Ключ от миража - Степанова Татьяна Юрьевна. Страница 48

– Да я в отпуске был в декабре, ты что, забыл?! – рассвирепел Свидерко. – И потом… Ну, в общем, ладно, что я оправдываюсь, как битый бобик? Прокололись мы тут, факт… Я не проконтролировал, хотя должен был все проверить. Слушай, но ведь у меня не десять рук, я уж и так не знаю, за что хвататься!

– Там все дело не в чьем-то проколе, насколько я поняла, а в запоздавшей экспертизе, – примирительно сказала Катя. – Николай, конечно, если бы вам сразу стало известно о результатах освидетельствования Багдасарова и об этом топорике для мяса, вы бы, конечно…

Свидерко посмотрел на нее и густо покраснел, Катя улыбнулась: ну уж конечно, как же, держи карман.

– Ладно, что теперь считаться, кто что прошляпил, – сказал Колосов. – Я тебе не министерская погонялка. Я и сам, как услыхал сейчас эту новость про топорик, прямо обалдел. Ведь у меня полная уверенность была вот тут, – он положил руку на сердце, – что дело Бортникова – чистейшей воды автономия и хвостов никаких, кроме сообщника, тут нет, а выходит… Черт его знает, что тут теперь выходит. Катя, Катерина Сергеевна, а ты что скажешь?

– По Багдасарову? Пока ничего. А вот по своему участку… – Катя на секунду задумалась, потом вздохнула. – Зря вы меня сейчас с места сорвали, ребята. Ну да ладно, новость, конечно, того стоит. Николай, – она улыбнулась Свидерко, – у вас тут все нити, какой еще информацией к размышлению вы меня порадуете, а?

– Вот данные наших оперативных проверок, как вы тогда и просили, Катя, – Свидерко передал ей документы. – Там разный наш прикид, анализ… Сведения о местах работы жильцов, свидетельства работников ЖЭКа по ним, характеристики, выписки из паспорта, что участковый ведет…

Катя погрузилась в чтение. Точно сразу отключилась от всего.

– С мужчинами ясно – работа, работа… Какие все трудолюбивые, а? – сказала она чуть погодя. – А с женщинами, с соседками моими, что-то… Ой, а на Вишневскую-то у вас сколько всего, оказывается… Приводы в милицию в течение трех лет за проституцию, и еще вот, и еще… Рапорты… Какая она, оказывается, девочка отпетая…

– Катя, может быть, ты это потом все изучишь, на досуге? – тихо, но с вызовом спросил Колосов.

– Ты хочешь сказать – дома в этой нашей чудо-квартирке? Ну уж нет, там никакого вдохновения. И потом… – Катя искоса посмотрела на него. – Ну, что ты в самом деле, Никита? Я же говорю: все, что ты сообщил о Багдасарове, я приняла к сведению, запомнила. Но обсуждать это сейчас я просто не готова. Так… Евгения Тихих – домохозяйка, не работает. Негусто у вас на нее, всего одна строчечка… Зотова Зоя – бывшее место работы салон-парикмахерская «Этуаль», адрес: проспект Маршала Жукова… С 12 января сего года находится в декретном отпуске. Алла Гринцер – старший преподаватель… Это что же, должность такая есть в Гнесинском? Неужели и там мир делится на «старших» и «младших»… Ага, дальше кто у нас? Светлана Герасименко – место работы: казино «Монте-Карло», адрес: Кутузовский, 76. Ого, крупье игорного зала… А тут что в скобках за приписка? «Докладываю, фактом проверки установлено, что Герасименко на работу не выходит с 11 февраля сего года. Из беседы с менеджером зала № 3, где работает Герасименко, Полянской С.К. установлено, что до 11 февраля Герасименко почти постоянно работала в ночную и вечернюю смену на двойном окладе. О причинах ее невыхода на работу менеджеру Полянской ничего не известно, так как Герасименко не звонит и не сообщает, что с ней. В настоящее время решен вопрос о ее увольнении». – Катя посмотрела на Свидерко. – Бортникова ведь убили как раз одиннадцатого февраля, да? У меня такая ужасная путаница с числами. Я помню, что это в субботу было, утром, и что уже три дня прошло, а вот с числами никак не соотнесу. Коленька, если вам не жаль, подарите мне вот этот симпатичный календарик на этот год, хорошо? – Катя по-хозяйски ухватила со стола Свидерко яркий карманный календарик с трогательными котятами, выглядывающими из лукошка с клубками. – И наконец, о Васиной Дарье что тут у нас? Ага, студентка пятого курса финансового института, замужем за Н. Васиным с… Ну, точно, так я и думала, они молодожены! У нас в доме свой банкир растет, финансист, неплохо…

– Ну ладно, выяснили, точка. Если все тут так заняты, я поехал. – Колосов с грохотом отодвинул стул и поднялся. Его сильно задело, что Катя так демонстративно не замечает, ну просто отбрасывает все его попытки поделиться с ней, обсудить сложившую ситуацию. И при этом еще так улыбается, так смотрит на Кольку Свидерко! – Я в больницу. Может, удастся переговорить с Багдасаровым.

