Хонорик выходит на дело - Сотников Владимир Михайлович. Страница 20

«Надо на него занавеску набросить», – подумал Макар.

И даже нашел взглядом эту занавеску: она валялась на столике в прихожей. Только вот взять ее он не успел…

Тихо, почти беззвучно вошел ключ с внешней стороны двери в замочную скважину. Но этот привычный, знакомый звук показался сейчас самым страшным звуком в жизни!

Хорошо, что Макар успел повесить портрет на гвоздь: если бы держал его в руках, то, наверное, уронил бы! Он замер на месте, Соня суматошно замахала руками, показывая под стол – под тяжелую скатерть, свисающую почти до самого пола, – но Макар словно не понимал ее. То есть он понимал, что Соня предлагает ему спрятаться под столом, но ноги… Ноги застыли на месте и не хотели слушаться. И страх – противный страх, от которого хотелось просто опуститься в изнеможении на пол, – сковал все тело.

Вдруг на лестнице послышался какой-то шум, топот – несколько человек поднимались по ступенькам, – и ключ поспешно выдернулся из замка. Наверное, тот, кто пытался открыть дверь, поднялся по лестнице еще выше, чтобы не встречаться с людьми.

Выскочить бы сейчас из этой квартиры! Уже второй раз это горячее желание вспыхнуло в мозгу Макара, как спасительный свет маяка для терпящих кораблекрушение. Он с надеждой взглянул на Соню: а вдруг она думает то же самое?

Но Соня метнулась к Макару и горячо зашептала ему в самое ухо:

– Ты под стол спрячься! Туда он не заглянет! А я… Я лягу на старушкину кровать, будто она спит! Укроюсь одеялом, будто это она. Если что-то будет совсем страшное, то бросайся к двери и выскакивай наружу. Быстрей!

Топот на лестнице затих – значит, сейчас его заменит звук вставляемого в замочную скважину ключа… Так и случилось. Только к этому мгновению ребята уже были на «своих местах» – Соня на кровати, а Макар под столом.

«Может, это вернулась Ольга Сергеевна?» – мелькнула у Макара спасительная мысль.

Честно говоря, он очень этого хотел. Но Ольга Сергеевна, конечно же, первым дело включила бы свет. А тут – дверь открылась, закрылась, но свет так и не включился…

Макар сидел под столом, не решаясь заглянуть в просвет между свисающей скатертью и полом. Осторожные, тихие шаги раздались в прихожей.

«Неужели привидение умеет шагать?» – подумал Макар.

Он представлял невесомое существо, легко плывущее по воздуху, а на самом деле под шагами вошедшего даже скрипнул паркет. Макар подумал о своем страхе: раз он боится, значит, это все-таки привидение! А кто бы не испугался на его месте? И каково же Соне? Вдруг привидение начнет специально пугать ее? Ведь оно же пугало старушку…

Послышался вздох.

«Наверное, и в деревне на сеновале так же вздыхал домовой», – подумал Макар.

Как он ни боялся, а думать успевал обо всем.

Шаги и вздохи слышались так отчетливо, будто эти звуки издавались специально! Шаги сопровождались шарканьем подошв по полу, а вздохи были такие, каких Макар никогда в жизни не слышал: с некоторым подвыванием, напоминающим зевание собаки. Иногда собаки так зевнут во всю пасть, и при этом раздастся легкий непродолжительный вой.

Макара даже передернуло от страха. И зачем привидению так шуметь? Именно этих звуков и боялась Ольга Сергеевна!

«И как там Соня выдерживает все это?» – удивился он.

Ему стало стыдно, что он забился под стол и даже не выглядывает. Ведь для чего они сюда пробрались? На разведку. А какая может быть разведка, если ты ничего не видишь – то есть боишься выглянуть…

Потихоньку, преодолевая страх, Макар нагнул голову к самому полу, чтобы выглянуть из-под скатерти. Темная тень плыла по полумраку прихожей, а под тенью поскрипывал паркет. Ног нельзя было различить.

«Наверное, это черный плащ», – подумал Макар.

