Московский лабиринт Минотавра - Солнцева Наталья. Страница 18

– Какая я ему пара? – запоздало каялась госпожа Рябова, разглядывая себя в зеркало. – Да, хороша! Все еще. Но с каждым годом разрыв между его ослепительной молодостью и моим увяданием будет увеличиваться. О нас станут сплетничать, говорить за спиной обидные вещи.

«К тому времени ты приберешь к рукам денежки, – нашептывал внутренний голос. – Не страшно, что пока они принадлежат его отцу. Это даже к лучшему: целее будут. Владимир – поздний ребенок, его родители не молоды, их жизнь клонится к закату. Господин Корнеев-старший, по слухам, стал прихварывать, в любой момент он может отойти от дел. Единственным его наследником является Владимир. Глупо упустить такой шанс из-за собственной нерешительности. Ты будешь старше супруга всего на тринадцать лет!»

– Всего... – простонала Феодора. – Легко сказать!

«Делай то, что задумала! – приказывал голос. – Там видно будет. Изменятся обстоятельства, изменится и твое отношение к замужеству. Все бренно в этом мире. Лови миг удачи, пока он не выскользнул из твоих рук. Другие могут оказаться проворнее!»

«Хватит терзаться, – решила госпожа Рябова. – Лучше позаботиться о наряде, в котором я пойду на свидание с... женихом. Да, с женихом!»

Она выбрала платье свободного покроя, очень светлого розового цвета с жемчужным отливом. Складки у плеча и на линии бедер делали его похожим на хитон. Ткань была тонкой, не скрывающей фигуры, которая угадывалась под перламутровым покровом. На шею и волосы Феодора надела подаренные одним из отставных ухажеров нити японского жемчуга. Прическа на сей раз отличалась простотой и классической формой. Розовая кожаная сумочка и такие же туфли завершили туалет. Получилось превосходно.

Владимир позвонил за полчаса до назначенного времени, предложил заехать за Феодорой. В его голосе звучали дрожь и трепет. Она отказалась. С трудом усмирила сердце, готовое выпрыгнуть из груди в предчувствии полной, сокрушительной победы над мужчиной. Да еще каким мужчиной! Неожиданная победа иногда повергает в замешательство. Госпожа Рябова прислушалась к себе: что она ощущает? Переживание любви – или триумфа?

– Пожалуй, второе, – честно призналась она.

Владимир провел этот день в беспокойных хлопотах. Ему не хотелось ударить в грязь лицом перед Феодорой. Несмотря на плохое зрение, он понял, что она старше его и что существует реальная угроза получить ее отказ. Не всякая женщина, а тем более такая утонченная, умная и чувственная, как его новая знакомая, пожелает иметь молодого, необузданного супруга. Господин Корнеев привык эпатировать публику, самозабвенно предаваясь этому развлечению. Женитьба на Феодоре – именно то, чем он сможет обратить на себя внимание бомонда. И не только. Он не допустит промаха.

Прекрасная, хоть и мнимая Ариадна снова поразила его, явившись в «Гюльсару» с небольшим опозданием. Словно ожил мраморный барельеф, украшающий стену храма, или обрело плоть изображение на старинной греческой вазе – Феодору было не узнать. Уже не минойская принцесса, а исполненная достоинства и зрелой красоты женщина вошла в заказанную Владимиром отдельную «диванную» – небольшое помещение, огражденное с двух сторон резными стенками из красного дерева.

Госпожа Рябова сразу ощутила разлитую в воздухе тревогу. Ей стало не по себе. Неужели жених откажется от сделанного накануне предложения? Скрывая нервозность, она делала неприступный вид. Пусть не думает, что ее это хоть сколько-нибудь трогает.

Но Владимир и не помышлял ни от чего отказываться. Он читал стихи античных поэтов, рассыпался в комплиментах и как-то странно поглядывал мимо Феодоры, за ее спину. Словно обменивался взглядами с неким невидимкой. Впервые в душу госпожи Рябовой вкрался страх, но не от того, что она может оказаться отвергнутой и ее мечты о выгодном, блестящем браке не осуществятся. Это был необъяснимый страх, не имевший под собой реальной почвы: сродни чутью зверя перед скрытой опасностью.

