Иллюзии красного - Солнцева Наталья. Страница 30

– Какая калитка? Ты что, сбрендил?

Ник обиделся. Ему и так было страшно. А что будет, когда придется лезть в подвал с гробами?

Вдруг опять раздался протяжный, однотонный скрип. Ник подскочил. Даже в темноте было видно, как загорелись от страха его глаза.

– Ну вот, – испуганно прошептал он, – слышишь?

– Это кричит ночная птица, успокойся.

– Да нет же, Вален, у птицы живой голос, а это… совсем другое…

Вален запустил грудкой земли в гущу кустов, откуда, по его мнению, исходил звук. Громко хлопая крыльями, перепуганная птица шумно и бестолково взлетела и кинулась прочь.

– Ну что, паникер, убедился?

Ник, посрамленный, молчал. Приятели налили еще по одной, выпили, закусывая огурцами.

– А хлеба чего не принес? – заныл Ник.

– Хватит с тебя огурцов. А то нажрешься, потом работать не хочешь! Сколько мы будем тут копаться? Сегодня серьги должны быть наши.

Приятели с новыми силами принялись за работу. Вален подравнивал лопатой дно ямы, чтобы можно было открыть дверь в подвал. Заржавевший замок не казался очень прочным.

– Отойди на секунду!

Ник посторонился. Вален слегка стукнул по замку лопатой. Глухо звякнув, замок упал.

– Проржавел насквозь. Ну, пошли!

– Подожди! – Ник пытался оттянуть момент, когда ему придется переступить порог страшного подвала. – Я возьму фонари.

Из подвала на них пахнуло сырым и затхлым воздухом подземелья. Ник скривился от омерзения. Свет фонарей падал на кирпичные стены и стрельчатый свод потолка. В мрачный туннель вела каменная лестница.

– Закрой дверь! – Вален пошел первым, время от времени оглядываясь на Ника.

Маленькая площадка внизу заканчивалась невысоким проемом. Дверь, скорее всего, сгнила. Тут и там валялись отвратительного вида остатки древесины, покрытые бурой плесенью. За проемом начинался широкий коридор. По бокам его зияли открытые ответвления. В глухой тишине раздавались только звуки шагов. Обычный подвал.

– Неужели это тот самый дом? Не могу поверить! – голос Ника отразился от стен. – Слышишь, какая здесь акустика? – произнес он, дрожа от страха.

– Угу.

Вален смотрел по сторонам. Он торопился. Надо было успеть забросать яму и уехать еще до рассвета.

– Ник, это тот самый подвал, что нам нужен!

Приятели остановились. Прямо под ногами оказалась куча старого, полусгнившего хлама, который когда-то был одеждой, а теперь превратился в месиво, по которому лазили множество мокриц.

– Фу, какая гадость! – вырвалось у Ника.

Во всех остальных помещениях, куда они заглядывали, было пусто. За поворотом, в углу коридора, стояли старые дубовые бочки.

– Воздух прямо невыносимый! – заскулил Ник. – И холодно! Чувствуешь, какой холод?

– Да, довольно противно. – Валену тоже все это не нравилось, особенно воздух. Тошнотворный запах плесени и тления становился, казалось, все сильнее.

– Наверное, дохлые мыши воняют! – предположил Ник. – Может, мы напрасно оставили открытыми входные двери? – вдруг забеспокоился он. Ледяная струя воздуха ударила ему в лицо. Ник замер, с перепугу он не мог вымолвить и слова. Ему показалось, что чьи-то холодные пальцы дотронулись до его лба.

– Меня кто-то цапнул! – взвизгнул он.

– Чего ты орешь, придурок? – Вален потерял терпение. – Пошли! Ты что, прирос?

Вален начал трясти его, с тревогой вглядываясь в побелевшее лицо товарища. Наконец, Ник почувствовал, что может двигаться.

– Тут сквозняк. В дневнике про сквозняк… помнишь? – затараторил он, сбиваясь и хватая ртом воздух.

Вален плюнул от злости.

– Что ты мелешь, козел? Не бойся.

Сам он страха не ощущал, только брезгливость. Ни темнота, ни мертвецы не могли его напугать. Тем более, сквозняки. Вален проклинал Ника за трусость.

– Идем! Сквозняк тебя не съест!

– Ты тоже его почувствовал? – Ник весь дрожал.

– Да. Ну и что? – Он соврал для пользы дела. Ник безучастно поплелся за ним.