Он увидел, что темное пятно приблизилось к стене, на которой висел портрет. Медленно поднялись вверх руки, сняли портрет с гвоздя и поставили на стол. Зашуршала одежда. Вдруг Макар с ужасом, от которого перехватило дыхание, увидел, что руки у привидения засветились бледным светом. Различимы были ладони, пальцы двигались, и на них отчетливо виднелись костяшки. Этими костяшками привидение стало тереть портрет – точь-в-точь так, как это делала совсем недавно Соня. Пальцы мелькали у глаз старика, и при этом казалось, что тот подмигивает. Макар отшатнулся обратно, но через минуту, собрав силы, выглянул опять. Теперь привидение возилось с глазами старика…

Когда портрет был водружен на прежнее место, вздохи и подвывания возобновились с новой силой. Макар с ужасом прислушивался: а вдруг привидение примется теперь за «старушку»? Вдруг в его планы как раз входит ее пробуждение, испуг… Что будет делать Соня?

Макар растерялся. Надо было что-то делать для спасения сестры! Может, постучать? Или захрюкать? Или издать любой другой звук, который может отвлечь привидение от Сони?

Тем временем тень переместилась в другую комнату. Макар взглянул на портрет и ужаснулся еще больше. Он был неузнаваем! От прежнего старика остался лишь крючковатый нос и форма лица. Взгляд стал другим, да и глаза изменились, как будто старик до этого носил очки, а сейчас снял их – так изменилось выражение его лица. И ярче, ярче стало свечение! Как будто подключили к портрету новую лампочку…

Что сделало привидение с портретом?

Макар следил за тенью. Странно – с каждой секундой он боялся меньше и меньше: наверное, привык. Или то, что опасность сейчас больше угрожала Соне, добавляло ему сил. Ведь он обязательно должен был отвлечь от нее привидение! Но как? Макар высунул голову из-под стола и огляделся. Взгляд его судорожно скользил по комнате – наверное, в надежде наткнуться на что-нибудь спасительное, на какую-нибудь подсказку.

Привидение продолжало плавать по комнатам со своим ужасным скрипом и вздохами, которые становились все громче. Сомнений быть не могло: оно старалось разбудить «старушку». От его передвижений по комнате несколько раз с грохотом упали стулья, но это его, наверное, не испугало. А Соню? У Макара даже в горле пересохло от волнения – так он переживал за сестру.

И тут он понял, что ищет. Крест! Какой-нибуь крест, крестик – все равно, лишь бы взять в руки и выставить перед привидением! А лучше… швырнуть в него, как сделал это когда-то дьякон Крестовоздвиженский. Может быть, именно это чудище встречалось дьякону неподалеку отсюда, у Патриарших прудов? Будет что вспомнить привидению, если в него со всего размаху влепится увесистый крест!

Но никакого креста нигде не было видно. Как пожалел Макар, что нет на нем сейчас нательного крестика! На уроке физкультуры порвалась цепочка, и ее до сих пор не заменили. Глупо, конечно, если учесть, на какую вылазку решились ребята…

Вещичек на столе и буфете было превеликое множество, но все какие-то неподходящие. То игральные карты, то платочки, то бусы, то открытки… Можно было, конечно, открыть буфет – там стояли какие-то фигурки, – но Макар боялся скрипнуть дверцей. Надо было действовать наверняка. Если уж шуметь, то держа при этом в руке какой-нибудь надежный предмет.

Между тем привидение расходилось не на шутку. Пританцовывая, подпрыгивая, от чего по комнате пошли волны какого-то неприятного запаха, оно стало носиться кругами, будто исполняло какой-то ритуальный танец. Все ближе и ближе к кровати становились эти круги…

«А вдруг оно поняло, что на кровати не старушка? – ужаснулся Макар. – Вот и решило наказать».

Он стал судорожно шарить у себя по карманам и наткнулся на какой-то кругляш. Монетка! Вот это талисман – сама не покидает Макара! Ведь он не брал ее с собой, как же она оказалась в кармане? Но монетка – не крестик, тем более она не серебряная, а медная. Наверное, мало от нее будет пользы…

Макар продолжал шарить по карманам. Где же связка ключей? Она довольно увесистая, да и больше напоминает крестик на цепочке, чем какая-то монетка… Но ключи, наверное, остались у Сони.

Привидение, расставив руки, приближалось к кровати. Его ладони описывали круги, и от этого казалось, что привидение держит в руках какие-то светящиеся кольца. Сейчас, сейчас оно набросится на Соню!..