– Я хочу сделать ответный дар, – вдруг сказал молодой человек, рассеивая ее настороженность. – В обмен на тот чудесный клубок, врученный мне вами среди руин дворца Миноса.

Он достал бархатный футляр и показал Феодоре колье в виде золотой цветущей ветви.

– Надеюсь, оно достойно вашей красоты!

Несколько самых крупных цветов были искусно украшены бриллиантовой россыпью, и у любой женщины при виде такой изысканной драгоценности перехватило бы дух. Госпожа Рябова не сумела сдержать вздоха восхищения.

Но ни роскошный презент, который подчеркнул неизменное намерение Владимира – ибо такие вещи просто так не дарят даже миллионеры, ни французское шампанское, ни дорогие экзотические закуски, ни полные обожания глаза мужчины, ни его слова о любви не могли избавить Феодору от ощущения, будто ее пригласили сюда как на смотрины.

Она постоянно ощущала спиной чей-то пронизывающий, оценивающий взгляд. На миг ей показалось, будто за резной перегородкой притаилось чудовище. Глупость, конечно! Новоиспеченная невеста боролась с накатывающими приступами странного желания: ей хотелось вскочить и бежать отсюда куда глаза глядят.

«Это психоз, – уговаривала она себя. – Я ведь в первый раз выхожу замуж. С невестами случаются истерические припадки. Наверное, на меня свалилось слишком большое счастье! Это пройдет».

Глава 8

Москва. Октябрь

Третья попытка застать «детей подземелья» в клубе «Ахеронт» наконец увенчалась успехом. Дверь отворилась, и господин Смирнов оказался в сумрачном помещении. Тусклая лампочка под потолком рассеивала желтый свет, в котором стены, предметы и лица людей казались пергаментными.

– Вам кого? – неприветливо поинтересовался щуплый паренек в олимпийке и джинсах.

Рядом с ним сидел плотный, приземистый мужчина лет тридцати пяти. Кроме них, здесь, похоже, больше никого не было, если только в комнатушке не существовало потайной двери. Стены клуба были увешаны плакатами с изображениями рок-певцов и картинками преисподней. В одном углу стоял высоченный железный шкаф с приоткрытыми дверцами, в другом – видавший виды письменный стол. Старые стулья и табуретки дополняли убогую меблировку.

– Кто у вас тут за старшего? – расплылся в наивной улыбке сыщик.

– Ну я, – неожиданно мощным басом ответил приземистый. – Дмитрий Каморин.

– Смирнов, – коротко представился гость. – В диггеры записаться хочу, пополнить ряды, так сказать.

Широкая улыбка не сходила с его лица. Члены клуба в недоумении переглянулись.

– У нас не библиотека. Записаться! – передразнил паренек. – Кладоискатель, что ли?

– Острых ощущений захотелось, – признался Смирнов. – Возьмете?

– Мы в клуб только по рекомендации принимаем, – важно заявил Каморин. – Тебя кто рекомендует?

– Олег Хованин.

– Он погиб, – сказал тощий, и они с Камориным снова переглянулись. – Разбился на мотоцикле.

– Ка-а-ак?! – изобразил горестное удивление Всеслав. – Мы с ним неделю назад пиво пили в «Дрейке», он обещал показать подземный ход, которым пользовались любовники этой... как ее... царевны Софьи! От Трубной площади прямо в Кремль ведет!

Перед разговором с этими диггерами сыщик проконсультировался у их «коллег». Людей, занимающихся исследованием подземной Москвы, было немало. Они объединялись в отдельные группы, большие и не очень, действовали на свой страх и риск. Клуб «Ахеронт» основала малочисленная, но сплоченная группа ребят под предводительством Каморина. Олег пользовался у них уважением и любовью, так как всецело отдавался этому своеобразному увлечению – подземным путешествиям, и, кроме того, являлся специалистом в силу своей профессии. Под землей всякое может случиться – обвал, затопление, прочие сюрпризы, и пару раз ребятам удавалось выбраться на поверхность исключительно благодаря интуиции и знаниям Хованина.

– Нет больше Олега, – понуро опустил голову тщедушный паренек. – Уплыл он от нас по реке скорби. Не надо было так клуб называть! Я говорил...