Зеленый омут - Солнцева Наталья. Страница 60

– Жутко. Зачем тому человеку Лешу обманывать? И откуда он узнал про Элину, про все?

– Ну, это как раз понятно: городок маленький, историю многие знают. Приемная мать Элины проработала там всю жизнь учительницей в школе. Если б не любопытство и разговорчивость провинциальных бабулек, то вряд ли я Леху отыскал бы.

– Налей мне еще! – Тина подвинула к себе коробку с конфетами, ей нравился вкус коньяка и шоколада. – А при чем тут Харьков? Ты ведь хотел узнать о Корнилине? Кто такой? Чем занимался? Откуда брал сюжеты для своих картин? Кто ему позировал? Почему и как погиб?

– Так я и узнавал это! Нина Корнилина уехала и адреса не оставила. Друзей у Артура не было, – только приятели и знакомые. Они ничего вразумительного сказать не могли. Единственный близкий Корнилиным человек – Сергей Горский, женился и уехал в деревню, к новым родственникам. Мне ничего не оставалось, как отправиться за ним. Приехал я то ли кстати, то ли нет… еще не знаю. Я пока все это обдумываю. Так вот: попал я на похороны древней старушки, прабабушки Алены.

– Что за Алена?

– Жена Горского. Оба показались мне смертельно напуганными. Ничего интересного не рассказали…А у Горского я увидел старинный медальон.

– Ну и что?

– А то, что медальон этот точно как на картине «Натюрморт с зеркалом». Мне сам Горский об этом сказал. А на медальоне Знак!

– Подожди, я совсем запуталась. При чем тут Алеша?

– Мне пришлось идти на похороны. Хотелось посмотреть, кто там будет, послушать разговоры. Да и с Горским побеседовать в непринужденной обстановке.

– Это похороны, по-твоему, «непринужденная обстановка»?

– Выходит, так! – Сиур засмеялся. – Не придирайся к словам!

Он перегнулся через стол и поцеловал Тину, потом еще раз, и еще.

– Не отвлекайся! – она отодвинулась. – Я потеряю нить.

– Понял. Но я уже почти все сказал. – Сиур помолчал, достал сигарету. – Ты позволишь?

– Ладно, только рассказывай, не тяни!

– Да собственно…может, мне это показалось?

– Что?

– На похоронах я видел Элину.

– Как? Она ведь умерла!

– В том-то и дело! Я мог ошибиться, – в жизни-то я с ней не был знаком, только по фотографии. Ее мама показывала мне альбом. Но мне показалось…

– Вот именно: тебе показалось!

Сиур молча курил. он и сам думал почти так же. Но…что-то тревожило, волновало, а он привык доверять своей интуиции.

– А вдруг нет? – внезапно спросил он. – Вдруг не показалось?

– Ну…почему же ты не спросил ее? Нужно было познакомиться.

– Она ничего не помнит, и не разговаривает. Немая.

Сиур рассказал все остальные подробности, которые ему удалось выяснить в Харькове. Тина слушала, не перебивая, но видно было, что мысли ее витают весьма далеко.

– О чем ты думаешь?

– Не скажу! – она вздохнула, встала сварить еще кофе. – Ты сказал Алеше?

– Так я об этом тебя собирался спросить! Никак не могу решиться! Не знаю, говорить – не говорить… Что посоветуешь?

– А вдруг, это не она?

– А вдруг, она?

Тина села, подперла руками подбородок, опустила глаза. Она размышляла. С одной стороны – сведения непроверенные. С другой… Для Алеши это может быть важно. Вправе ли мы судить, что кому знать надо, а что не надо? Вправе ли решать за других? Пусть даже из самых лучших побуждений?

– Никто, кроме самого человека, не может знать, что для него лучше, а что хуже! – произнесла, наконец, она. – Сказать придется!

– Как же Лариса? У нее сердце больное.

– Это только Алеша может решить: как Лариса, как все… Только он сам. Не ты, и не я. – Тина задумалась. – А что, если сначала сказать маме? Пусть съездит, посмотрит. Уж она-то не ошибется! Потом, если это действительно Элина, – скажешь Лешке.

– Я и сам так хотел, – улыбнулся Сиур. – Задумал: если ты предложишь то же самое, значит, правильно. Риск, конечно, есть, зря людей взбудоражить! Маме тоже не сладко будет – надежда появится, которая может не оправдаться. Кстати, мама у Элины приемная, как я говорил, и пожилая. Они скорее были похожи на бабушку и внучку, так друг друга и называли.

