Черная роза - Солнцева Наталья. Страница 9

Или кто-то подсказал ей это?

– Утешьтесь, – прозвучало в глубине ее сознания. – И знайте, что я снова приду, когда понадоблюсь… Мое время раствориться в тумане еще не пришло…

Нина Корнилина проснулась и села на кровати. Было душно. В окно светила желтая луна, ее круглый глаз горел зловеще и нестерпимо. Нина почувствовала, что ее лоб покрылся испариной, а сердце колотится, как сумасшедшее.

– Что со мной? Я схожу с ума, так же, как Артур?

У нее в голове все перепуталось, – ее муж, художник Корнилин, изобразивший себя на автопортрете в рыцарских латах и соломоновым пентаклем [13] на груди, восточные Боги, китайские мудрецы, пророки Атлантиды [14] , храбрые и преданные рыцари легендарного короля Британии, великий маг Мерлин, священная чаша Грааля [15] , сокровища нибелунгов [16] , женщины с горящими глазами, змеи и драконы, зловещие Черные Духи и их таинственный Повелитель внутри магического круга Вечности…

Наутро она встала разбитая, с головной болью и глухой тоской в сердце. Пора было заканчивать переписывание дневников. Материала для статьи более, чем достаточно. О «короле Артуре» она писать ничего не будет. У Корнилина, скорее всего, начала развиваться скрытая форма шизофрении, вот он и вообразил, Бог знает, что. Раздвоение личности, – такое бывает. Это болезнь. Ей почему-то стало стыдно за покойного супруга, его больное воображение, – не хотелось, чтобы об этом узнали, начали обсуждать. Она попробует смягчить его мысли и видения, напишет, что имя, – Артур, – определяет судьбу, и что Корнилин всегда был «воином кисти», ее отважным и преданным рыцарем, и что его картины воздействуют сильнее, чем меч. Оружие поражает плоть, а искусство, творчество гения, – поражает душу, заставляя ее проникать в тайны бытия, гореть, любить и восхищаться.

Шли дни. Декабрь принес с собой серые тучи, низко плывущие над Сеной, сыплющие мокрый снег на ее медленные тусклые воды, на черепичные крыши маленького городка, в котором жила Нина. Прохожие оделись в береты, плащи и куртки. Плющ на стенах по утрам становился седым от измороси.

Жаннет суетилась, стараясь покормить гостью повкуснее, пекла бисквиты и грела красное вино. По вечерам она разжигала старинный очаг, и они с Ниной долго сидели у огня, слушая, как потрескивают поленья и где-то за холмами лают собаки, охраняющие стада. Хандра не проходила. Снова вызвали вежливого доктора, и он выписал новую порцию таблеток. Доктор остался на ужин и с аппетитом уписывал форель с овощами, на все лады расхваливая стряпню Жаннет, которая цвела от удовольствия. По такому случаю она выкурила две сигареты и усиленно уговаривала Нину последовать ее примеру. Доктор смеялся и не возражал. Он чувствовал себя влюбленным и счастливым, любуясь редкостной, удивительно теплой и мягкой красотой русской женщины.

Курили все втроем на деревянном балконе с резными перилами, опоясывающем второй этаж. Снежная пелена отрезала их от мира, дыша сыростью и холодом. Все вдруг погрузилось в плотную, настороженную тишину.

– Когда, наконец, откроется выставка месье Корнилина? – поинтересовался доктор, чтобы нарушить молчание.

– Скоро, – застенчиво улыбнулась Нина.

Жаннет захлопала в ладоши. Она сказала, что месье Дюшан обещал устроить грандиозный фуршет и пригласить всех, – ее, сотрудников журнала «Искусство», прессу и коллекционеров со всей Франции.

– В журнале выйдет статья мадам Корнилиной о ее муже! – торжественно сообщила Жаннет в заключение.

Нина вспомнила, что совсем забыла о родителях Сергея Горского, которые жили в Париже, и о нем самом. Как у нее могло вылететь это из головы? Может быть, Горский как раз вернулся во Францию! Надо будет обязательно узнать и пригласить их всех на вернисаж.

Как и предполагали, через неделю состоялось торжественное открытие выставки. Картины Корнилина вызывали жутковатый восторг, смешанный с желанием разгадать тайну, выраженную художником языком символов. Особенное внимание привлекло раннее полотно Артура, которое называлось «Алхимик». Прекрасный юноша, одетый по флорентийской моде эпохи Возрождения, раздувал огонь, чтобы приступить к опасным и сложным опытам. Мастерская алхимика, полутемная и мрачная, была полна старинных предметов непонятного назначения, колдовских приспособлений и всяких магических знаков.

Посетителей было много, но не так, как ожидалось. Впрочем, Нина была даже рада этому. Ее сильно утомляли шум и суета. Доктор навещал ее через день, и находил, что у нее развивается болезнь сердца. Он приглашал ее на прогулки, и они допоздна бродили по мокрым от растаявшего снега улочкам. Деревья стояли голые и черные, с веток шумно падали капли. Северный ветер гнал по небу тяжелые тучи.

В журнале «Искусство» вышла переведенная Патрисией на французский статья Нины о творчестве Артура Корнилина, вызвавшая сенсацию. Огромный тираж был распродан за пару дней. Редакция решилась напечатать дополнительную партию и не прогадала. Статья называлась «Сны Аполлона» и была полна удивительных рассказов о рождении картин, о замыслах художника, его мечтах и планах, которые прервала загадочная и трагическая смерть.

Над Сеной стоял белый туман. Елисейские поля, Дворец правосудия и здание Консьержери были покрыты снегом, который стремительно таял. С крыш текло, на мостовых было полно луж. Шпили Нотр-Дам терялись во мгле…