Полуостров сокровищ - Сотников Владимир Михайлович. Страница 6

Но вот удивительно: при всем этом Вилька вовсе не казалась воображалой. Видно было, например, что ей интересно разговаривать с Лариком. К тому же она не пыталась им командовать. И как в одной маленькой девчонке могут сочетаться такие несочетаемые черты характера?

Впрочем, Ларик недолго думал о Вилькином характере, потому что его внимание привлекли более интересные вещи. На верхней площадке расположилась группа парапланеристов. Распластанные, лежали на траве несколько парапланов, которые готовили к полету. А рядом стояла группа людей. Ларику показалось, что в толпе он заметил знакомую долговязую фигуру.

«Неужели они и спортсменам жить не дают?» – обеспокоенно подумал он.

– Слушай, а ты ничего странного не замечаешь? – спросил он Вильку. – Когда ходишь напрямик через овраг?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, людей новых, собак. Мне уже два раза какие-то типы советовали здесь не гулять. По-моему, они сейчас и спортсменов чем-то пугают…

Действительно, среди ярких пятен, лежащих на траве, уже бегали взад-вперед люди, о чем-то ожесточенно споря. Ларик заметил не только долговязого, но и коротышку-толстяка. Тот держал у уха мобильный телефон.

– Вон, видишь этого толстяка с мобильником? – показал Ларик Вильке. – А с ним вместе ходит вокруг оврага жердина такая длинная – помощничек. Это же из-за них я в овраг скатился! Что-то они здесь затеяли… Неужели ты ничего не знаешь?

– Значит, это самые свежие новости. – Вилька словно принюхалась к воздуху, в котором эти самые новости разносились ветром. – Но мы же в больницу идем, да? Вот замажем все наши раны, а тогда и разберемся со всеми толстяками и их помощниками…

Взглянув на нее, Ларик сразу понял: так оно и будет. В глубине души у него даже шевельнулась жалость к своим обидчикам. Чутье подсказывало ему: не очень веселая жизнь ожидает этих типов на берегу памятника природы под названием «Сходненский ковш», если разобраться с ними решила Вилька! А чутью иногда следует доверять – ведь не просто так оно дается человеку.

Глава IV

Параплан сгорает на земле

Сквозь стиснутые зубы Ларик втягивал в себя воздух, пока Вилькина мама смазывала ему ухо какой-то вонючей гадостью. Звук получался такой, будто чайник со свистком начинал закипать.

– Ну-ну-ну, все в порядке, – приговаривала она. – Можешь бежать, гулять дальше. Только скажи Вилюське, чтобы зашла ко мне на минутку, хорошо?

Вилькина мама улыбнулась и потрепала Ларика по волосам. Она была совсем не похожа на свою дочку. У Вильки лицо круглое, словно циркулем вычерченное, а у ее мамы – обыкновенное, овальное. И глаза обыкновенные – карие.

– Приметная у тебя голова, – сказала Вилькина мама, имея в виду белую прядь. – Ни с кем не перепутаешь.

– Спасибо большое! – воскликнул Ларик, захлопывая дверь.

«Приметная, конечно, – подумал он. – Такая же приметная, как глаза ее дочки. Про нас кто-нибудь обязательно скажет: в цирке таких надо показывать…»

Вилька с Остапом ожидали Ларика на скамейке под больничными окнами. Пес вел себя на удивление спокойно. Значит, привык к девчонке. Ларик с удовольствием это отметил. Он помнил, как мама говорила про Остапа, что тот чувствует хороших людей и совершенно успокаивается рядом с ними.

«Значит, и Вилька – хороший человек», – подумал он.

– Тебя мама зовет. – Ларик махнул головой с заклеенным ухом. – Скажи, что я ей очень благодарен и рад был познакомиться.

– А сам почему не сказал? – удивилась она.

– Спасибо я сказал, не бойся. Но ведь надо и все остальные приличия соблюдать.

Вилька весело засмеялась:

– Первый раз встречаю такого воспитанного мальчика. Как в книжке! Так приятно… А то в нашем классе мальчишки знаешь, какие слова говорят? Наверное, и не знаешь.

– Ладно, некогда тут, – отвернулся Ларик. – Давай быстрей.

