Как написать бестселлер - Синицын Олег Геннадьевич. Страница 3

Игнатов протянул руку, она прошла внутрь бронзовой рамы. Зеркала как не бывало. Оно исчезло, открывая взору странный мрачный мир.

Чьи-то цепкие пальцы внезапно схватили Игнатова за руку. Павел Сергеевич пронзительно закричал, почувствовав как сердце замерло в груди. Кто-то стиснул его плечи и поднял в воздух. Очки свалились с глаз, редактор "Волопаевского вестника" отчаянно задергал ногами и завизжал фальцетом.

– Еще один неверующий, господин Витерадор? – раздался над ухом хриплый голос. Существо, появившееся из зеркала, издавало такой смрадный запах, что редактора едва не стошнило. Замершее сердце вновь застучало в груди, словно усердный шахтер в забое.

Молодой человек Витя, которого появившееся из зеркала существо назвало Витерадором, на мгновение изменился в лице. Глаза блеснули красным огнем, кожа почернела, словно покрылась мазутной пленкой. В этот момент он больше не напоминал выпускника ПТУ. В его фигуре присутствовало что-то от зверя…

– Тысяча сто сорок первый, – ответил он.

– Тяжело дается ваша литературная карьера, – сочувственно произнесло существо, держащее редактора. – Может, вернетесь к нам на прежнюю работу?

– Отрывать ноги и избивать ими рабов? Мне это осточертело!

– Пожалуйста, господин Витерадор, не переходите на личности.

– Извини, – бросил молодой человек, в облике которого еще проглядывались звериные черты. Он вздохнул и продолжил: – Как я устал убеждать редакторов, что моя история правдива. Каждый раз одно и то же!

Он взглянул на Павла Сергеевича.

– Теперь вы видите, что моя ИСТОРИЯ правдива? Видите это небо, эту гору, этих людей на склоне?

– Да-да-да! – затараторил Игнатов. – Отпустите меня!

Витерадор кивнул.

– Можете идти.

На лице редактора промелькнуло облегчение. Игнатов подумал, что его сейчас отпустят, но оказалось, что Витерадор в очередной раз допустил стилистическую ошибку. Темное существо со зловонным дыханием втянуло отчаянно визжащего редактора внутрь зеркала. Пространство в бронзовой раме начало переливаться, под конец превратившись в гладкую поверхность, в которой отражался Витерадор, оставшийся один в комнате.

– Не понимаю, почему мою рукопись не берут, – с досадой произнес он. – Ведь в ней написана сплошная правда!

Он достал ручку, заправленную кровью, и исправил на желтом листе цифру 1140 на 1141. В который раз приходится править текст по вине редактора! Но что поделать, если в литературе Витерадор считал важной каждую мелочь.

Солнце пробивалось сквозь зашторенные окна. Птицы вконец охрипли от жары.

Он так мечтал бросить опротивевшую работу в аду и сделаться профессиональным писателем! Существуют же примеры – Стоукер, Баркер, Кинг! Но сколько можно бродить по захолустным городишкам, предлагая свою ИСТОРИЮ мелким журналам?

Игнатов прав. Пожалуй стоит написать роман. И хватит редакторам таскать камни на гору! Действительно, нудное занятие. Для нового романа нужно придумать для них занятие поинтереснее…

В голове уже рождались новые идеи, достойные толстой книги, от которой редакторы крупных московских издательств будут в восторге. Интересно только, у всех ли в кабинетах есть зеркала?