Скалолазка и Камень Судеб - Синицын Олег Геннадьевич. Страница 53

– Гав!

Дульсинея исчезла мигом, выронив корзину. Та опрокинулась, рассыпалась по пыльному бетону содержимое – мокрые простыни, наволочки, безразмерные сорочки.

Пока мое отстраненное от тела сознание размышляло о людском благородстве и его ограниченности, близнецы встали по обе стороны и, взяв меня под руки, вздернули вверх. Сказать «поставили на ноги» – неправильно, поскольку ноги висели безвольно, точно веревки. Сколько еще времени пройдет, прежде чем я приду в себя?

Они оттащили меня обратно в тупик, под сень аварийных балконов. Остановились посередине, Чедвик ухватил пальцами мой подбородок. Заглянул в глаза – внимательно и по-деловому, словно офтальмолог, изучающий глазное дно.

– Какой аккуратный нокаут, сеньор Чедвик! – радостно начал Гек. Тот, что без повязки на лице.

Американец поглядел на него, и Гек проглотил следующую фразу, которую собирался выдать.

– Где негатив? – спросил меня Чедвик.

Я думала, что ответить не смогу. Что губы и язык тоже не слушаются. Так и было вначале. Но способность к артикуляции вернулась. Возможно, вернется и контроль над телом.

– Я не такая дура, чтобы таскать его с собой! – выдавила из себя и даже растянула губы в улыбке.

Чедвик врезал мне пощечину. Не сильную, и я не особенно ее почувствовала на общем фоне. Но улыбаться перестала, а сердце снова кольнула обида и появилась злость.

– Смотрите, что у нее из кармана выпирает! – гнусаво сказал Чук. Тот, что с повязкой на лице.

Чедвик запустил руку в карман моих джинсовых шорт и вытащил коробочку с негативом. Поднял на уровень глаз и долго пристально смотрел на нее. Словно рентгеном просвечивал. Затем отдал Геку, который спрятал негатив в карман. Думаю, он мог отдать любому из близнецов, но неосознанно выбрал того, который цел. Наверняка из двух одинаковых ликов подсознание выбирает непокалеченный – как принадлежащий более сильному или более удачливому… Впрочем, к чему мне тонкости психологии? Разобраться бы со своим сознанием!.. Как бы воткнуть его на место?

В руках появилась запоздалая боль. Наконец долгожданный контакт! Только ноги по-прежнему болтаются как плети.

Чедвик тем временем обхватил губами горлышко бутылки и принялся жадно хлебать из нее воду. Я оторопело глядела на него. Близнецы следили покорно и внимательно. Чук даже облизнулся.

Американец высосал полтора литра без остатка за рекордное время. Отбросил пустой пластик и снова повернулся ко мне. На правой щеке в неровностях кожи застыли капли. В глазах светилось нечто такое, отчего не хотелось смотреть в них.

– На той фотографии… на щите изображена карта? – спросила я, сторонясь взгляда Чедвика – острого как нож.

Думала, он не ответит. Один из братьев даже двинул меня локтем в ребра, чтобы не задавала шефу подобных вопросов. Но Чедвик неожиданно произнес:

– На нем указано точное место, где следует искать Башню. По двум ориентирам – мысу и Мегалиту – можно вычислить угол и расстояние до исполинской скалы, которая находится далеко в море.

– Башни не существует.

Последовал тычок от другого близнеца.

– Не перечь шефу! – раздался шепот. – Сеньор Чедвик знает, о чем говорит.

– Она существует, – произнес Чедвик.

Мне сделалось тошно.

– Как минимум три тысячелетия суда бороздят Средиземное море вдоль и поперек. Никто не видел огромной Башни!

– Она есть. Огромная темная Башня, достающая до неба. Ее стать изумительна, а камень холоден. Она – частичка нашего мира, что-то вроде египетских пирамид или собора Парижской Богоматери. Но Башня спрятана от людей в некоем пространственном «кармане», если хочешь – в кусочке другого измерения. И открывается только в тот момент, когда солнечный диск оказывается загорожен луной – полностью или частично. Происходит это один раз в два или три десятка лет. Выглядит все так, словно сбрасывается завеса! Посреди моря вырастает исполинская башня. Но лишь на короткие пятнадцать минут – пока длятся фазы затмения. Последний раз Башню видели девятнадцать лет назад.

