Срединный пилотаж - Ширянов Баян. Страница 4
«Еще рано… – Убеждал себя Чевеид Снатайко. – Она пришла ко мне. Она пришла ко мне трахаться. Значит, она сама и должна раздеться!»
Женщина посмотрела по стогнам, и действительно начала раздеваться.
Радости сидящего на дереве Чевеида Снатайко не было предела.
Женщина расстегнула молнию на джинсах, спустила их до колен. Потом спустила на тот же уровень трусики.
И села.
Спиной к Чевеиду Снатайко.
И начала писать.
Чевеид Снатайко понял это по звукам, издававшимся из-под женщины.
В процессе мочеиспускания незнакомка вдруг обернулась, с трудом сохранив равновесие. Не увидев позади себя никого, она вроде успокоилась. Но, буквально через пару секунд оглянулась еще раз. Но снова там никого не оказалось.
Телепатические импульсы действовали.
Третий поворот головы дамы оказался решающим. Она более тщательно осмотрела заспинные окрестности.
Потом она подняла глаза…
…И встретила взгляд Чевеида Снатайко!
Сначала у незнакомки резко расслабились глазные мышцы и мышцы, поддерживающие нижнюю челюсть. Челюсть буквально вывалилась в траву. Глаза тоже. Потом вестибулярный аппарат женщины резко прекратил функционировать. Она целиком рухнула туда, где уже валялись ее глаза и челюсть. Стоит ли напоминать, какой жидкостью там все только что было пропитано?
И там, на траве, в лежачем положении, по уши в собственной моче, запутавшись в джинсах и траве, никак не могя от одного избавиться, а другое натянуть, дабы не подставлять взгляду лохматого, измазанного глиной и зеленью сидящего на дереве голого мужика свои драгоценные жопу и пизду, незнакомка истошно завизжала.
Такого пронзительного крика Чевеид Снатайко не слышал никогда в жизни. Наверное, он был слышен даже в Химках…
Через мгновение на вопль сбежались мужики в количестве трех штук. Да, увы, женщина оказалась не одинокой. Она пописать отошла.
Ее поставили на ноги, натянули на нее трусы-штаны…
– Там!.. Там!.. – Только и могла вымолвить несчастная, тыкая пальцем в сторону Чевеида Снатайко.
Мужики разом посмотрели что же находится «там». И увидели Чевеида Снатайко. Вид которого за прошедшее от прошлого описания время нисколько не изменился.
Закатывая рукава мужики двинулись к Чевеиду Снатайко. Он подозревал, что вряд ли с ним будут вести философские беседы о единении с Природой, а просто начистят хлебальник. Или репу. Или дадут в макитру. Что под руку первым под руку подвернется.
И тут Чевеид Снатайко вдруг вспомнил про зонтик. Он схватил его. Конечно, оружие из зонтика никакое, но он, хотя бы, сможет посопротивляться.
Пальцы Чевеида Снатайко как-то сами собой надавили на кнопку. И зонтик с тихим шелестом раскрылся над его головой.
Мужики остолбенели.
Вид другого мужика: взъерошенного, голого, грязного, на дереве, да еще и под ярким цветастым женским зонтиком поверг их в истинное смятение.
Мужики остановились, коротко посовещались и, развернувшись, подхватили под руки свою подругу. Вскоре они полностью скрылись за кустами.
Чевеид Снатайко обнаружил, что все это время он не дышал. Помассировав затекшие за время долгого неподвижного сидения члены и член, Чевеид Снатайко сполз с дерева. Ожиданная встреча несколько прояснила его сознание и он понял, что дальше здесь в таком виде ловить нечего. Кроме разве что кареты скорой психиатрической помощи или ментов.
Обратный маршрут Чевеида Снатайко пролегал по тем же местам. У святого источника за ночь ничего не изменилось. Так же сидели люди, мочили ноги в воде.
