Оборотень - Ширянов Баян. Страница 15

И теперь, делая на собрании учредителей заявление о параллельном расследовании, Павел Петрович в первую очередь рассчитывал на помощь Игоря Сергеевича.

В то утро Дарофеев принимал пациентов на своей квартире в Филях. Раньше он снимал ее, но хозяйка, проникшись безмерным уважением к Игорю Сергеевичу, который не раз помогал этой старушке справиться с недугами, указала Пономаря в завещании. Бабушка тихо почила и целитель, после волокиты с налогами, оказался обладателем сразу двух квартир.

Просматривая записи приема, экстрасенс вдруг вспомнил, что так и не определил местонахождение пропавшей девушки, Розалии Степановны. Впрочем, ее мать, как Дарофеев с ней договаривался, не позвонила, и теперь Игорь Сергеевич радовался этому обстоятельству, но чувство невыполненного долга тоже давало о себе знать.

До полудня пациенты шли сплошным потоком. Каждые пятнадцать минут раздавался звонок в дверь, но Пономарь не реагировал на них, зная, что больные, ожидающие в прихожей своей очереди, откроют очередному страждущему.

Коллеги Игоря Сергеевича, которые, как и он, принимали на квартирах, заводили себе секретарей. Эти молодые люди выполняли всю рутинную работу по заполнению карточек, велению книги учета пациентов, предварительной психологической обработке, постепенно обучаясь приемам целительства. Дарофеев такого метода обучения не признавал. Однажды он попробовал подтянуть так одного талантливого молодого человека, но тот, смотря на манипуляции Игоря Сергеевича, совершенно не понимал или понимал по-своему, их подоплеку. Каждое свое действие, чтобы оно оказалось верно воспринятым, целитель должен был объяснять не менее пяти-десяти минут. Такого времени, при нормальном темпе целительства, у Пономаря не было. А раскрывать свои секреты ушам пациента и вовсе было глупо. Поэтому, промучавшись с парнем четыре месяца, Игорь Сергеевич с ним расстался.

Теперь тот, громогласно заявляя, что Дарофеев раскрыл ему все тайны профессии, пытался сделать себе имя на ниве целительства. Игорь Сергеевич имел с нахалом долгую беседу, втолковывая тому, что до уровня мастера ему еще далеко и лечить кого-либо пока рановато, но парень не внял совету.

Сейчас же, разрываясь между отчетностью и самим лечением, Пономарь с тоской вспоминал о спокойных месяцах и подумывал о том, чтобы завести простого секретаря, без излишних экстрасенсорных амбиций.

Процесс лечения шел сегодня очень легко. Дарофеев вошел в ритм и наслаждался своей работой. Но где-то на задворках сознания целителя терзало некое предчувствие, что все это скоро кончится.

Действительно, в самый разгар сеанса, вдруг послышался недовольный гул пациентов, потом дверь приоткрылась и в кабинет кто-то заглянул.

– Займите очередь и ждите. – Не поворачивая головы отреагировал Дарофеев. Голова исчезла, а Игорь Сергеевич понял, что сейчас его будут пытаться упросить делать то, что ему было бы неприятно.

Когда Пономарь закончил с пациентом и тот вышел, вновь возник угрожающий шумок в коридоре. Целитель увидел, как в комнату, оттискивая следующую по очереди даму, пробирается незнакомый человек в камуфляжной форме.

– Что вы себе позволяете? – Ледяным тоном полюбопытствовал Дарофеев.

– Простите, Игорь Сергеевич, – стал оправдываться мужик, уже полностью просочившись в комнату и придерживая за собой дверь. – Меня просил заехать за вами Павел Петрович.

– Заехать? – Удивился Пономарь. – Все встречи только на моей территории. Так и передайте вашему Павлу Петровичу.

– Но он с меня…

– Голову снимет? – Завершил Дарофеев фразу. – Ничего. Без головы проживете.

Все время беседы целитель работал с нежданным посетителем. Игорь Сергеевич, как только понял, в чем дело, стал на расстоянии перераспределять энергетические потоки в теле вояки. Успокоив ему муладхару, чакр [2] , отвечающий за энергетику физического тела, которая фонила агрессивностью, Пономарь направил эту энергию в сердечный чакр анахату, где она трансформировалась и спустилась к желудку, в манипуру [3] . В результате этих манипуляций пришелец почувствовал жуткую неуверенность в себе, у него схватило живот и Дарофееву не составило труда выпроводить незваного гостя.

Но ритм уже был сбит.

Со следующими больными Игорь Сергеевич постарался разобраться как можно быстрее, понимая, что хозяин парня, таинственный Павел Петрович, не заставит себя ждать. Так и случилось. Через полтора часа вновь возникло неприятное шевеление среди пациентов. Дарофеев на мгновение отвлекся от сеанса целительства, настроил людей в коридоре на спокойствие и продолжил работу. Больше никаких поползновений на внеочередное обслуживание не было.

Остряков и не предполагал, что экстрасенс, хотя и такой известный, может быть так загружен. Сняв с дежурства и послав за Дарофеевым одного из своих охранников, дюжего мужика, прошедшего Афган, Павел Петрович спокойно занялся своими делами. И был весьма удивлен, когда посланец, бледный, с бегающими глазами, заявил, что Игорь Сергеевич ехать не пожелал, что у него уйма народа и он ждет Острякова лично, причем в порядке общей очереди.

Непривыкший к отказам, начальник службы безопасности вспылил, накричал на охранника, стуча кулаком по столу. Когда мужик ушел, Остряков несколько минут остывал, внушая себе, что слава портит человека и нельзя обижаться на витающих в облаках. Приведя себя таким образом в относительно спокойное состояние, Павел Петрович вызвал машину и сам направился к целителю, надеясь поставить того на место и дать понять, что такие люди, как Остряков, имеют прав больше, чем все прочее население.

Но когда Павел Петрович вошел в квартиру, где принимал пациентов Игорь Сергеевич, весь пыл Острякова куда-то пропал и он смирно дождался своей очереди.

Войдя в кабинет, начальник охраны замер на пороге. Так все тут переменилось. Исчезли мистическая атмосфера таинственного действа, большая часть смеси языческого и христианского антуража, даже сам целитель больше стал походить на обычного врача. Обстановка в кабинете была простая, как в кабинете поликлиники, лишь несколько горящих свечей говорили о том, что перед Павлом Петровичем не простой доктор, а народный целитель. Да и сам Дарофеев был уже другим. Пропала некоторая нервозность, которую Остряков заметил в свои прошлые посещения, ей на смену пришло подавляющее спокойствие, исходящее от Игоря Сергеевича. Глядя на него, Павел Петрович внезапно почувствовал себя на партийном собрании, где от него ждут самой подробной исповеди и покаяния, а Дарофеев как председательствующий, обличен властью карать и отпускать грехи.