Низший пилотаж - Ширянов Баян. Страница 24

– Тебя вытащить оттуда? – Шепчешь ты еле слышно. И замечаешь, что негритянка кивает. Это движение было бы незаметно, если бы ты не знал, что его надо ждать.

Да, она согласна, а ты действовал до сих пор совершенно неправильно. Теперь твои пальцы начинают всасывать энергию. Словно черные дыры они всасывают, поглощают выпущенную раньше силу. Вместе с ней из плоского листа начинает выступать и твоя негритянка. Из двумерного изображения она становится барельефом, светло-коричневое тело уже готово пасть в твои объятия, но что это? На ее лице вновь отражается грусть. Девушка желает показать тебе, что и сейчас что-то идет не так.

И ты понимаешь, что у нее нет спины. Связь между тобой и негритянкой уже настолько прочна, что вам для разговора не требуется никаких слов. Вы общаетесь напрямую, мозг в мозг. Она подбадривает тебя, просит не прекращать усилий, она чувствует, что для высвобождения ей не хватает самой малости.

Ты просишь ее подождать. Силой воображения или астрального сканирования ты лепишь образ ее спины. Вот затылок, покрытый жестким курчавым ежиком, вот длинная тонкая шея, вот собственно и сама спина, с торчащими лопатками, нежными валиками мышц вдоль позвоночника, вот попка, вот икры, лодыжки, пяточки…

Вся твоя энергия направлена теперь на постепенное прорисовывание, овеществление совершенного образа. Ты чувствуешь, как твоя сила творит живую материю. Она пока еще там, в гиперпространстве за плоскостью картинки, но ты чувствуешь ее так, словно твои ладони скользят по изгибам этой теплой податливой спины. Ладони ощущают податливую плоть, выталкивают ее прочь из фотографического застенка, к тебе.

Физические руки парят в каких-то миллиметрах над кожей негритянки, всасывающей силой продолжая вытягивать девушку из календаря. Касаться ее пока нельзя, понимаешь ты, от прикосновения может произойти разряд, и все силы, затраченные тобой на оживление, пойдут прахом.

Негритянка улыбается. Она морщит свой совершенно европейский носик, стреляет карими глазками, вытягивает темненькие губы в трубочку, предвкушая поцелуй твоего рта. Ее грудь, небольшая, почти детская, поднимается и опускается, следуя дыханию девушки, остроконечные розовые соски из гладких превратились в морщинистые, приоткрывшаяся пизда влажно блестит, показывая свои внутренности, жаждущая хуя и готовая брызнуть пахучей смазкой при его прикосновении.

Ты недоумеваешь, почему же она не выходит. Теперь-то что не так? И слышится ответ: «Я не живая. У меня нет души. Дай мне душу, вдохни в меня ее!»

– Но я не Бог… – Шепчешь ты в изумлении.

«Сейчас ты это можешь.» – Говорит негритянка.

«И я уже подустал…» – Думаешь ты. Тело вдруг напоминает о своем существовании: твои глаза болят от несколькочасового напряжения, предательская струйка слюны намочила подушку, ноги затекли от неподвижности.

«Отдохни, расслабься…"– Советует девушка с картинки. – «Отдохнешь – и все получится…»

Аккуратно отложив лист с полуожившей негритянкой, ты вытягиваешь ноги, и закрываешь глаза. Внезапно ты чувствуешь, что замерз. Не открывая глаза, ты нащупываешь одеяло, натягиваешь на себя, укрывшись с головой, и еще какое-то время бьешься в ознобе. Но что эти мелкие неудобства по сравнению со сценами, предстающими перед твоим внутренним взором?

Негритянка, живая, теплая. Она прижимается к тебе, дрожа всем телом. Она облизывает тебя. Ее язычок все ниже, ниже, ниже… И вот ее ротик накрывает твой хуй.

Не выдержав такого напряжения, ты сам хватаешь свой хуй и начинаешь дрочить. Ты дрочишь яростно, извиваясь всем телом, твоя рука делает два, если не три, удара в секунду. Хуй, все еще вялый после ширки, медленно начинает набухать.

На мысленном экране девушка уже ввела в себя твой огромный, стоящий как Пизанская башня, хуй. Ты представляешь, что твои пальцы и есть те влажные внутренности пизды, в которые ты так стремишься. Вот ты начинаешь медленно двигать хуем… И кончаешь в самый неподходящий момент. Тело и хуй содрогаются в сладостных конвульсиях. Горячие капли молофьи долетают до твоего подбородка, другие мягко падают на твой живот. Ты все сильнее стискиваешь хуй, получая от этого кайф, сравнимый разве что с приходом.

