Сумасбродка, или Пикник для лишнего мужа - Шилова Юлия Витальевна. Страница 39

Допив виски, я подумала о Глебе. Однажды он забрал меня из бара и повез кататься по ночной Москве. Мы пили шампанское, целовались, слушали музыку, а потом Глеб снял телефонную трубку и сказал водителю, чтобы тот остановился. Закрыв стеклянную перегородку шторкой, он стал меня раздевать... Это была лучшая ночь в моей жизни, другой такой не будет никогда...

Я открыла глаза и встряхнула головой. Хватит воспоминаний, пора выходить. Закутавшись в махровое полотенце, посмотрела на себя в зеркало. Синяки под глазами, обветренные губы... Надо приводить себя в порядок, иначе можно остаться без работы... Ладно, успею, у меня еще все впереди...

Подушившись Танькиными духами, я натянула старенькое платье, которое выменяла на зоне еще в первый месяц своего пребывания там, затем завязала кеды, подняла с пола телогрейку, платок и открыла дверь.

В дальнем конце коридора стоял седоволосый мужчина в дорогом костюме и разговаривал по сотовому телефону. Увидев его, я не решилась идти дальше.

– Эти сволочи взорвали Димыча и еще троих наших людей прямо у высотки, – донеслось до меня. – Заряд, по всей видимости, был очень мощный. От джипа остался искореженный кусок железа и больше ничего. Две машины, припаркованные рядом с ним, задело. Взрыв был направленный. Эти сволочи грамотно заложили заряд. Ну ничего, мы им устроим! Мы в долгу не останемся. Отыграемся по полной форме! Ну ладно, до связи.

Подумав, что прятаться нет смысла, я решила пройти в комнату. Мужчина с интересом посмотрел на меня. «Наверное, это папик, – мелькнуло в голове. – Танька похожа на него как две капли воды. Те же черты, тот же властный взгляд...»

Поравнявшись с незнакомцем, я прижала к груди телогрейку и растерянно произнесла:

– Здравствуйте, кажется, я заблудилась. Вы не подскажете, где можно найти Таню?

– Ты Даша?

– Да.

– Очень приятно. А я Танин папа. Она мне много про тебя рассказывала. – Мужчина взял мою руку и поднес к губам.

Вздрогнув, я выронила телогрейку. Мужчина наклонился, чтобы поднять ее, и уперся взглядом в мои кеды. От стыда мне хотелось провалиться сквозь землю.

– Пойдем, – улыбнулся он. – Я отведу тебя к Тане. Ты не против, что я сразу перешел с тобой на «ты»?

– Конечно!

– Просто я не люблю никаких официальностей. Меня зовут Григорий Давидович.

Мы дошли до конца коридора и зашли в огромную гостиную. Танька сидела в кресле-качалке и потягивала коктейль. На ней были обтягивающие джинсы и легкая кофточка. Увидев меня, она побледнела:

– Дашка, ну что ты так вырядилась! Я же повесила банный халат!

– Да неудобно как-то... Он такой чистый, – замялась я. – Мне и в своих шмотках нормально.

– Вот еще! Мы их сегодня ночью в камине спалим. Пойдем, я тебя переодену.

– Тань, да ладно, – буркнула я.

– Папик, ты только посмотри! Она говорит: халат чистый, – а ты что, грязная, что ли? Ты чем в ванне два часа занималась?!

– Мылась.

– Пошли, горе мое!

– Девочки, только недолго. – Григорий Давидович посмотрел на часы. – Скоро приедут гости. Спускайтесь сразу в банкетный зал.

В коридоре я дернула Таньку за руку и испуганно прошептала:

– Танька, какие гости? Какой банкетный зал?

– Гости как гости. Приедут наши друзья и родственники. А банкетный зал находится на первом этаже. Папа хочет накрыть стол в честь твоего освобождения.

– Зачем все это? – расширила я глаза.

– Дашенька, ты спасла мне жизнь. Если бы не ты, то меня задушили бы в ту страшную ночь. Я обязана тебе. Папик умеет благодарить тех, кто делает добро для его дочери. Не забывай, что ты моя подруга и мы с тобой съели не один пуд соли. Могу я тебя достойно встретить или нет?

– Танька, не знаю. Не нравится мне все это.

– Что именно?

– Я не могу так быстро перестроиться. Мне кажется, что все это происходит не со мной, что я по-прежнему нахожусь в колонии. Я благодарна тебе за все, но я ничего не могу с собой поделать.