Один раз в двадцать – тридцать лет! Вот почему такая спешка. В следующий раз затмение случится, когда вырастут ваши дети!

Лишь в этой Башне может быть спрятан Камень Судеб. Больше нигде. Все говорит за то.

– Отпустите меня, пожалуйста, – попросила я. – Я вам не конкурент. Обещаю, что не буду искать Башню.

Гек ударил меня кулаком в солнечное сплетение. Взрывная боль пробила заслон между сознанием и телом. Я глухо взвыла. Чедвик коротко посмотрел на подчиненного – мне показалось, что он не увидел Гека. Все продолжал думать о Башне, царапающей небо. Затем произнес, обращаясь ко мне:

– Наша задача – сработать оперативно. В распоряжении есть около пятнадцати минут – пока длится затмение. Мы долго и серьезно готовились к появлению Башни. Знание точных координат позволит сосредоточить силы в нужном месте.

Наверное, он собирается убить меня, раз все это рассказывает… Но я уже пребывала в таком разобранном состоянии, что пуля в голове только избавила бы от мучений.

– У нас достаточно сил, чтобы оградить Башню от посягательств конкурентов. Но время… Злосчастные пятнадцать минут… В этот раз мы имеем преимущество. В этот раз мы подготовлены основательно. Не так, как девятнадцать лет назад, когда «Бельмонд» отправился искать Башню, следуя описаниям средневекового купца. К тому же на корабле случилась жуткая катастрофа…

– Что случилось на «Бельмонде»? – выпалила я, рванувшись к нему.

Чедвик не успел ответить, если собирался. Потому что позади нас вдруг раздался треск, а следом, почти мгновенно, жуткий удар. Словно взрыв!

Мы все обернулись.

Бетонные плиты возле аварийного дома провалились. Дружно рухнули вниз, растрескавшись и раскрошившись. Обнажилось то, чего раньше видно не было: черная пустота под дряхлой кирпичной стеной. Фундамент под ней провалился уже давно, размытый грунтовыми водами или подвижкой грунта. Ветхая кирпичная кладка висела над пустотой, и вся череда балконов на ней цеплялась за воздух.

Я глянула под ноги. Под ступней плавилось мазутное пятно, похожее на раздавленную кошку. И не заметила, как наступила на него, когда рванулась к Чедвику.

Опять предсказание сработало!

Паутина балконов и лестниц рухнула в переулок. Сбежать я никуда, естественно, не успела.

Стена опрокинулась, рассыпаясь в воздухе водопадом кирпичей. Громоздкие металлические конструкции вращались в этом хаосе по непредсказуемым траекториям, любое столкновение с обломком стены придавало им новый импульс и расшвыривало в разные стороны. Пронзающий душу скрежет заполнил переулок, фоном ему служили глухие удары падавших и разлетавшихся массивных кирпичей. Мы словно угодили в эпицентр жестокого боя, где падают бомбы, рушатся здания, шрапнель расчерчивает воздух.

Я закрыла голову руками. Только это и могла сделать, внезапно освободившись. Близнецы быстро отпустили меня и кинулись в разные стороны, спасая свои одинаковые шкуры. Не знаю, куда они делись потом – плотная стена пыли скрыла их.

Чедвика сломала пополам стальная балка, которая появилась откуда-то сбоку и въехала ему в живот. Его отбросило. Он упал, скрюченный, и тут же мелкие обломки кирпичей засыпали американца до пояса.

Мне тоже досталось. Кроме мелких обломков на плечо свалилась склеенная раствором парочка кирпичей. Сбила с ног, уронила на локоть – на этот раз на здоровый. А на десерт на меня рухнул балкон с решетчатыми перилами. Правда, уже перевернутый! Он накрыл меня, как коробкой. Изданный им грохот вверг в ужас. Но когда по нему застучали падающие кирпичи, я поняла, что нахожусь под надежной защитой. Лучшего и придумать нельзя. Подтянула ноги в укрытие, чтобы какой-нибудь меткий обломок не раздробил кости или суставы.

Через какое-то время обвал прекратился. Звук рушившихся стен исчез, железо больше не скрипело. Только пыль стояла в воздухе, похожая на густой утренний туман. Сквозь щель между прутьями я осторожно выползла из укрытия.