Кольцо Гекаты - Солнцева Наталья. Страница 55
Действительность, казалось, перешла в сон, а он не успел этого заметить, и все думал, что он в Андреевском, на Оранжерейной улице, во дворе купленного Анной дома…
Наступила жуткая, мертвая тишина. Все кругом погрузилось в дремотную неподвижность. Женщина, которую он любил, босая, с растрепанными волосами, остановилась посреди залитого лунным серебром двора и подняла руки к небу, о чем-то взывая. Она говорила громко, но Юрий не смог разобрать ни слова. Ему хотелось окликнуть ее, но язык стал тяжелым, как камень.
Женщина мягко опустилась на колени и начала шептать заклинания. Он не слышал, но словно чувствовал их – слова, заклинающие ночь, небесные светила, луну, землю, ветры, горы и реки, будто проходили сквозь него, наполняя собою и простираясь до самых звезд.
Она призывала богов леса и ночи явиться к ней. Она молила великую Гекату услышать ее и прийти на помощь…
Женщина взяла небольшую лопату и вырыла ямку. Потом она вывела из сарайчика что-то черное, жалобно блеющее. В свете луны сверкнул нож, и полилась кровь. Затем женщина наклонила над ямкой сосуд, из которого вытекла вязкая янтарная струйка.
«Мед!» – догадался Юрий.
Поверх меда полилось что-то белое, похожее на молоко.
Салахов пришел в ужас. «Она сумасшедшая! – думал он. – Я женился на сумасшедшей! Я так долго боялся за себя, что не замечал этого в другом человеке! Какой кошмар…»
Он почувствовал дурноту и прислонился спиной к забору. Никакие любовники не шли в сравнение с увиденным. Пусть бы лучше приехал мужик, и они занимались бы сексом в этом проклятом доме, чем видеть все это!
Юрий ощутил головокружение. Воздух стал быстро насыщаться какими-то разрядами, вибрациями и светом.
«Черт! Это же гроза! – подумал Салахов. – Мне просто стало нехорошо перед грозой. Такое бывает».
Небо осветилось, и он замер, ожидая раската грома. Сверкнуло еще раз, и Юрий поднял глаза. По черному звездному небу неслось что-то горящее, голубое и зеленое, как вспыхнувший изумруд… колесница, запряженная крылатыми драконами… Колесницей правила прекрасная и грозная трехликая богиня Геката.
«У меня в глазах троится! – решил Юрий, морщась и смаргивая слезы. – Это же молния. Обыкновенная молния!»
Трехликая женщина оглушительно засмеялась. В ее глазницах зияла зеленая бездна, а вместо волос клубился туман… За колесницей неслись черные собаки с оскаленными пастями…
– Девять дней и девять ночей собираются травы на берегах морей… Я призывала подземных богов Аида и Персефону… Но ветка, опущенная в медный котел, не зазеленела и не покрылась листьями и плодами… потому что не хватает главного…
Юрий больше не мог смотреть, не мог слушать. Слишком яркая луна, гром и молния, крылатые драконы и какая-то ветка, которая не зазеленела – все смешалось для него в один жуткий клубок болезненного видения, невыносимого для человеческого рассудка. Сознание покинуло господина Салахова, и он опустился между кустов, на покрытую ночной росой траву…
Сторож приоткрыл ворота и боязливо заглянул во двор. Он сразу почувствовал, что хозяйка уехала. Утреннее солнце отражалось в окнах коттеджа, золотило верхушки деревьев. Пели птицы. Роса еще не высохла, и трава казалась усыпанной бриллиантами. Но парень в телогрейке просто любовался прелестью ясного летнего утра.
Пройдя по выложенной плитками дорожке к дому, сторож подергал дверь и убедился, что она заперта. Ключи спрятаны под козырьком крыльца, как и было условлено. Значит, все в порядке. Он осмотрелся. Никого. Мужик тот, что назвался мужем хозяйки, видать, тоже укатил. А как же его машина?
Парень не спеша прогулялся через дорогу и подлеску – «мерседес» вчерашнего посетителя стоял, где и был оставлен. Что же они, выходит, оба на такси уехали? Но… Нет, все-таки странно. Эти богатые как чумные!
