Московский лабиринт Минотавра - Солнцева Наталья. Страница 69

– Ладно... – сдался Корнеев. – Черт с вами! Но дайте мне гарантии полной конфиденциальности.

– Обещаю. Кроме форсмажорных обстоятельств.

– То есть?

– Пока сокрытие фактов не станет опасным для жизни других людей.

– Даже так? – саркастически усмехнулся Петр Данилович. – Впрочем, выбирать не приходится. Вы загнали меня в угол, господин Смирнов. Я согласен!

– Есть еще условия. Вы сообщаете мне о любых изменениях в вашем ближайшем окружении. И выполняете все мои указания. Беспрекословно!

– Понял.

– Мои методы могут вас шокировать, я сам порой прихожу в изумление от собственных действий, – признался Всеслав. – Феодора Евграфовна у вас?

– Да. Она спит. Владимир уверен, что жена прилетает завтра, он будет ее встречать.

– Что ж, обеспечьте прибытие Феодоры в аэропорт в назначенное время. Получится?

– Володька ужасно рассеян в последнее время, так что, думаю, в тонкости он вникать не станет, просто приедет в аэропорт и будет сидеть в машине, пока она не позвонит ему на мобильный. Так у них заведено.

– Отличный вариант. Пусть Феодора Евграфовна ведет себя как обычно, едет с мужем в Рябинки и соглашается на все его предложения.

– Зачем?

– Не задавайте лишних вопросов, господин Корнеев. Мы же договорились!

– Простите. А если она откажется?

– Хочет выпутаться, пусть слушает мои советы, – рассердился сыщик. – Дело опасное, и предсказать его развитие сложно. Вместо гадания на кофейной гуще я предпочитаю разведку боем. Можно звонить вам в любое время суток?

– Разумеется.

Петр Данилович продиктовал Славке номера своих телефонов, домашнего в Ольховке и мобильного. Он положил трубку, сел поближе к камину, поворошил догорающие угли, их красно-черный цвет показался ему зловещим.

– Тьфу-тьфу! – сплюнул Корнеев.

Тем временем Всеслав делился с Евой новыми подробностями из жизни Корнеевых.

– Я же говорила, что следующей жертвой будет Петр Данилович, – воскликнула она. – Мы прозевали убийцу! Его надо спровоцировать на очередной шаг. Пусть он себя выдаст.

– Как?

– Есть у меня одна дикая идея...

Остаток ночи они обсуждали предложение Евы. Она горячилась, Смирнов закатывал глаза и возмущенно хмыкал.

– Ничего более безумного не слышал, – заключил он. – Но попробовать хочется. Феодора «приезжает» завтра... то есть уже сегодня. Тянуть нельзя! Позвоню-ка я Проскурову. Если жена Владимира Корнеева в этом замешана, то ее приезд должен ускорить все процессы. Еще один фактор играет нам на руку – неудавшийся взрыв «Мерседеса» подстегнет преступника, кем бы он ни был.

– Старший Корнеев словно в рубашке родился, – задумчиво произнесла Ева. – Может, он сам устраивает покушения на себя? Потому и не желает искать виновника? Знаешь, в чем особенность этого расследования? Замысел примерно вырисовывается, а расклад фигур – никак. Звони Проскурову!

Эдуард не спал.

– На душе муторно, сил нет! Выпить, что ли? – пожаловался он.

– Ни в коем случае. Если мы с Евой не ошибаемся, тебе скоро позвонят, – сказал Смирнов.

– И как мне себя вести?

– Намекни на бывшие керосиновые склады – мол, ты догадываешься, где держат Нану. Пригрози заявить в милицию. Последуют какие-либо предложения – соглашайся. Потом сообщи мне, любым способом.

Глава 28

Поиски прораба Жилина, с раннего утра предпринятые Смирновым, ни к чему не привели. На фирме, где он раньше работал, сыщику пояснили, что Жилин с несколькими строителями, составляющими костяк его бригады, отправился на заработки за рубеж, то ли в Израиль, то ли в Италию, толком никто не знал.

– Как-то быстро все произошло, – говорил менеджер фирмы, приняв от Всеслава денежное вознаграждение. – Вдруг Жилин отказывается от предложенного объекта, хорошо еще, контракт с его ребятами не успели заключить, оформляет все бумаги – и фьють! Только его и видели. Пошли слухи, что якобы он получил от кого-то приличную сумму в валюте и помощь в предоставлении ему работы за границей. На его месте я бы тоже поехал.

