Сотовая бесконечность - Вольнов Сергей. Страница 88
– Вот её и своих детей ты, здоровяк, сможешь защитить?
– От тебя-то уж точно смогу, червь! – проревел Гилмор, никогда не отличавшийся покладистостью.
В подтверждение своих слов он оглушительно хлопнул пудовым кулаком о широкую и твёрдую, как наковальня, ладонь.
– Ой ли?
Рыцарь де Моув ухмыльнулся.
– Ну-ка, давай, мужик, выйди против меня! Представь, что я – один из баронских прихвостней и вознамерился взять силой твою смазливую жёнку! Ну же! ДАВАЙ!
Кузнец, однако, хоть и налился краской, с места не двинулся.
– Не можешь?! – неожиданно взревел молодой рыцарь. – А так?
Подхватив кусок овечьего дерьма и коротко размахнувшись, он залепил кузнецу оба глаза.
Над площадью на мгновение повисло тяжёлое молчание.
Все жители Фриленда знали тяжёлый нрав кузнеца. А равно и не менее тяжёлую руку.
Взревев раненным быком, Гилмор помчался на дерзкого пришельца.
Над деревенской площадью повис слаженный «ах!».
Выбив из утоптанной до кирпичной твёрдости деревенской площади облачко пыли, бугрящаяся чудовищными мышцами туша кузнеца… беспомощно распласталась на земле.
Рыцарь Алйкс де Моув тут же отскочил от него.
– Желаешь продолжить? – поинтересовался он крайне насмешливо. – Давай, если считаешь себя мужчиной!
На фоне вскочившего кузнеца – почти двухметровой груды мышц – Алйкс де Моув казался хилым подростком. Однако огромный кузнец описал в воздухе дугу, едва приблизившись к рыцарю, и повторно выбил облако пыли из деревенской площади. Лёжа за земле, он скрючился и вставать наотрез отказался.
– Кто-нибудь ещё сомневается?
Алйкс обвёл взглядом собравшихся селян.
Никто никогда не пытался сравняться в силе с кузнецом. А уж теперь-то, когда силач Гилмор беспомощно, с побелевшими от боли круглыми глазами, корчился в пыли у ног тщедушного, по сравнению с ним, молодого рыцаря…
– Может быть, ещё найдутся смельчаки? – поинтересовался молодой джедай.
Общество, однако, хранило единодушное молчание по этому поводу.
– Значит, вы признаёте, что не сила, а умение решает спор, – подвёл итог молодой рыцарь. – Замечательно! Все свободны.
Он спокойно удалился в дом старейшины, куда за ним последовали его учитель, рыцарь Витол де Сент-Ремиз, старейшина Дайстер Бурддак и прочие старейшины.
Совет их затянулся далеко за полночь. Всё сходилось к тому, что брать бывший замок Фиора, а теперь Вуулфенхаузен, штурмом – дело совершенно безнадёжное!..
Совершенно осоловевший от бессонницы, вызванной волнениями последних дней, Пьетро, возвращаясь с заднего двора усадьбы, в полусне пробормотал, что вовсе не обязательно штурмовать замок.
Пробормотал едва слышно, так, себе под нос. Однако рыцари-джедай расслышали!
Пришлось-таки Пьетро рассказать им, как однажды, два года тому назад, играя вместе с погибшим прошлой весной во время ледостава Размо Турбидло, они обнаружили скрытый ход, ведущий куда-то из часовни Атуана.
Ничего толком мальчик объяснить не смог. Из всех его попыток прояснить ситуацию стало ясно одно – из заброшенного много лет назад одинокого скита в лесу, окрещённого местными жителями «часовней Атуана», по имени забредшего некогда в их долину одинокого монаха-недиктинца, ведёт куда-то подземный ход.
Куда именно он ведёт, Пьетро не знал. У него, честно признаться, просто не хватило смелости проследовать до самого конца по потайному ходу, случайно обнаруженному в развалинах уединённого святилища. Нашёл его, вообще-то, Размо, сын фрилендского пастуха. И совершенно случайно! Нажал на один из завитков каменной резьбы, и внезапно со скрежетом открылся тёмный зев прохода.
Куда?..
У самого Пьетро не хватило смелости пойти за отчаянным Размо. А вот тот уж не скупился на россказни, возвратившись после почти трёхчасового отсутствия!
Может, и пошёл бы, но только погиб Размо… Как раз когда они собирались вдвоём пойти в тайный ход.
