Откровения содержанки, или На новых русских не обижаюсь! - Шилова Юлия Витальевна. Страница 27

– Не хочу больше никого искать! Это так унизительно! – не переставая плакать, я зажала уши ладонями, потому что в них опять зазвенело, и я ощутила такую боль, словно побывала недавно под артиллерийской канонадой. – Он обращался со мной, как с вещью. Мог накричать, ударить по лицу. А в последний момент просто испугался своей жены и отобрал машину.

– Вот сволочь, – процедила сквозь зубы Тоня. – Все они козлы. Я сейчас чуть подрасту и буду с них только деньги рубить. Я за тебя отомщу.

От последних Тонькиных слов по моей спине пробежал холодок, и я поняла, что я заговорила на недетские темы при ребенке. Моментально успокоившись, я вытерла слезы и ударила кулаком по столу.

– Ты что несешь? Рано тебе еще о таких вещах думать. Мала еще.

– А когда о них думать? – хитро прищурила глаза Тоня. – Богатые старые пердуны любят молоденьких. Так что нужно уметь пользоваться своей молодостью и выгодно ее продавать.

– Тебя кто такому научил? – опешила я.

– Дашка.

– А где она?

– Не знаю, – пожала плечами Тоня. – Она школу часто стала пропускать и дома почти не ночует.

– Как только она вернется, я сразу проведу с ней воспитательную работу. Это ж надо, младшую сестру такому учить.

Как только Тоня ушла в школу, я пошла в спальню и легла на кровать. Мать поплелась следом за мной и осторожно присела на краешек постели.

– Тут недалеко от нас палатка овощная стоит. Там висит объявление, что продавец требуется. Может, устроишься? Пусть зарплата небольшая, но при желании всегда заработать можно. Говорят, на обвесе покупателей неплохо зарабатывают.

– Я сейчас хочу выспаться, а затем буду думать о работе.

– Тоня мне говорила, что ты на Лазурный Берег летала?

– Летала. Только мне сейчас самой в это не верится. Кажется, все приснилось.

– Жаль, что у тебя так с твоим дедом получилось. Хоть мир немного посмотрела, и то хорошо.

– Ты же его всегда ненавидела, а теперь говоришь – жаль.

– Сначала ненавидела, затем смирилась, а после и уважать стала, ведь мы только на его деньги и жили.

– Не переживай. С голоду не помрем: руки, ноги и голова есть. Заработаю!

– Тяжело тебе, наверно, после той жизни обратно в эту возвращаться?

– А ты как думаешь?

– Я знаю, что тяжело. Доченька, а может, мы это дело отметим?

– Какое дело?

– Твое возвращение.

– Мама, я спать хочу.

– Ты спи, а я пока за чекушкой сбегаю, – возбужденно вскочила с кровати мать.

– За какой еще чекушкой?

– За бутылкой.

– Никаких бутылок! У меня денег немного есть. Я тебя закодирую.

– Еще чего не хватало! – оскорбилась мать. – Кодируют, знаешь, кого?

– Кого?

– Пьяниц.

– А ты кто?

– Я иногда выпиваю, но я не пьяница.

– Алкоголик никогда не признается в том, что он алкоголик.

– Так, может, дашь на бутылочку? За твое возвращение.

– Нет, – замотала я головой и опять схватилась за уши.

– У тебя что, уши, что ли, болят? – заметила мать. – Застудила...

– В них очень сильно звенит. Мам, дай поспать. Пить ты больше не будешь, это я тебе обещаю. Если Дашка явится, никуда из дома ее не выпускай. Сразу меня буди. У меня к ней очень серьезный разговор.

– Спокойной ночи, – расстроенным голосом произнесла мать, затем тут же добавила: – Вернее, спокойного утра. Я пока что-нибудь поесть приготовлю. На продукты денег дашь?

– Я продукты сама куплю.

– Ты боишься, что я чекушку себе куплю?

– Боюсь, – честно призналась я маме.

– Что ж, ко мне дочь блудная вернулась, а я за ее возвращение и рюмки выпить не могу?

– Чаю выпей.

– Жестокая ты.

– Приходится. С алкоголиками по-другому нельзя. Готовься, завтра пойдем к специалистам. Узнаем, как тебя закодировать.

– Себя закодируй от мужиков.