– Простите пожалуйста. Не будете ли вы столь любезны, не подскажете ли мне который сейчас час? – Произнес Чевеид Снатайко сакраментальную фразу.
Реакция оказалась точно такой же.
Как и дальнейшие действия Чевеида Снатайко. Но на сей раз он основательно выкупался в небольшом бассейне, смыв с себя, под скорбными взорами молчащих сектантов, глину и зелень.
Но, что самое удивительное во всей этой истории, Существа-Из-Тени не обманули Чевеида Снатайко! Вскоре он нашел свои носки и кроссовки. Затем и трусы, майку, штаны. И, как последний подарок, куртку, в которой нетронутыми лежали бумажник, ключи и мобила.
А зонтик он подарил жене.
Не рассказывая, впрочем, связанной с ним истории.
Джефффотосейшен.
Нет уже этих фотографий. Нету… А жаль.
Это ведь было свидетельство ушедшей эпохи. Веселой, бесшабашной и безвозвратной. Но мы уничтожили их. Сожгли, глядя как корчатся в огне кадры нашей жизни. Сожгли и пленку… Стремно ибо было. А вдруг найдут… И посадят…
И лишь память, и моя, и моих друзей, сохранила их в себе. Может, и не все… Но то, что осталось я сейчас попробую, как смогу описать…
Вход в подъезд в одном из арбатских двориков. Над ним козырьком нависает серая труба внешнего лифта. Под ней, улыбаясь, стоят двое. Шантор Червиц и Чевеид Снатайко. У Шантора Червица на плече небольшая сумка. В ней – стрем-пакет. Но его не видно. Только-только мы посетили драгу на Кропоткинской, взяли в ней десятку сопливого трехпроцентовика и теперь, скоро-скоро забодяжим мулю и втрескаемся. И это ожидание ублаготворения видно сквозь напряженные улыбки.
Неудачный. Видно только узкую мраморную лестницу, истертые до дыр ступени, кованые перила, с частично отгрызенными кусками. Там, наверху, виднеются ноги. Теперь уж и не вспомнить, чьи это были ноги. Может, и мои…
Лифт в этом доме постоянно застревал, потому, дабы не обламывать сейшен мы на нем не поехали. А то однажды, так же захотев втрескаться, поехали мы с Блимом Кололеем наверх какой-то девятиэтажки. И застряли. Там, внутри лифта, оголтев, забодяжили и чудом втрескались при свете сороковаттной лампочки. И провели три часа в полном убеждении, что спасатели будут ментами и нас загребут…
Вскрышные работы. Крупный план. А это точно я, Семарь-Здрахарь. Я стою спиной и видны лишь мои руки. Одна из них обхватила навесной замок, что во второй – не видно.
Опять я. Снято снизу и кажется, что я стою на каком-то пьедестале. Я держу в руках подовый замок, который только что вскрыл универсальной отмычкой и гордо демонстрирую ее саму. За мной – недавно запертый вход на чердак.
Впрочем… Я столько раз уже вскрывал и запирал эту бутафорию, что тогда мог сделать это и с закрытыми глазами. Но кадр впечатляющий.
Внутренности чердака. Никого нет. Ничего интересного. Так, засраные голубями балки, какие-то обломки непонятно чего. Строительный мусор, оставшийся с прошлогоднего ремонта. Деревяшки, куски деревьев, куски фанеры, доски, железяки. И все в голубином, изредка человечьем, говне.
Внутренности чердака опять. Кадр сделан с того же места, что и предыдущий. Помню, сам попросил снять себя посреди этого говна. И стою там, и улыбаюсь. На штанах – полоса известки. Перелезал через говно и не заметил, как изгваздался. Так и остался в истории.
А тут мы поругались. Шантор Червиц и Чевеид Снатайко хотели, чтобы я сфотографировал их на том же месте. А я заметил, что весь в дерьме и стал отряхиваться. В общем, в конце концов, я уступил.
И они тоже замарались!