Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии (Сердце на продажу, или Я вижу свет - Шилова Юлия Витальевна. Страница 36

ГЛАВА 13

Выбежав на улицу, я постаралась сдержать слезы и остановила такси. Меня удивило, что японец, сидевший за рулем автомобиля, прекрасно говорил по-русски. Протянув ему бумажку с адресом кабаре, я откинулась на спинку сиденья и стала смотреть в окно.

Вот и все. Облетела еще одна веточка моей жизни. Глупое, нелепое увлечение… Очень часто мы возвышаем и боготворим тех людей, которые совершенно того не стоят. Любые слезы можно сдержать, это уж совершенно точно. Мои слезы – всего лишь слезы разочарования, и все…

Доехав до нужного места, я рассчиталась с таксистом и вышла из машины. По времени Натка должна отдыхать в гостинице, танцевать еще рано. Быстро поднявшись на второй этаж, я мышкой прошмыгнула в номер и крепко закрыла за собой дверь. Натка лежала на кровати, уткнувшись в подушку, и ревела. Я села рядом и закашляла. Увидев меня, Натка вскочила и бросилась мне на шею.

– Господи, ты живая! – заревела она еще громче.

– Конечно, живая, а почему я должна быть мертвой?

– Просто тут такое творится! Ты пропала без вести. Одна девочка умерла. Еще трое исчезли, ходят слухи, что их продали арабам. Вчера приехала новая партия девчонок. Они ходят, словно королевы, и даже не представляют, что их ждет впереди.

– Ты сказала, что одна девочка умерла, как это случилось?

– Сердце не выдержало. Упала прямо на сцене и потеряла сознание. Оказывается, она страдала врожденным пороком сердца. Зачем приперлась сюда с таким диагнозом?

– Зачем мы все приперлись сюда с таким диагнозом?!

– С каким?

– Тупость. Наш диагноз один – непроходимая тупость.

– Знаешь, мы тут – как куски мяса. Нас за людей не считают. Две девочки заразились.

– Чем?

– Сифилисом.

– А как же презервативы?

– Клиент платит чуть подороже, и хозяин заставляет нас трахаться без всяких презервативов. Правда, я, кроме Янга, так ни с кем и не была.

– Янг – это дипломат?

– Да, он приезжает ко мне каждый вечер. Мы уезжаем на его яхту или в его домик в пригороде, но четыре дня назад он уехал в командировку. Янг заплатил хозяину за то, чтобы я только танцевала, а потом шла спать, короче, чтобы ко мне не липли клиенты, пока его не будет. Но вчера хозяин заявил, что я все-таки буду обслуживать других клиентов, а деньги Янга ему не указ. По приезде Янг пообещал помочь нам с документами. Он известный дипломат, и ему ничего не стоит переправить нас на родину.

– Натка, я пришла за тобой. Бежим отсюда.

– Куда?

– У тебя есть деньги?

– Около двух тысяч баксов.

– Замечательно, и у меня есть немного. Снимем гостиницу в другом районе, подождем твоего Янга, а как только он вернется, сразу попросим его о помощи.

Натка чмокнула меня в щеку, вытерла слезы и собрала в хвост свои роскошные длинные волосы. Как только она оделась, мы выбежали из номера и спустились вниз по лестнице. В холле мы неожиданно наткнулись на парочку здоровенных мордоворотов, с интересом уставившихся на нас. Увидев их, Натка побледнела.

– Ты их знаешь? – спросила я.

– Да, эти двое часто бывают в нашем кабаре. Один раз увезли сразу трех девчонок в неизвестном направлении. Девчонки до сих пор не вернулись, а хозяин делает вид, что ничего не случилось.

– Ничего, прорвемся. Мы же сейчас не в кабаре танцуем, может, идем по своим делам, вот и все.

Я схватила Натку за руку и потащила к выходу. Мордовороты расступились и дали нам пройти. Дальше все происходило в лучших традициях крутого боевика. Как только мы переступили порог гостиницы, мордовороты кинулись за нами, скрутили нам руки и бросили в машину с тонированными стеклами. Затем мне зажали рот платком, пропитанным какой-то дрянью, и я отключилась…

…Очнувшись от страшной головной боли, я осмотрелась вокруг. Рядом со мной лежала Натка. Мы находились в каком-то подвале без окон. Я осторожно потрясла Натку за плечо. Она открыла глаза и хрипло произнесла:

– Привет, подруга.