Как только мать вышла из комнаты, громко хлопнув дверью, я закрыла глаза и представила Лазурный Берег. Ночь, море, элегантно одетые люди и роскошная вечеринка... Кто бы мог подумать, что она была в моей жизни последней. На ней мне казалось, что у меня все только начинается, что теперь весь мир лежит у моих ног. Теперь я понимаю, что все закончилось. Все закончилось, едва начавшись...

ГЛАВА 12

Я проснулась от непонятного шума и посмотрела на часы заспанными глазами. Затем подняла голову и увидела только что вошедшую в комнату Дашку, которая легла на соседнюю кровать и откровенно зевнула.

– Привет, – бросила мне она. – А я и не поняла, что ты здесь. У дома твоей машины нет.

– А ты где была?

– У подруги.

– А почему дома не ночуешь?

– А ты думаешь, здесь можно ночевать и жить? Мать, как проклятая, пьет, каких-то бомжей уличных приводит.

– А в школу почему не ходишь?

– Что там делать? Быть посмешищем для одноклассников?! Сколько можно?

– А как же ты без образования будешь?

– А на кой черт оно мне нужно? Можно подумать, оно тебе пригодилось.

– Кто знает? Может, пригодится. А вдруг я еще учиться пойду.

– Да, не смеши, – захохотала сестра. – Какая может быть учеба при таком мужике? Ему твое образование до одного места. Самое главное – твой внешний вид.

– Что-то мне твои рассуждения совсем не нравятся.

Я встала с кровати и прислушалась к крикам, которые были слышны за дверью.

– Послушай, а что там происходит?

– Мать своих алкашей собрала и пир закатила.

– А где она деньги взяла?

Я тут же бросилась к сумке и, достав свой кошелек, с ужасом поняла, что, пока я спала, мать вытащила из кошелька всю наличность.

– Она у меня все деньги вытащила. В кошельке евро было немного, даже этого не оставила.

– От нее деньги надо прятать, – объяснила мне Дашка. – Она будет клянчить, пока с ума не сведет, или по сумкам и карманам шарить. Оля, а у тебя на пальце с бриллиантом колечко? Дай посмотреть. Это тебе твой подарил? Ух ты, покажи!

Не отреагировав на вопросы сестры, я пулей вылетела из комнаты туда, где раздавались пьяные крики, и, как фурия, влетела на кухню, встав рядом со столом, за которым собрались любители суррогатного алкоголя. Мать сидела в окружении крайне неприятных личностей, которые матерились, курили, пили водку и смачно плевали прямо на пол. Посмотрев на меня виноватым взглядом, хорошо выпившая мать поставила на стол рядом с собой пустую рюмку и тут же в нее налила мне водки.

– Доченька, я тут гостей пригласила в честь твоего возращения. Выпей с нами за здоровье.

Не обращая никакого внимания на мать, я быстро завернула в скатерть стоявшие на столе водку и закуску, вынесла все это на улицу и выкинула в мусорный контейнер недалеко от нашего дома. Обалдевшая от моего напора мать бросилась следом за мной и попыталась меня пристыдить.

– Да ты что себе позволяешь?! Ты как себя ведешь при гостях!

– Плевала я на твоих гостей. Ты зачем по чужим кошелькам шаришь?

– А ты мне что, чужая?

– Где мои деньги?

– Я их истратила, – от матери несло таким перегаром, что я брезгливо поморщилась и отстранилась.

– У меня в кошельке было тысяч двадцать. Как ты их могла истратить? Ты же только закуски да водки паленой набрала. На такие деньги можно было всю компанию в ресторан сводить.

– Я долги раздала.

– Какие, к черту, долги? Я спрашиваю, где деньги? На что мы теперь жить будем?!

Не помня себя от ярости, я взяла мать за плечи и слегка ее тряхнула.

– Мама, опомнись! Как мы теперь будем жить? У меня в кошельке лежали большие деньги. На что их можно было потратить за те несколько часов, пока я спала? В потайном кармашке лежали евро. Их тоже нет. Где они?

– Меня у магазина Степан встретил и деньги отобрал, – пожаловалась мне пьяная мать.

– Какой Степан? Кто это?!

– Я не знаю, как тебе объяснить... Он иногда приходит ко мне. Иногда ночует. Я же одна живу, без мужчины. Говорят, мужчины для здоровья нужны.

– Понятно.

Забежав в дом, я посмотрела на собравшихся алкашей, которые, не теряя времени даром, уже открыли другую бутылку водки и, недовольные моим поведением, посылали в мой адрес ругательства.