Женщина в клетке, или Так продолжаться не может - Шилова Юлия Витальевна. Страница 46

– Я не знаю, где Жан. Он пропал тогда ночью.

– Что значит пропал? Разве он не убежал с тобой?

– Нет.

– Такого не может быть.

– Я понимаю, что я говорю нереальные вещи, но он исчез.

– Что значит исчез? Он же не иголка.

– Я уже начинаю в этом сомневаться. Леонид вывел меня в туалет, затем мы разговаривали с ним в другой комнате. Жан был закрыт на ключ. Когда я пришла, его уже не было.

Было видно, что Валентина принялась усиленно думать и что-то прокручивать в своей голове.

– Ты в этом уверена?

– В чем?

– В том, что Леня закрыл Жана?

– Конечно. Несмотря на то что он был изрядно пьян, он выполнял все, что от него требовалось. Скорее всего у Жана был второй ключ. Не знаю, каким образом он у него очутился, но он был. Иначе он бы не смог оттуда выбраться.

Валентина смотрела на меня странным взглядом. У меня создавалось впечатление, что она смотрит не на меня, а сквозь меня. А ее ответ привел меня в полнейшее замешательство.

– У него не могло быть второго ключа.

– Почему?

– Потому, что это моя дача.

– И что?

– Это мой дом. Вернее, этот дом остался от моей тетки. Она уже давно умерла, и у нее не было родственников, кроме меня. Так что она оставила мне его в наследство. Я им никогда не пользовалась, а тут Влад про него разузнал и иногда брал у меня ключи для своих нужд. Это мой дом, и мне, как никому, лучше знать, сколько от него ключей. От входной двери действительно два ключа. Но в доме есть еще комната, куда привозили должников и тех, кто по каким-то причинам был интересен Владу. От этой комнаты всего один ключ.

– А вдруг Влад сделал дубликат?

– Не думаю. Зачем он ему нужен? Ключ от этой комнаты всегда висел в коридоре на стене, напротив входной двери.

– Если ты утверждаешь, что ключ всего один, то куда же тогда пропал Жан? Он не появлялся в гостинице и не звонил домой! Не мог же он просто испариться в воздухе.

– Конечно, не мог. Я уверена, что он с тобой.

– Но я же тебе говорю, что его со мной нет.

– А почему я должна тебе доверять? – прищурила глаза Валентина.

– Я тебе могу сказать то же самое. Особенно после того, когда я услышала, как ты ворковала с Владом. Я не могу поверить в то, что от комнаты, где держали узников, был всего один ключ. А теперь катись к своему Владу и передай ему, что у него ровно два часа для того, чтобы его люди убрались из моей квартиры. Если они этого не сделают, то ровно через два часа я буду в милиции.

Решительно отодвинув женщину, я сделала шаг вперед, но после того, как она назвала мое имя, резко остановилась:

– Что еще?

– Тома.

– Я уже черт-те сколько лет Тома. Что тебе надо? Ты уже все разрушила, что могла. Что тебе еще нужно?

– Ты права.

– В чем?

– В том, что я одна, потому что я редкостная сука.

Я повернулась и посмотрела на облокотившуюся о колонну Валентину. В глазах женщины стояли слезы.

– Тебе уже поздно меняться. Продолжай дальше в том же духе.

– Ты права в том, что Влад меня просто использует. Я знаю, что он гуляет налево и направо, что у него много молодых подружек и что я ему выгодна. Он никогда меня не любил. Он всегда пользовался моими чувствами. Он молод, красив, интересен. Бабы сами за ним табуном ходят и пачками вешаются. Им глубоко безразлично, чем он занимается и как добывает свои деньги. Сейчас у всех женщин один критерий: чтобы эти самые деньги у мужика были, а каким путем они заработаны и подходит ли к ним вообще слово «заработать», не имеет никакого значения. Другим он и подарки подарить может и ласковые слова на ухо пошептать, а мне только дешевый букетик на 8 Марта да на день рождения, и все. У меня уже старость не за горами, а от этих отношений толку никакого. Промаюсь я с ним до самой старости, а когда умирать буду, никто и стакан воды в постель не принесет. Понимаешь, когда мужик любит, женщина должна это подсознательно чувствовать. Так вот, я уже давно чувствую, что никого он не любит, а всех своих женщин только использует. Он всю жизнь один с матерью жил и волчонком воспитывался. Дед от него отрекся, вот Влад и вырос настоящим волком. Есть такие мужики, у которых в генетической программе полигамия заложена. Влад один из них. Он мужик без постоянной привязанности. И ерунда это все, когда говорят, что мужик гуляет только оттого, что он свою бабу еще не встретил. Он никогда ее не встретит, потому что у таких, как он, не может быть своей бабы.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Наболело.