Сторож почесал в затылке, зевнул и потопал обратно. Он открыл дом и обошел его весь, комнату за комнатой. Ничего подозрительного. Наступила очередь подсобных помещений. Там тоже был порядок. Единственное, что изменилось – черная овечка исчезла.
«Наверное, забрали с собой, на шашлык, – догадался парень. – Конечно. Зачем же еще городским овцу держать?»
Он немного успокоился и решил полежать на солнышке. Становилось жарко. В траве и кустах жужжали пчелы, осы и жуки, по цветам порхали бабочки. Парень улегся и случайно, вскользь глянул на заросли малины. Из лопухов и крапивы торчала белая рифленая подошва. Сторож поморгал и теперь уже внимательно посмотрел в малину. Кажется, там кто-то лежит? Не может быть!
Он нерешительно поднялся, подошел и со страхом раздвинул колючие кусты. У самого забора в неудобной позе лежал господин, машина которого стояла в лесу. Мозги парня работали медленно и неповоротливо. Он долго стоял, тупо уставившись на лежащего, потом наклонился и прислушался. Кажется, дышит!
– Что же это ты, дядя, напился, что ли? – возмущенно пробормотал он, переворачивая тело мужчины на спину. – Ну, ты даешь! И чего теперь с тобой делать прикажешь?
Мужчина был в светлых брюках, из кармана торчал толстый дорогой бумажник. Парень посмотрел на него, но брать не стал.
– Эй, дядя! – сказал он, хлопая мужчину по щекам. – Просыпайся, опохмеляться пора! Хм, пьяный, а водкой не пахнет. Странно.
Парень сбегал в дом за водой и побрызгал мужчине в лицо, потом несколько раз встряхнул его.
– Да просыпайся же! У нас тут докторов нету!
Пьяный пошевелился и приоткрыл глаза.
– Вот так-то лучше! – обрадовался сторож. – Давай, вставай.
Он помог мужчине подняться и повел его к скамейке в углу двора.
Салахов щурился от солнца, не понимая, что с ним. Как он тут очутился? Почему спит не в своей широкой, удобной кровати из розового дерева, а сидит на твердой скамейке?
– Ну, что, оклемался?
Юрий Арсеньевич посмотрел на парня и начал смутно припоминать прошедшие события. Кажется, он в Андреевском. Но что же случилось?
– Слушай, а зачем я сюда приезжал? – спросил он сторожа.
– Так… с супругой повидаться хотели.
Парень снова перешел на «вы», увидев, что мужчина вовсе не пьян. Наверное, ему плохо стало, от свежего воздуха. Эти городские страсть какие хлипкие.
– А потом?
– Спрятались в кустах, а ей велели ничего не говорить.
– Это я помню… А что, гроза ночью была?
– Какая гроза? – удивился парень. – Никакой грозы не было! Вон, сухота стоит. И небо чистое, звездное было, когда я домой шел.
– Мне показалось, что молния в небе сверкала…
– Это вам приснилось! – решительно сказал сторож. – Нешто можно ночь в кустах просидеть? Невольно заснешь.
– А жена моя где?
– Видать, уехала.
Слово за слово, Юрий Арсеньевич установил картину происшедшего. Он хотел проследить за Анной, но нечаянно заснул прямо на земле, в кустах, и оттого ему приснился кошмарный сон, который он толком даже не мог вспомнить.
С тяжелой головой и слабостью во всем теле, Юрий уселся в автомобиль и направился в сторону Питера. Его не покидало чувство, будто он забыл что-то очень нехорошее, очень страшное…
Кора Танг пришла в себя под деревом, с которого непонятно как свалилась. От удара у нее сильно болела голова. Она никак не могла понять, как очутилась на земле. С трудом поднявшись, она побрела по дороге и вышла к своему «фольксвагену». Машина призывно белела в кустах. Кора нашла в кармане ключи, открыла дверцу, села и запустила двигатель. В уме царил полный хаос.
Через полтора часа «фольксваген» на малой скорости подъезжал к Петербургу…