Вскоре оргазм утихает. Ты промакиваешь вытекшую сперму пододеяльником и, пока хуй не лег окончательно, продолжаешь его дрочить.

Астральный двойник негритянки на твоем ментальном хую раскачивается из стороны в сторону. Ты пихаешь хуй все глубже, глубже, глубже. Тело девушки трясет в волнах непрерывного оргазма. Она уже не постанывает, она кричит во весь голос: «Еще, еще, еще сильнее!!!» А ты злорадно делаешь это.

И вот, ты чувствуешь, что скоро кончишь. Рука убыстряет свои движения, негритянка, потеряв сознание, падает на тебя, она хрипит возле твоего уха, а ты ебешь ее во всю твою мощь.

Второй твой оргазм такой же сильный, как и первый, но молофьи заметно меньше. Она уже не вылетает из хуя, а струится вязкой бугристой полоской, налипая на пальцы, смазывая их и заставляя скользить по коже твоего хуя. Некоторое время, по инерции, ты продолжаешь подрачивать, выжимая последние капли молофейки, но пик кайфа уже прошел, а ты покрылся уже липким потом, ты задыхаешься и понимаешь, что должен передохнуть после такого физико-ментального напряжения.

Стерев сперму и пот с лица многострадальным одеялом, ты сбрасываешь его, и лежишь голый, закрыв глаза и вспоминая подробности ебли негритянки. Некоторые из них тебе не нравятся, и ты думаешь, что в следующий раз, когда ты будешь ебать ее физическое тело, а не мысленный образ, ты этого не допустишь.

Ты смотришь на будильник. Он показывает пять утра. На полу лежит плоская пока еще негритянка и подмигивает тебе.

«Нет, – Говоришь ты ей, – В следующий раз…»

Она обреченно кивает тебе, а ты гасишь свет. Комната тут же погружается во мрак, но ты вдруг замечаешь на стене перед тобой светящийся женский силуэт.

«Это она, моя негритяночка!» – Понимаешь ты и твои глаза и руки начинают испускать оживляющие лучи.

ПОХОД ЗА ТЕРКАМИ.

Любой апер имеет на вооружении мощный логический аппарат, помогающий ему достигнуть желаемого результата: проткнуть веняк и захуячить туда дозняк психостимулятора. А чтобы это случилось, надо проделать целую кучу предварительных операций.

Чтобы ублаготвориться, надо сварить. Чтобы сварить, надо достать стендаля, химикаты и салют. Чтобы достать салют, надо пройти по Великому Джефому Пути. А чтобы было с чем ходить по Великому Джефому Пути, надо нарыть терок.

Терка – это не просто рецептурный бланк, на котором написано Sol. Solutani, терка – это произведение искусства. Над их вырисовыванием трудятся великие анонимные мастера. Они годами шлифуют свое редчайшее искусство, кладя на его алтарь в форме шприца, свою никому не нужную молодость. В их арсенале десятки авторучек разных цветов, они умеют по двум-трем буквам разработать структуру почерка врача, они, как настоящие алхимики могут из любого лекарства сделать одно, солутан.

Рецептурный бланк можно спиздить в кабинете участкового. Но это не терка, это бумага, хотя и со всеми тремя колотухами. В таком добывании рецептов есть стрем, но нет столь милой наркоманскому сердцу романтики.

Нет, настоящие терки обитают на помойках!

Настоящие терки нарывают, пусть для этого надо залезть на самое дно помойки с протекшей бытовухой!

Настоящие терки скрываются от непрофессионального взгляда, но какова их радость, когда они попадают в исширянные руки, которые даруют им вторую жизнь!

Когда Седайко Стюмчик подходит к мусорному контейнеру возле терочной, все его обитатели спешно покидают насиженные места и стремительно пытаются найти новое прибежище, спасаясь от мощного биополя Седайко Стюмчика, которое сконцентрировано на облупившейся помойке и заставляет кипеть ее содержимое. Дрозофилы, саркофаги, вороны, голуби, мыши и зубные черви поднимаются в воздух и плотным облаком окружают голову Седайко Стюмчика. Но они ему по хую. Седайко Стюмчик видит цель, и никакие земные твари не способны остановить или даже на доли секунды задержать его продвижение к вожделенной цели.