Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях - Шилова Юлия Витальевна. Страница 34

– Я думал, что ты богата и у тебя много денег, – признался Ахмед, когда мы шли с пляжа в направлении дома.

– Валид тоже так думал, но ошибся. Я думаю, что он рассчитывал на больший куш.

– Валя, а я ведь к тебе по делу шел.

– По делу? А какое у тебя ко мне может быть дело?

– Серьезное. Я хотел с тобой переговорить, но ты выпила виски.

– У тебя ко мне может быть только одно дело – взять денег, а денег у меня нет.

– Я шел к тебе не за деньгами. Я шел к тебе для того, чтобы ты выполнила мое поручение.

– Поручение?!

– Да. Ты должна съездить в одно место и переговорить с одним человеком, но для начала ты должна прийти домой и хорошо умыться. У тебя все лицо заплаканное и глаза воспаленные. Хоть ты и не будешь снимать черных очков, но твое лицо должно быть чистым.

– А если я откажусь выполнять поручение?

– Отказывайся, – спокойно согласился со мной Ахмед. – О всем, что может с тобой произойти, я уже тебя предупреждал. Повторять не буду. Если ты больше не можешь давать мне деньги, то ты должна выполнять мои поручения.

– Хорошо, – после небольших колебаний ответила я. – Только я умоюсь и приведу себя в порядок в твоей квартире. В своей я не смогу успокоиться, там слишком многое напоминает о Валиде. Как только я туда зайду, мне сразу плакать захочется.

– Пошли, – согласился Ахмед и повел меня к себе домой.

ГЛАВА 17

Квартира, которую снимал Ахмед, была идентична той, что мы снимали с Валидом. Только в нашей квартире все было идеально убрано, а в холостяцкой квартире Ахмеда царил настоящий бардак. Окинув квартиру беглым взглядом, я сразу попыталась вычислить места, где может лежать мой паспорт. Особое внимание я обратила на тумбочку и на небольшой шкаф.

– А у тебя уютно!

– Меня все устраивает.

– Ничего лишнего, мебели немного. Ладно, я пошла умываться.

Зайдя в ванную комнату, я закрылась на щеколду, включила воду и посмотрела на свое отражение в зеркале. На меня смотрела уставшая, заплаканная, глубоко несчастная девушка с черными мешками под глазами и с бледным лицом, по которому была размазана косметика.

– Мамочка, неужели это я? – прошептала я своему отражению. – Страшная-то какая!

Чтобы окончательно прийти в себя, я сунула свою голову под струю холодной воды. Промокнув лицо давно не стиранным полотенцем, я обмотала им свои волосы и подумала о том, что в Египте у меня пропала брезгливость. Раньше я бы никогда не притронулась к грязному и чужому полотенцу, но сейчас я прекратила замечать грязь, пыль и спокойно относилась к проявлению нечистоплотности. Вновь посмотрев на себя в зеркало, я прошептала:

– Мамочка, я хочу домой, – и, сделав напор воды посильнее, стала исследовать ванную комнату.

Ванная была небольшой и, кроме висящего на стене ящика для умывальных принадлежностей, в ней практически ничего не было. Недолго думая, я встала на четвереньки и заглянула под ванну. Под ней была самая настоящая свалка из различного хлама и мусора. Создавалось впечатление, что здесь никто не убирался годами.

– Грязища какая! – От пыли у меня защекотало в носу, и я начала громко чихать. – Вот черт!

Вдоволь начихавшись, я легла на пол и сунула руку под ванну, пытаясь достать оттуда различную ветошь, грязные тряпки и какие-то полусгнившие от сырости и старости дощечки.

– Бог мой, никогда в жизни не рылась в мусоре! А теперь вот жизнь заставила.

Когда в дверь ванной комнаты постучали, я вздрогнула и, не поднимаясь с пола, спросила:

– Ахмед, что тебе надо?

– Ты что так долго? – взволнованно спросил меня родственник мужа.

– Я душ принимаю. Что, нельзя?

– Можно.

– Я надеюсь, тебе воды для меня не жалко?

– Нет.

– Тогда я через пять минут выйду.

– Да хоть через десять. Я подумал, что тебе плохо.

– Спасибо, мне хорошо.

– Ведь ты же беременная: мало ли что…

– Со мной все в порядке.