Танька крепко меня обняла и вытерла слезы.

– Это пройдет. У меня тоже так было. Успокойся, Дашенька, прошу тебя. Да выброси ты эту чертову телогрейку! Что ты с ней носишься как с писаной торбой?!

– Не могу, – вздохнула я. – А вдруг за мной придут. Вдруг увезут обратно, а без телогрейки на зоне труба, сама знаешь.

– Никто за тобой не придет! Никуда тебя не заберут! Тебе эта телогрейка больше никогда в жизни не пригодится. Дай ее мне.

Я протянула Таньке телогрейку и опустила глаза. Еще немного, и у меня начнется истерика.

– Она хорошая, новая, – бессвязно шептала я. – Если за мной придут и отправят по этапу, то без телогрейки я пропаду, замерзну...

Танька кинула телогрейку на пол и посмотрела на мои кеды.

– И это говно тоже снимай, – устало произнесла она.

– Они, конечно, дырявые, свое уже отходили, – продолжала шептать я. – У меня ботиночки были войлочные, хорошие, теплые, – забрали, гады. Я столько времени на фабрике за «спасибо» отпахала, столько дерьмовых халатов понашила, на ботиночки себе не заработала. Обидно, Танька!

– Я уже тысячу раз слышала и про твои дерьмовые ботиночки, и про дырявые кеды. Снимай эту гадость как можно скорее.

Я сняла кеды и кинула их рядом с телогрейкой.

– Платье тоже снимай. На него посмотришь – и сразу на зону хочется, – улыбнулась Танька.

– Может, мне еще и трусы казенные снять?

– Зачем ты их вообще после ванны надевала? В таких трусах только на зоне ходят.

Я стала нервно срывать с себя одежду. Оставшись в чем мать родила, выпрямилась, поставив одну руку на талию и вызывающе посмотрела на Таньку.

– Довольна?

– Довольна, – мотнула она головой и внимательно осмотрела мое тело. – Да, подруга, у тебя та же беда, что и у меня. Чесотка, язвы, нарывы... У меня тоже так было. Ладно, не переживай, папик достал одну китайскую мазь, помажем – через несколько дней пройдет.

Я вздрогнула, заметив Танькиного отца, выходящего из гостиной. Увидев меня, совершенно голую, рядом с ворохом одежды, валявшейся на полу, он остановился и покраснел:

– Девочки, что вы тут устроили? Таня, вы не в состоянии дойти до гардеробной?

– В состоянии. Просто именно здесь я уговорила Дарью снять с себя это дерьмо.

Папик украдкой бросил взгляд на мою фигуру, замотал головой и пошел вниз.

Позвонив в колокольчик, Танька вызвала горничную и вежливо попросила ее:

– Марья Павловна, сожгите, пожалуйста, этот хлам в камине.

– Танюша, тут же телогрейка! От нее знаешь сколько дыма будет. Весь особняк занесет. Может, лучше в мусорный бак выкинуть? И быстрее, и без неприятных последствий.

– Выкидывайте, – согласилась Танька и повела меня за собой.

Мы зашли в просторную комнату, чем-то напоминавшую маленький магазин. С правой стороны висела женская одежда, левая была забита мужскими костюмами, рубашками, свитерами, висевшими на плечиках.

– Это наша с папиком гардеробная. Посмотрим, что можно найти. Я тут кое-что специально прикупила для тебя.

Танька показала мне несколько дорогих костюмов и платьев.

– Это твое, Дашенька. Выбирай, что понравится. Я бы хотела видеть тебя в вечернем туалете с глубоким вырезом и полностью открытой спиной. Я пол-Москвы объездила, чтобы найти такой. Впрочем, нет. Давай-ка лучше сначала подлечим твои болячки, а потом уже обновим это великолепие.

– Танюш, я не смогу это надеть, – перебила я ее.

– Почему? – расстроилась Танька. – Ладно, у тебя еще есть время подумать, а сейчас посмотри вон на тот фиолетовый костюмчик от Джорджио Армани. Мне всегда нравились его вещи... Хочешь, надень костюм, а хочешь – лиловое платье от Валентино. Пожалуй, оно больше всего подойдет для сегодняшнего вечера.

– Таня, ты меня не поняла... Ты не поняла. Дело не в этом.

– Не поняла?

– Все это очень дорого стоит. Я не смогу рассчитаться с тобой за такие наряды.

Танька всплеснула руками и рассмеялась:

– Какие, к черту, деньги?! Я хочу сделать тебе подарок.