С тех пор и запретил себе Пьетро думать о том ходе. А вот теперь, после того как гнусный Херберт фон Хорстман похитил его двоюродную сестру Хильду Маруну…
Пьетро припомнил, что этот ход, по словам покойного Размо, вёл, якобы, прямо к подземельям замка, где он так и не отважился побывать, в отличие о своего старшего, теперь уже покойного товарища.
Его рассказ крайне возбудил нанятых дедом рыцарей, вернувшихся из дневной разведки в окрестностях замка.
– Ты уверен, мальчик? – спросил старший, сверля его взглядом удивительно холодных глаз.
Готовились они недолго.
Оба облачились в довольно странные наряды чёрного цвета, закрывающие их с головы до пят и оставляющие открытыми только узкие полоски для глаз.
Перед тем как выйти на дело, оба провели около часа, застыв в каких-то неестественных позах. Потом поспешили за Пьетро к часовне Атуана. Путь до неё занял не более получаса.
Часовня Атуана представляла собой наполовину утопленное в тело горы Колпак образование. Частично естественное, частично неизвестно кем и когда достроенное, из огромных полуобработанных глыб.
Некогда в этом полуязыческом святилище обосновался полусумасшедший проповедник, не поделивший что-то с господствующей религией.
Что именно он не поделил с ней, фрилендеры так и не поняли, будучи людьми весьма тёмными. Однако смиренного монаха отца Атуана, ничего, кроме глубокого смирения, не демонстрировавшего, все в селении любили, потому как был он человеком добрым и отзывчивым. И стал он на какое-то время духовным отцом всей фрилендеровской паствы.
И когда умер, все сильно горевали.
Правда, злые языки утверждали, что смиренный монах был настоящей грозой для юных мальчиков-пастухов, мирно прогоняющих свои стада мимо его уединённой пещеры, но никто никогда на него не жаловался.
С десяток лет спустя объявился в их долине новый проповедник. Обосновался в часовне и начал нести слово божие в массы. Этого пастора фрилендеры тоже не поняли.
Хотя проповедуемые святыми отцами догмы и не сильно разнились, но попытка отца Гильермо Капетильского изнасиловать в Праздник Урожая Мерью, дочь Натка Ткача, привела к тому, что фрилендеры дружно забили святого отца каменьями.
Именно из этой полупещеры, по рассказам Размо, вёл ход куда-то в сторону замка барона фон Хорстмана.
Размо по секрету, взяв с Пьетро страшную клятву, рассказал, что успел пройти по открывшемуся ему проходу не меньше мили, прежде чем упёрся в мощную каменную дверь, преграждавшую дальнейший путь…
– Ну и где же твой ход?
Рыцарь Витол де Сент-Ремиз поднял фонарь повыше и окинул каменный тупик недоверчивым взглядом.
– Сейчас, сэр рыцарь! – засуетился мальчик, пробираясь к стене. Он давно не был здесь, да и завитушки причудливой резьбы, испещрявшей стену, в неверном свете фонаря выглядели совсем иначе.
Шумно сглотнув, Пьетро осторожно положил руки на стену. Пальцы чутко пробежали по резьбе.
– Ну? – нетерпеливо прорычал Алйкс де Моув.
Ответом ему послужили громкий отчётливый щелчок, раздавшийся, едва пальцы мальчика сдвинули с места нужную завитушку. Затем раздался противный, царапающий чуть ли не саму душу, скрежет. По крайней мере, у Пьетро от него по спине пробежал целый муравейник! И массивная плита легко ушла в стену, освобождая тёмную дыру прохода.
– Ты смотри! – удивился старший джедай. – А я думал, что прибрехивает мальчишка.
Он повернулся к Пьетро.
– И что, барон до сих пор не ведает об этом ходе?
– Не знаю, господин рыцарь! – ответил внук старейшины. – Дед говорил, что прадед нынешнего барона истребил прежнего владельца замка вместе со всей семьёй и челядью во время штурма. А о таких ходах рассказывают только самым доверенным слугам. Так что…
– А ты разумник, – ухмыльнулся рыцарь де Сент-Ремиз. Но скорее с одобрением, чем с насмешкой. – Соображаешь!
– А как же иначе, сударь, – надулся Пьетро, радуясь похвале бывалого воина. – Я же внук старейшины! Мне надлежит знать гораздо больше, чем простым фрилендерам! Мне же предстоит когда-нибудь возглавить общину…