Что он, будет ей сейчас доказывать, что знает все эти слова? Все равно ведь вслух он их никогда не произносит. У них в классе вообще не принято доказывать свою крутизну подобным образом. Именно поэтому, кстати, Лариковы родители решили, что он по-прежнему будет учиться в гимназии на площади Маяковского, хотя из-за переезда на новую квартиру придется тратить на дорогу целый час. Да Ларик и сам этого хотел: он любил свою школу, несмотря даже на вредную математичку. Зато историк у них отличный и на литературе всегда интересно! И немецкий он уже знает так, что даже настоящих немцев отлично понимает – тех, которые каждый год приезжают в их гимназию по школьному обмену.

Остап рванулся вслед Вильке.

«Вот, уже и он привык», – подумал Ларик.

Все-таки он немного ревновал своего верного друга к новой знакомой.

От больницы до площадки парапланеристов – только перебежать дорогу. Но Вилька предостерегающе взяла Ларика за руку:

– Ты знаешь, я поклялась маме, что никогда в жизни не перейду дорогу на красный свет. И даже на зеленый буду переходить осторожненько, поглядывая на машины. Потому что мама в своей больнице столько видела детей, попавших под колеса…

Ларик попытался высвободить руку. Получается, эта девчонка ведет себя с ним как старшая? Но рука не высвобождалась. И Ларик не стал вырываться. В конце концов, улицу и правда надо переходить на зеленый – на тот самый цвет, который Вилька выбрала для своих глаз. Кто ж с этим спорит?

«Интересно, а если ее глаза станут голубыми, – думал Ларик по дороге, – или так и останутся разными? Будет Вилька переживать?»

Он взглянул на свою спутницу. Ему казалось, что он уже сейчас готов найти слова для утешения. Обязательно объяснит ей, что главное – не цвет глаз, а что-то другое. Но придумать, что именно «другое», Ларик решил как-нибудь потом.

Когда они подошли к площадке, там уже никто не летал. Все спортсмены были заняты выяснением отношений с двумя типами – старыми знакомыми Ларика. Толстяк Восклицательный передал свой мобильник старшему группы парапланеристов, и тот что-то кричал в трубку, жестикулируя. А долговязый Вопросительный с невозмутимым видом ждал результатов разговора.

Ребята подошли поближе.

– Ну, что я вам говорил? – спросил Восклицательный растерянного спортсмена. – Вам то же самое повторили из управы округа. Не так ли?

– Да здесь какое-то недоразумение! – воскликнул пилот. – У нас есть разрешение. При чем тут Крылатские холмы? Что они – единственное место в Москве? Смотрите, мы никому не мешаем. Пустырь ведь внизу!

– Пока пустырь, – заявил Восклицательный. – Но уже завтра там все будет обнесено забором. Что нам, каждый раз вас из-за забора доставать? С помощью собак?

«Опять собаками грозится!» – возмущенно подумал Ларик.

– Но телефонный разговор ничего еще не значит! – воскликнул спортсмен. – Я сегодня же запишусь на прием к префекту округа!

– Пожалуйста. Ваше право, – зло отрезал Восклицательный. – Но я бы вам советовал не терять время, а прямо сегодня перебираться в Крылатское. Кстати, и близенько здесь. Грузите ваши парашюты в машины – и по Кольцевой. Через полчаса уже будете летать, как все люди. Там, там ваше место, – махнул он рукой за видневшуюся вдали Москву-реку.

– Смотри, вон и второй стоит – тот, долговязый, – показал Ларик. – Когда он со своим боссом разговаривает, то наклоняет голову, как вопросительный знак.

Вилька хихикнула:

– А ты наблюдательный. Так и будем теперь их называть – Вопросительный и… Например, Клякса!

– Нет, босс похож на восклицательный знак, – не согласился Ларик. – Посмотри – толстенький такой, жирный столбик. Раз они такая пара – пусть знаками и останутся.

– А это кто? – спросила Вилька. – С Вопросительным рядом?

Наклонившись, Вопросительный что-то нашептывал прыщавому подростку.

– Не знаю, – пожал плечами Ларик. – Какой-нибудь местный.

– Местного я знала бы, – не согласилась Вилька. – Наверное, просто поглазеть забрел.

Толстяк щелкнул пальцами, подзывая своего помощника.