– Езжай, – сказал Свидерко. Он, кажется, по простоте и не понял, что Колосов его ревнует. – А потом с этими малолетками разберемся, я поручу, чтобы всех из-под земли достали, шмакодявок!

– Так я могу взять календарик? – спросила Катя самым невинным, самым трогательным детским голоском.

Они посмотрели на нее.

– Ну? И что вы оба такие бешеные? Не стройте такие страшные глаза, я вас не боюсь. – Катя засунула руки в карманы шубы и поудобнее уселась на стуле, положив ногу на ногу. – И отчего ни один из вас даже не спросит, даже не поинтересуется, как у меня обстоят дела с моим заданием?

– Ну и как у тебя обстоят дела? – сухо спросил Колосов. Черт их, женщин, разберет, издевается она, что ли, над ним?!

– Я думаю, очень даже неплохо, – изрекла Катя, так и лучась оптимизмом. – Очень скоро мы узнаем имя той, к кому приезжал в наш чудесный дом покойный Александр Александрович Бортников. В этом и только в этом, насколько я вас поняла, и состоит моя главная задача – назвать вам имя.

Колосов задумчиво поглядел на нее.

– Что-то произошло там прямо сегодня утром? Ты что-то узнала? – спросил он наконец.

– Я? Да как тебе сказать. Я начала вникать в домашние дела. И если бы вы так срочно не вызвали меня, узнала бы несравнимо больше. Может, это и весьма самонадеянно и дерзко звучит, – тут Катя улыбнулась им обоим. – Но оперативная работа в этих конкретных домашних, я бы сказала, просто тепличных условиях оказалась не такой уж и сложной штукой. А я-то переживала, да… А надо верить в свои силы, в свой талант… Правда, все это немного хаотично и непредсказуемо, как и всякий творческий процесс, и нуждается в весьма оригинальных трактовках и интерпретациях, но…

– А что ты делала утром в ЖЭКе? – перебил ее Колосов.

– Проявляла любопытство, ты же меня знаешь, – Катя снова кротко улыбнулась. – Не сердись на меня, Никита, я так просто, захотелось немножко потрепаться… Похвалиться. А о Багдасарове мы обязательно с тобой и вот с Николаем поговорим. Только не сейчас, потому что хоть это и действительно сверхважная новость, но… Сейчас, извини, у меня немножко не этим голова занята.

– Значит, ты вычислила…

– Никого я не вычислила, у меня, как видишь, с числами туго, – Катя легкомысленно помахала у него перед носом календариком с котятами. – Я просто делаю все, чтобы исключить всех, кто нашего Бортникова по чисто объективным причинам не знал и не мог знать. И когда все эти незнайки отпадут, останется кто-то один, точнее, одна. И наша задача чуть-чуть упростится.

– По-моему, все только усложняется, – буркнул Свидерко. – Если честно, я все новые обстоятельства по Багдасарову тоже это… переварить должен, обмозговать немного, прежде чем сплеча-то рубить. Тут же совершенно иная, совершенно новая картина вырисовывается. Только вот какая…

– Мне кажется, это очень необычное дело, – сказала Катя. – Не хочу показаться самой умной, этакой премудрой Тортилой, но у меня с самого начала, как я этот дом увидела, было такое чувство, что… Мы с этим убийством Бортникова что-то недопоняли, ребята. Николай, я вот о чем вас хотела спросить – этот дом… Кроме этих двух случаев, до ремонта там ничего такого не происходило?

– В каком смысле? – спросил Свидерко. – Криминала, что ли? Я тут всего полтора года в УВД – да вроде нет, ничего. Там же все корпуса постепенно ремонтировали, жильцов сначала отселяли, потом вселяли. За эти полтора года, что я здесь, ничего не было. Если хотите, я данные за прошлый и позапрошлый год подыму, но… Только я не понимаю, извините, зачем это вам нужно?