Битва За Масть - Белов (Селидор) Александр Константинович. Страница 11

— Предлагаю взять Белова в разработку. Генерал Хохлов одобрительно кивнул…

Артур просто не находил себе места. Да еще куда-то Петр запропастился. Именно тогда, когда он больше всего был нужен. В офисе «Курс-Ин-Веста» стояла непривычная, мертвая тишина. Там, где вчера бурлила живая жизнь, сегодня впору было справлять поминки.

Людочка от вынужденного безделья гоняла по экрану принца Персии, которому никак не удавалось перепрыгнуть через пропасть. Раз за разом незадачливый принц падал на дно каменного колодца, и острые безжалостные шипы-кинжалы пронзали его тщедушное виртуальное тельце.

Но не зря она считалась профессионалкой. За те несколько секунд, во время которых посетитель должен был сделать несколько шагов от входа в приемную до двери кабинета шефа, она успела нажать кнопку селекторной связи:

— Артур Вениаминович, к вам!

Радостно отбросив бессмысленные бумаги, Артур вскочил из-за стола. Прямо как молоденький. Он и боялся дурных вестей, и надеялся на чудо.

Дверь открылась, и на пороге появился Меченый, человек со шрамом на правой щеке.

— Ну, Петр, наконец ты пришел! — засуетился Артур. — Ничего не говори. Проходи, садись.

Артур кинулся к заветному шкафчику, выхватил коньяк и два фужера.

— Подожди, — он плохо слушавшимися руками разлил напиток. — Меня здесь скоро гасить начнут.

Артур заглянул в бесстрастные глаза Петра и протянул ему коньяк:

— Ну, ничего, мы же с тобой старая команда, — в голосе его звучали и надежда, и почти униженная просьба.

Петр кивнул, но это, как оказалось, вовсе не было знаком солидарности:

— Прости, Артура. Я тебе ничем не могу помочь. Теперь у тебя новая защита — Саша Белый.

Ну, уж такой подлянки от жизни в целом и от Петра в частности Артур совсем не ожидал:

— Что?! — задохнулся он от злости и бессилия.

— В вопросе с алюминием только он тебе помочь сможет, — завершил свою мысль Петр. И добавил, чтобы не оставалось ни малейших сомнений: — И запомни, это — без вариантов.

У Артура на несколько мгновений перехватило дыхание. Оттягивая душивший его галстук, Артур просипел:

— Пошел вон, сволочь! — свои слова Артур попытался сопроводить решительным жестом, но жест вышел решительно жалким.

А вот у Петра получилось. Уже в дверях он повернулся к Артуру и два вытянутых пальца — указательный и средний — приставил к Артуровой переносице. Вроде — пиф-паф. Легкий тычок этих пальцев отбросил Артура к стенке.

Впору было стреляться…

Юрист Кошко, чья голова была закована в гипсовый шлем, лежал в отдельной палате Склифа и размышлял о жизни и ее превратностях. Не зная, чем его развлечь, мама читала ему детскую книжку про индейцев. У индейцев все было просто: стрелы, яды, скальпы. Очень детская попалась книжка.

— Как ты? — ласково спросила она, дочитав очередную страницу.

Юра пробурчал что-то успокоительное в ответ. Но тут тишину стерильной больничной палаты буквально взорвало фейерверком.

Посетителей было всего четверо, но шума они производили, будто целый взвод.

В глазах у Клавдии Семеновны зарябило от улыбок, цветов, фруктов, блеска бокалов, фольги на шампанском.

Цветы ей галантно преподнес Саша Белов. Он посмотрел ей в глаза так по-доброму, так обезоруживающе, что она не смогла сдержать улыбку:

— Спасибо.

— Ну, как самочувствие больного?

Клавдия Семеновна неопределенно пожала плечами, но выражение ее лица свидетельствовало: пациент жив, но…

Пчела уже громко откупоривал шампанское.

— Тише, тише, сейчас сестра придет, — попытался урезонить своих кромешников Белый.

— Какая, беленькая? — сделал моментальную стойку Пчела. — А что, пусть заходит, — добавил он, разливая шампанское по бокалам.

Весна бушевала вовсю. И везде. Теперь, казалось, она пришла и в эту палату.

Фил и Космос, опережая других, сдвинули свои бокалы, продолжая беспричинно, совсем по-детски гоготать.