Тина решила, что они завтра же поедут к Никите, все расскажут ему и Валерии. Влада с Людмилочкой тоже предупредили, договорились о встрече. Нужно было подвести итоги поездки, подумать, как быть дальше, что следует предпринять. Сиуру очень не нравилось все, что он узнал в Харькове. Особенно не давал покоя медальон Горского. Что-то Сергей и Алена скрывали, чего-то боялись. Опять же – Элина! Как все совпало?! Наверняка, не случайно! Вот только закономерности проследить никак не удавалось.

У Никиты все собрались вовремя. В гостиной накрыли большой круглый стол. Людмилочка помогала бабушке на кухне лепить пельмени. Пока пельмени варились, гостям предложили блинчики с мясом, холодный окорок, соленые опята, горячую картошку. Вино и сладости Сиур и Тина привезли с собой.

Жарко горел камин; чудно пахло свежими поленьями, сложенными горкой у стены. За окнами шумел ветер в облетевшем саду, ветки и дождь стучали по стеклам, в приоткрытую форточку лился сырой осенний воздух. Мама Никиты принесла старинную керосиновую лампу: в такое ненастье часто отключали свет.

Все внимательно слушали, что удалось узнать в Харькове. Никиту заинтересовал медальон.

– Где Горский его взял?

– Говорит, купил, – ответил Сиур. – Я его предупредил, что вещь опасная, но он, по-моему, отнесся к этому несколько легкомысленно. Я бы и сам среагировал так же. Конечно, ему невдомек, что связано с подобными вещами! Большего я сделать не мог. Не посвящать же его во все? Что он за человек, неизвестно. Как воспримет? Как поведет себя? Черт его знает!

– Мой друг недавно поехал в Харьков, к брату. Это он купил картину Корнилина и привез ее нам на хранение, – задумчиво произнес Никита. – У меня есть телефон. Может, позвонить ему? Попросить, чтобы понаблюдал за Горскими? Делать ему все равно нечего.

– Было бы неплохо. А он лишних вопросов задавать не будет? – Влад и все остальные, кроме Валерии, не знали Вадима. А речь шла именно о нем.

– Он нелюбопытен, – ответил Никита. – Да и отношения у нас такие, что если я его попрошу…

– Понятно. Но что-то ему так или иначе объяснить придется.

– Вот мы все вместе и решим, что.

– А он справится?

– Лишь бы только он согласился! – вмешалась Валерия. – Можете не сомневаться, что справится. Я немного знакома с Вадимом… Он не подведет.

Разговор решили не откладывать, и Никита тут же набрал номер. Вадим почти ни о чем не расспрашивал, он даже не сказал, что жена Горского постоянно бегает к Богдану и обсуждает с ним все свои дела. Наблюдение за Горскими показалось ему заслуживающим внимания делом. Чем-то эта супружеская пара ему не нравилась.

– Можешь быть спокоен, Никита, – глаз не спущу! – заверил Вадим друга. Он почти не колебался, соглашаться или нет.

Горские были связаны с Артуром, а Корнилин серьезно интересовал Вадима. Чутье подсказывало ему, что убийца художника и заказчик, устроивший охоту на Вадима в Москве, связаны. «Черный человек» вовсе не казался Вадиму бредом. Он верил Артуру во всем, что касалось его страхов. В данном конкретном случае интересы Вадима и Никиты совпадали полностью и целиком. Так что просьба друга была не в нагрузку, а очень даже кстати.

– Ну вот, все улажено, – сообщил Никита. – Раз Вадик согласился, все, что можно, он сделает. Мы договорились, что он будет звонить через день.

– Неплохо, – сказал Влад, подкладывая себе еще пельменей. – Чует мое сердце, история скоро будет иметь продолжение! Надеюсь, не столь трагическое, как в случае с Корнилиным.

– Влад, прекрати! – возмутилась Людмилочка.

– Так я же не пессимист, я – реалист! – улыбнулся Влад, сияя своими чудесными ямочками на щеках. – Я считаю, что прятать голову в песок недостойно настоящих мужчин! Можно мне еще пельменей?

– Настоящие мужчины так не объедаются! – серьезно заметила Тина, не выдержала и прыснула со смеху. – Они постоянно должны находиться в полной боевой готовности!