сидела неподвижно, шевелился только ребенок, и это раздражало меня. Задолго до своей беременности я перелистывала один журнал. Если мне не изменяет память, он называется «Материнство». Так вот, я наткнулась там на статью, в которой говорилось о том, что любая женщина, носящая под сердцем ребенка, ощущает невероятную теплоту и все больше и больше зарождающуюся любовь к самому близкому и самому дорогому на свете человечку. Она настолько привыкает к его постоянному присутствию, что совершенно забывает про то, что он еще не родился, и разговаривает с ним, словно с живым. Читает ему сказки, поет колыбельные песни и говорит самые ласковые на свете слова.

Наверно, это ужасно, но ребенок, которого я ношу под своим сердцем, никогда не слышал ни сказок, ни колыбельных и даже ни единого ласкового слова. Ничего. Да я никогда и не считала себя с ним единым целым. Никогда. Это инородное тело, которое вопреки моему желанию попало в мой организм и доставляет мне неудобства. Но не бывает худа без добра, мой будущий ребенок ассоциируется у меня с товаром, за который я смогу выручить хорошие деньги и хоть как-то поправить свое материальное положение.

Я прилегла на диван «и закрыла глаза. Не екаю, сколько времени прошло, но я проснулась оттого, что резко хлопнула входная дверь. Открыв глаза, я слегка приподнялась и увидела перед собой ту самую американку-стукачку, которая постоянно сидела на крыльце и читала книгу. Стукачка дружелюбно смотрела на меня и махала рукой в сторону коридора.

– Олга, надо кушать. Иди столовая. Надо кормить будущий малыш. Голодовать не надо.

Она достала носовой платок и вытерла обильный пот со лба.

– Жарко. Очень жарко. Это вредит будущий малыш. Почему молчит кондиционер?