– У тебя и в прошлый раз наболело. Я уже не знаю, где ты говоришь правду, а где нет.

– И зачем судьба распорядилась так, что я познакомилась с этим Владом? – не обращая на меня никакого внимания, продолжала рассуждать моя соседка. – Пришел к нам в ресторан поужинать. Самое главное, что не на молодых девчонок внимание обратил, а на меня. А ведь молоденькие девчонки в коротеньких юбках ходят, ножки длинные от ушей, но он почему-то на них не смотрел. Я еще тогда подумала, что его женщины более зрелого возраста интересуют. Есть такая категория мужиков, которые со своими ровесницами вступать в отношения не могут, да и с теми, кто помладше. Их на женщин намного старше себя тянет. Только в них они находят ту изюминку, которую ищут. Так что мы с Владом тогда друг другу улыбаться начали. Слово за слово – и пошло, поехало. Я сразу влипла, как муха в мед. Понимала, что все мои отношения с ним – это просто мыльный пузырь, который я сама себе создала, но остановиться уже не могла. А затем я узнала, чем он занимается.

Пока Валентина полезла за сигаретой, я заметно напряглась и, не говоря ни слова, взяла одну сигарету из пачки себе.

– Ну и чем он занимается? Разбоем? Грабежами, похищениями людей?

– Он авторитет казанской преступной бригады.

– Замечательная должность для человека, с которым хочешь вступить в серьезные и продолжительные отношения, – издевательски произнесла я и сделала глубокую затяжку.

– Не стоит ехидничать. Побыла бы в моей шкуре и узнала, что это такое. Когда ты уже по уши втрескалась в человека, тебе становится не важно, чем именно он занимается.

– Не скажи. Для меня имеет огромное значение, чем занимается мой мужчина. Если бы я узнала, что он занимается преступной деятельностью, то рассталась бы с ним окончательно и бесповоротно.

– А как же чувства?

– А при чем тут чувства?

– При том, что чувства не имеют условностей, границ и национальности. Им глубоко наплевать, кто твой любимый человек и чем он занимается.

– А разве чувства исходят не от тебя?

– Нет. Это то, что не поддается описанию и существует отдельно от нашего разума.

– Ты хочешь сказать, что разум и чувства несовместимы? Что ты не хозяйка над своими чувствами?

– Можно подумать, ты над ними хозяйка. Хоть сама думай, что говоришь. Сама-то влюбилась в женатого француза, который никогда не разведется и держит тебя как женщину, с которой всегда можно почувствовать праздник и отдохнуть от семейной жизни. Хорошо устроился мужик, ничего не скажешь. Еще, наверно, и дружкам своим постоянно хвастается, что у него есть русская любовница. Для них это круто. Знаю я этих французов.

– Откуда ты можешь их знать? Ты ни одного француза-то, наверно, даже на расстоянии не видела. Если только по телевизору.

– Это у тебя этот француз первый и последний в твоей жизни, а я их знала пачками. Я в Москве в одной гостинице с французскими туристами жила и видела, как они на наших теток пялятся. Хотя говорят, что у них там француженки красоты неписаной, а они все равно на наших смотрят, как коты на сметану. Каждому хочется завести русский роман, о котором красноречиво рассказывать друзьям. А что касается Влада, то меня не очень и удивило то, чем он занимается.

– Даже так?

– Представь себе. Даже так.

– От тебя этого и следовало ожидать.

– Я в жизни многое повидала и уже давно научилась ничему не удивляться. Я когда его увидела, то сразу поняла, что он не инженер-программист, что он на него совсем не похож. Правда, что он состоит в преступной группировке, я тоже не думала. Думала, какой-нибудь бизнесмен среднего пошиба, а оказалось – нет. А потом, со временем, я даже нормально воспринимать стала.