– Привет, привет, – безрадостно откликнулась я.

Тело неприятно ныло. Пошарив рукой вокруг себя, я не нашла ни сумочки, ни пистолета, купленного за тысячу долларов, ни телефона, ни денег, да и вообще ничего. От обиды по щекам потекли слезы. Я до боли закусила губу и горько всхлипнула. Какая мерзость! Какое вероломство! Рухнули все планы. Последняя надежда на спасение растаяла как дым.

– Ирка, у меня вытащили все деньги, – вскрикнула Натка. – В моей сумочке было около двух тысяч долларов. Это же ужас!

– Я тоже на бобах, но самое главное, что я только сегодня купила пушку.

– У тебя был пистолет?

– Был, да сплыл.

– Господи, жалко!

– Натка, как ты думаешь, где мы и кому это нужно?

– Тут нечего и думать. Все и так ясно.

– Объясни.

– Нас похитили, чтобы продать в рабство.

– Ты что несешь? Разве такое бывает?

– Ирка, тут бывает все. Нас здесь считают за обычных русских проституток, относятся как к последним тварям. Мы живой товар, рабыни, понимаешь?

– Понимаю. Нас украли, чтобы продать в какой-нибудь дешевый бордель. Я уже слышала, что такой вид бизнеса здесь процветает…

В эту минуту дверь отворилась, и в подвал вошел пожилой японец, говорящий по-русски. Он сел на стул и объяснил, что с сегодняшнего дня мы являемся его собственностью и собственностью его борделя. Он купил нас у русских коммерсантов за о-о-очень большие деньги. Теперь нам предстоит их отработать, а в дальнейшем приносить прибыль его заведению.

Бордель размещался в старом обшарпанном доме, состоящем всего из нескольких комнат. Та комната, где мы находились, называлась карцером для особо провинившихся. Здесь били тех, кто отказывался работать. Надзор за девушками осуществляли какая-то грязная старуха да парочка турок. Турки охраняли вход и выход на улицу, причем делали это весьма бдительно. Со всех сторон дом окружал высокий забор, вдоль которого бегали злющие собаки, посаженные на длинные цепи. Ворота держали на запоре. Когда в бордель приезжал или приходил посетитель, он нажимал на кнопку звонка и ждал, чтобы его встретили. На первом этаже располагалась стойка бара с различными горячительными напитками и легкой закуской. Дальше шли номера, где девушки развлекали клиентов. На втором этаже проститутки отдыхали. Среди них были негритянки, несколько китаянок и вьетнамок да парочка русских бедолаг. В основном услугами этого борделя пользовались рыбаки, моряки и всякий сброд, вплоть до вонючих бомжей, укравших бумажник и решивших погулять на полную катушку. Практиковалось, что одну проститутку могли купить на двоих или троих… Девушки выполняли все прихоти этих ублюдков только за еду и крышу над головой. Прикинув, что нас тут ожидает, я вцепилась в Наткину руку и горячо зашептала:

– Сбежим отсюда, чего бы нам это ни стоило, здесь мы погибнем сразу, даже недели не проживем.

– Сбежим, если получится, – ответила Натка.

Японец провел нас на второй этаж и приказал отдыхать. Как только он ушел, я подбежала к окну, закрытому мощными решетками, и посмотрела во двор. Во дворе стоял небольшой стол, за которым сидели трое турок. Они что-то пили. Рядом с подсобным помещением я заметила обычный деревянный гроб, даже не обшитый тканью.

– Натка, смотри – гроб, – вскрикнула я. Натка подбежала к окну и с ужасом посмотрела во двор.

– Точно, гроб. Наверное, кто-то умер.

Через несколько минут в комнату вошли две девушки, судя по всему, наши соседки. Вид у них был настолько ужасен, что сердце мое сжалось и заныло от дикой боли. Девушки поздоровались по-русски и легли на свои кровати.

– Девчонки, а почему во дворе стоит гроб? – спросила я.

– Сегодня ночью умерла одна девушка, кореянка.

– Почему?

– Клиент попался ужасный, садист. Забил девчонку насмерть. Хозяин нанял турок, чтобы отвезти ее в лес и закопать. Хорошая была девушка, добрая, спокойная, правда, по-русски вообще не разговаривала, – безразлично пояснила нам одна из девушек.

Мы с Наткой переглянулись и моментально обе побледнели.