Сыщик вышел на улицу, погруженный в свои мысли. С неба капало.

«Опять дождь! – лениво отметил он, шагая к машине. – Петр Данилович смело назвал мне фамилию прораба, руководившего строительством дома в Рябинках, и даже припомнил, в какой фирме он его нанимал. Потому что был уверен: Жилина я в Москве не найду и побеседовать с ним и его парнями не смогу. Именно с подачи Корнеева-старшего, так или иначе, появляется на свет злополучный чертеж «монастырских подземелий», копия которого оказалась в папке покойного Хованина. Сын господина Корнеева вступает в странный брак, отец крутит роман с его женой. Портрет Феодоры висит в его кабинете. Та приезжает с Крита, свекор встречает ее, тайно привозит к себе в Ольховку. При всем при том он дважды чудом избегает смерти! А вдруг все наши с Евой рассуждения ошибочны? И Феодора с Корнеевым сговорились убить Владимира? При чем тогда Хованин, подземелья, похищение Наны? Или все же готовится двойное убийство? Но кто, кого и где собирается лишать жизни? Не в очаровательной ли головке Феодоры созрел этот жуткий замысел? Из ряда персонажей сей драмы выпадает Проскуров...»

Предполагаемая картина развития событий, обрисованная Евой и отчасти дополненная Смирновым, показалась совсем уж бредовой.

– В наше время подобное невозможно, – прошептал он. – Хотя при этом раскладе все становится на свои места.

Тут же возразил сам себе. Меняется все, что угодно: климат, правители, общественный строй, культура и религия, предрассудки, обряды, мода, а люди в сути своей остаются теми же. Продолжают воевать, воровать, любить, ненавидеть, лгать, петь песни, слагать стихи, предавать, совершать подвиги, жертвовать, убивать. Они так и не познали ни жизнь, ни смерть.

Дьявол не зря улыбается! Этот двоякий знак – рога, похожие на растянутые в ухмылке губы, или ухмылка, стилизованная под минойский фетиш? Попробуй ответь! Каким образом бесовские рога обрели свой мистический смысл? На Крите поклонялись богине-матери и священному быку. В чем же тогда заключается мрачная тайна лабиринта? Или это всего лишь игра воображения? Истинное поле битвы добра и зла сокрыто в душе человеческой. Где же та золотая нить Ариадны, которая должна вывести героя из подземной тьмы, наполненной страхом? Страх бесплотен, но от этого он не теряет своего могущества. Он – вездесущ.

Ева частенько повторяет вычитанную в одной из книг фразу: «Самое интересное в искусстве какой-либо цивилизации – то, чего в нем нет». В минойской культуре отсутствуют мотивы войны. Но и сама эта культура исчезла с лица земли. Почему?

В двенадцать позвонил Проскуров, помешал Славкиным размышления о загадках истории.

– Началось? – спросил сыщик.

– Кажется, да. Мне назначили встречу.

– Где?

– На месте бывших керосиновых складов. Похитители тоже не лыком шиты, хотят проверить мои слова. Черт тебя дернул посоветовать сказать о складах! Ты хоть знаешь, где они располагались?

– Весьма приблизительно. Да ты не кипятись, Эдик: тот, кто придет на встречу, сам укажет место, а мы просто будем крутиться поблизости, пока он не явится.

– «Мы»? Это вряд ли! Мне велено прийти одному, с деньгами.

– Велика ли сумма?

– Сто тысяч долларов. Я собрал на всякий случай.

Смирнов внутренне ликовал. Его предположения строились на собственных смутных догадках, головокружительных фантазиях Евы и запутанных, противоречивых фактах. Но он попал в точку с керосиновыми складами, следовательно, и со всем остальным! Деньги, о которых говорил Эдик, только повод, придуманный для отвода глаз. Деньги тут ни при чем. Так он и заявил Проскурову, уточнил:

– Когда встреча?

– Через три часа.

«Смело! – подумал сыщик. – Видимо, условия позволяют не опасаться преследования. Преступник идет ва-банк. Упоминание о складах сослужило свою службу».

– Он сказал, если заметит что-то подозрительное, Нану убьют! Как ты думаешь, она еще жива? – тоскливо спросил Эдик.