Луч света уперся в дверь с лепным украшением наверху.

– Красиво. – Вален с любопытством рассматривал завитки и надпись на непонятном языке. На самой двери – посередине – распятие, выбитое из камня.

Ник оживился. Как же он мог забыть, что имеет такую мощную защиту от всего злого, потустороннего – крестное знамение?

– Это здесь.

Вален толкнул дверь, и она открылась, – запоры проржавели и прогнили до трухи. В центре небольшого прямоугольного помещения – каменная гробница. Над ней, на куполообразном потолке приятели увидели грубое лепное украшение с ангелами и множеством причудливых завитков в стиле рококо [14]. Гипсовые, покрытые пылью и грязью, драпировки, с кистями и бахромой, спускались до самого пола.

– Довольно слащаво, – пробормотал еле слышно Ник. – Плохой вкус!

Вален не счел нужным спорить. Его это не интересовало – кто и как украшал захоронение. Совсем другое заставляло напряженно работать его ум: как открыть каменную крышку? Она казалась довольно тяжелой. Каменная девушка, грубо вытесанная, опустила веки, – по всей видимости, она изображала ту, чей покой они собирались нарушить.

В самом склепе оказалось совсем не страшно, а интересно. По бокам надгробия возвышались еще два постамента, но они оба оказались пусты. Видимо, безутешные родители собирались упокоиться здесь рядом со своей красавицей-дочерью, но что-то не сложилось. Даже Ник приободрился настолько, что мог критиковать эстетическое оформление надгробия. Оно действительно оказалось безвкусным.

В голове гробницы, на потемневшей от времени и сырости стене, висело еще одно распятие, на этот раз из материала, похожего на бронзу. Странно было это сочетание курчавых ангелков, гипсового винограда, драпировок и христианского строгого символа. По всему периметру стен располагались неглубокие полукруглые ниши. В одной из них стоял массивный подсвечник без свечи: плачущий ангел приник к увитой декоративными листьями колонне.

Ник подошел и хотел взять его, даже протянул руку, но… так и не решился.

– Не трогай пока ничего, – озабоченно произнес Вален. Он оглядывался в поисках какой-нибудь прочной палки, которую можно было бы использовать в качестве рычага. Ничего подходящего не нашлось.

Ник не мог отойти от плачущего ангела. Он положил свой фонарь в нишу, освободив руки. Придется помогать Валену. Крышка каменного саркофага действительно очень тяжелая. Приятели с большим трудом сдвинули ее, – совсем немного, но в образовавшуюся щель уже можно было просунуть черенок лопаты. Так, по сантиметру, им удалось проделать большое отверстие.

– Вален, посвети!

Луч фонаря выхватил из темноты обрывки полуистлевшего бархата, какие-то засохшие цветы.

– Это бессмертник, – Ник неплохо разбирался в травах. В детстве он любил собирать гербарии. – Здесь его очень много. Он все еще пахнет!

– Гляди, тут еще один гроб! – сказал недовольно Вален. – По-моему, он железный. Вот черт!

– Прекрати! – возмутился Ник. – В присутствии покойницы!

– Черт тебя возьми, Ник! У нас с тобой нет сварочного аппарата! Мне даже не пришло в голову, что они могли устроить такую штуку, как железный гроб! Зачем? Раньше это было не принято!

– Откуда ты знаешь? – Нику не нравился тон Валена и, особенно, то, что он упоминал нечистую силу. – Ты уверен, что гроб действительно железный?

– Возьми и пощупай!

– Нет! – Ника затошнило при одной мысли, что придется лезть в темноту саркофага рукой. – Дай, я посмотрю.

Он взял фонарь и стал разглядывать, что там внутри на самом деле. Гроб действительно оказался железным – между остатками бархата поблескивала тусклая свинцовая поверхность. Но… Ник нагнулся…

– Здесь стекло! Вален, смотри, – стекло! Только оно ужасно мутное. Дай мне какую-нибудь тряпку!

Он обмотал тряпкой черенок лопаты и протер поверхность окошечка. За стеклом проступили черты молодого женского лица с черными бровями и ресницами, темными губами, совершенно не тронутого тлением. На какую-то долю секунды Нику показалось, что он спит и видит сон о «мертвой царевне», и что он, словно принц, может разбудить ее поцелуем… Краем глаза он заметил промелькнувшую справа от него тень.