– Тогда мойся и выходи.

– Моюсь и выхожу.

Когда Ахмед отошел от двери, я перевела дыхание и подумала о том, что этот балбес все же поверил в мою беременность, хотя мне до последнего казалось, что он в нее не верит. Странные они все-таки, эти арабы. Чтобы убедить русского мужчину в беременности, нужно предоставить ему неоспоримые факты – в частности, продемонстрировать свой увеличившийся живот. А арабу достаточно просто сказать, что беременна, и он тебе безоговорочно поверит.

Вытащив из-под ванной кучу мусора, я с особой горечью подумала о том, что в ней, к глубочайшему сожалению, не может быть никаких документов. Скорее всего, мой паспорт спрятан в комнате. Засунув руку как можно дальше, я достала из-под ванны старый пакет с ветошью и сразу обратила внимание на то, что он слишком тяжелый. Достав из пакета какой-то предмет, завернутый в тряпку, я быстро ее развернула и ощутила, как задрожало все мое тело.

– Вот это да!

Передо мной, лежал самый что ни на есть настоящий пистолет. Находка вызвала у меня панический страх, потому что оружия я всегда боялась, с самого детства и никогда не думала, что мне придется столкнуться с ним в суровой реальности. То, что на пакете, в котором хранился пистолет, обмотанный ветошью, не было пыли, говорило о том, что оружие совсем недавно засунули под ванну и завалили его различным ненужным хламом. Проведя пальцем по блестящему дулу пистолета, я подумала о том, что оружие всегда дает нам ощущение неведомой силы и защищенности. В жизни я наделала достаточно глупостей и если я сейчас положу пистолет обратно под ванну, то совершу еще один идиотский поступок. У меня нет денег и документов, но у меня есть оружие, которое может мне сейчас очень даже пригодиться.

Быстро покидав весь хлам на прежнее место, я обмотала пистолет тряпкой и засунула его в пакет. Сверток я положила на дно своей пляжной сумки, прикрыв его сверху пляжным полотенцем.

– Вот это находка! – Я подмигнула своему отражению в зеркале и стала мыть грязные руки.

Отряхнув одежду, я сняла со своих волос несвежее полотенце, повесила его на прежнее место и подумала о том, что, помимо своего паспорта, я должна забрать у Ахмеда его мобильный телефон для того, чтобы стереть запись нашего с ним разговора, состоявшегося ночью в доме родителей Валида.

– Валя, ты почему так долго? – нервничал за дверью Ахмед, – словно чувствовал, что я нашла хранившееся в доме оружие.

– Уже иду.

Взяв пляжную сумку, я открыла щеколду и распахнув дверь, наигранно возмутилась:

– Ну что, ты и пяти минут подождать не можешь?

– Да ты в ванной сорок минут была.

– Какие еще сорок минут? Что за срочность?

– В моей квартире всего один унитаз.

– Так бы сразу и сказал, что тебе в туалет приспичило.

Ахмед зашел в санузел и закрыл дверь на щеколду. Оставив пляжную сумку в коридоре, я бросилась в комнату и, подбежав к тумбочке, принялась выдвигать все ящики и искать свой паспорт. В тумбочке лежал какой-то фотоальбом и целый ворох непонятных бумаг. Открыв первую страницу фотоальбома, я сразу увидела своего мужа в обществе незнакомой девушки. Он обнимал ее за плечи и явно позировал перед камерой. С другой фотографии улыбался Ахмед в обнимку с невысокой, довольно симпатичной женщиной приблизительно сорока лет.

– Все понятно, – я не стала рассматривать другие фотографии, потому что поняла, что этот альбом является своеобразным трофеем, на страницах которого были запечатлены любовные победы близких и друзей Ахмеда с отдыхающими туристками. На многих фотографиях красовался мой муж в обнимку с самыми разнообразными девушками: и с полненькими и с худышками. Закрыв альбом, я ощутила душевную боль и мысленно возненавидела себя за то, что я была слепа и глуха, что видела только хорошее и не замечала плохого, и даже если мне доводилось увидеть что-то неприглядное, то я просто закрывала на это глаза.

Закрыв тумбочку, я хотела было порыться в шкафу, но не успела: дверь санузла открылась и Ахмед вошел в комнату.