— Ладно, все, — поднял бокал и Саша. — Ну, что, брат, твое здоровье.

Он чокнулся с загипсованной рукой Юры. Тот в ответ сдержанно улыбнулся.

— Не зря пострадал, — философски заметил Фил.

Из-за его спины вывернулся Космос — ему не терпелось сообщить радостную новость:

— Теперь вон Пчела у нас — соучредитель в «Курс-Ин-Весте». Ты рад?

Саша очень внимательно смотрел в Юрины глаза. И только когда заметил их ответное движение, достал из кармана халата новенькие очки в тонкой золотой оправе и протянул их больному. Тот, левой рукой расправив дужки, с трудом, чуть наискось, надел их.

— Ты же не сердишься на меня, брат? — спросил Саша участливо, однако его интонация и выражение глаз предполагали и ожидали лишь один вариант ответа.

Юрист прикрыл глаза и, слабо улыбнувшись, отрицательно покачал головой:

— Я не сержусь на вас, Саша.

Таким образом, ритуал во всех формальностях был соблюден. Сашино настроение тотчас приблизилось к точке кипения. Слава богу, поводов было предостаточно.

— А у меня свадьба скоро, — торжественно провозгласил он. — Кстати, я вас приглашаю, — перевел он взгляд на Клавдию Семеновну.

— Спасибо, — растроганно и чуть растерянно кивнула она, все еще держа в руках букет роз и так и не пригубленный бокал шампанского.

— Жаль, тебя не будет, — сказал Саша Юре. Юре, наверное, тоже было жаль.

IX

Расписывались в Грибоедовском, самом мод — ном и крутом ЗАГСе Москвы.

Хотя новые веяния, похоже, его даже не коснулись. Видимо, регистрация жизни и смерти дело настолько консервативное, что новшества в эту сферу приходят последними.

По этой простой причине гости усердно посмеивались, кто в ладошку, а кто и открыто, слушая торжественную речь регистраторши.

Еще не старая, но порядком утомленная существованием тетка, раскрыв огромную папку с изображением сплетенных обручальных колец, торжественно и пафосно зачитывала ритуальный текст:

— Дорогие молодожены! Помните, как поэтично сказал Энгельс: «Семья — это не просто союз любящих сердец, а главное звено в бесконечной цепи поколений, орудие эволюции, опора государства и первичная ячейка общества».

Кажется, над мудростью Энгельса не смеялась, кроме регистраторши, только еще Сашина мама. Татьяна Николаевна была абсолютно серьезна, а в глазах ее стояли слезы. Зато уж Фил с Космосом отрывались вовсю. Более сдержанно вел себя Пчела, облеченный особым доверием и ответственностью. Он был свидетелем жениха, но больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться на месте Саши.

Наконец премудрости кончились. Регистраторша подняла взгляд на молодых. Приближалось главное таинство гражданского бракосочетания.

— Итак, Сурикова Ольга Евгеньевна, согласны ли Вы стать женой Белова Александра Николаевича?

Оля с лукавой улыбкой покосилась на Сашу. Он слегка пожал ее ладонь.

— Согласна.

— Белов Александр Николаевич, согласны ли Вы взять в жены Сурикову Ольгу Евгеньевну?

— Согласен.

— Невеста, поставьте свою подпись.

Оля, подобрав подол своего воздушного платья, присела на край кресла и расписалась. Саша поставил свой росчерк, не присаживаясь.

— Теперь свидетели…

Конечно, Пчела и тут оказался самым первым, рванув к столу прежде свидетельницы.

— Молодой человек, вы торопитесь, — с улыбкой приостановила его регистраторша.

— А он у нас невоспитанный, — раздался замогильный голос Космоса. Довольный собственной шуткой, Кос добавил: — Хе-хе-хе. — Ну точно Фантомас, только что сбросивший с очередной крыши очередную жертву.

Гости засмеялись, а Саша с Олей, наконец, почти расслабились. Ритуал подходил к завершению.

— А теперь в знак уважения и любви обменяйтесь кольцами.

Саша и Оля переглянулись и приступили к процессу кольцевания.

— Ой, кольцо не влезает… — прошептала Оля. — Я люблю тебя.

— Тс-с, сейчас… Вот, — тоже едва слышно говорил Саша. — И я тебя люблю.