Рейтинг темного божества - Степанова Татьяна Юрьевна. Страница 36

Катя в душе возликовала. Через пару минут они уже ловили машину до Никитского переулка.

– А что, милицию на ночь разве не закрывают? – поинтересовалась Анфиса, когда они уже подъезжали. – Смотри, свет в окнах горит. Это ваши допоздна так вкалывают?

Катя хотела ответить, что в оные времена и сама Анфиса возвращалась домой не раньше одиннадцати-двенадцати часов ночи. А сколько раз ради одного-единственного удачного снимка ночь напролет моталась по ночной Москве. Чтобы провести подругу в здание, пришлось звонить в дежурную часть розыска, заказывать пропуск. В кабинете Катя включила свет и выхватила у себя из стола первый попавшийся компакт-диск.

– Да ты проверь сначала, – велела ей Анфиса, – вдруг это не то?

Пришлось Кате включать родной постылый компьютер. Она вставила диск и кликнула «мышкой».

– Что за снимки? – Анфиса подошла к ней сзади.

Катя, глянув на экран монитора, поняла, что из всего многообразия фотографий с мест происшествий ей попались именно снимки с кладбища в Мамоново-Дальнем, которые она скопировала у Колосова в надежде когда-нибудь использовать в качестве иллюстрации к будущему репортажу.

– Это с места убийства некоего Неверовского. Я выезжала туда, это случилось в… – Катя осеклась – ее поразил вид Анфисы. Та подалась вперед всем своим крупным телом и буквально вперилась в экран. Губы ее задрожали, с пухлых щек сбежал привычный румянец.

– Ой, Катя, а я его знаю, – прошептала она. – А это что же у него из живота торчит – нож?! Сколько же крови… Это в лесу случилось, да? А почему кругом какие-то камни? И крест вон на заднем плане? Какое у него лицо жуткое, но все равно – это он, я его узнала. Это он, без сомнения!

– Да кто он-то?

– Да тот самый человек, что дал мне ту самую фотографию! Тот заика, что вел себя так чудно..

– Ты уверена?

– Да точно он! Я его лицо, когда он говорил про эту жатву июньскую, до смерти не забуду.

– Его звали Алексей Неверовский, – Катя почувствовала, что ей жарко, кровь стучала в висках. – Труп его был найден на кладбище на территории старинной дворянской усадьбы, ныне заповедника. А неподалеку была обнаружена его машина – темно-синий «Фольксваген».

– Темно-синий? Я же говорила вам с Сережей, он бросился тогда к машине с таким видом, словно за ним гнались. Катя, ты слышишь, я тебе говорю – это он! Кто его убил? За что? Когда это произошло?!

Катя посмотрела на Анфису:

– Кто его убил, мы пока не знаем, но получается… судя по дате, получается, что произошло это… после вашей с ним встречи – той же ночью.

ГЛАВА 17

ПО ЦЕПОЧКЕ – ДАЛЬШЕ

– Никогда, никогда себе не прощу – зачем мы уехали? Зачем оставили его, моего бедного мальчика, одного?!

Напротив Никиты Колосова в кабинете розыска сидела мать Александра Иванникова Вера Анатольевна и плакала навзрыд. Ее муж – отчим Иванникова ждал в коридоре за дверью. Супруги ночным рейсом прилетели из Коста-Брава, где отдыхали все это время, ничего не зная о судьбе Александра.

– Как же так, что же это такое, сыночек? Почему, за что? – вопрошала сквозь слезы Вера Анатольевна.

Колосов созерцал ее средиземноморский загар, яркий брючный костюм, умопомрачительный макияж. Он и представить себе не мог, что у бритоголового такая молодая, такая красивая мать – ко всему прочему еще, оказывается, известная в прошлом театральная актриса, вышедшая вторым браком замуж за преуспевающего предпринимателя и сумевшая в сорок пять лет родить от него дочь.

– Это я, я во всем виновата!

– Вера Анатольевна, успокойтесь, вот, минералочки попейте, – Колосов терялся в этом нескончаемом потоке женских слез. Родителей Иванникова ему пришлось полностью взять на себя, потому что это было следующее доступное для исследования и анализа звено цепочки.

– Как это случилось? Умоляю, не скрывайте от меня ничего!

Колосов коротко сообщил некоторые факты, те, что можно было услышать матери.

– Боже, так они что же, сами что ли?! – Вера Анатольевна в пароксизме горя прижала ладонь к темно-вишневым губам.

– Мы подозреваем, что им кто-то в этом помог. Поэтому, Вера Анатольевна, нам очень важно установить круг общения вашего сына. Всех его знакомых.

– Но я не знаю всех его знакомых. Я буду с вами откровенна, с тех пор, как у меня родилась Сашенька… Господи, ведь мне же говорили – нельзя называть детей одинаковыми именами, это очень плохая примета, но муж так хотел девочку, мечтал назвать ее Шурочкой в честь своей покойной матери… – Вера Анатольевна достала из своей дорогой сумочки бумажную салфетку, вытерла глаза. – У меня краска потекла, да?

– Нет-нет, хотите в зеркало глянуть? – Колосов неловко потянул на себя дверцу шкафа и только потом подумал, что предлагает матери, потерявшей сына, нечто легкомысленно-неприличное. «Но она же актриса, – осенила его спасительная мысль. – А что, актрисы – не люди, что ли?» От всего этого разнобоя он еще больше смутился. А, черт, попробовали бы сами потолковать с этими родственниками повешенных!

– Саша был не против моего брака, но когда родилась Сашенька, он… Я не думала, что он воспримет все это так остро, он ведь был уже совсем взрослый. Я все переживала за него – вот возьмет и женится. И сделает меня бабушкой, – Вера Анатольевна покачала безупречно причесанной изящной головкой.

– Он жил вместе с вами? – Колосов решил задавать вопросы, иначе тут до вечера с места не сдвинешься.

– Да, то есть нет… Мы живем с мужем в Переделкине. У нас большой дом. И Саше всегда нашлось бы там место, но он… фактически он там не жил. Говорил, что ему скучно, постоянно уезжал.

– А где же он жил, с кем?

– Ну, молодежь сейчас устраивается. И потом, мы с Юрием Юлиановичем – моим мужем – регулярно снабжали его деньгами, он снимал квартиру вместе с приятелем.

– Имя приятеля?

– Андрей… Андрюша Грачевский.

Колосов едва не подпрыгнул – слава тебе господи, ну хоть что-то за час с лишним слез и причитаний! Вот вам и расшифровка клички Грач.

– Вы знали этого Грачевского? – спросил он.

– Ну конечно, он сын Павла Дмитриевича и Светланы Игоревны. О господи, они же, наверное, тоже ничего еще не знают! – ахнула Вера Анатольевна. – Они уехали на месяц в Карловы Вары еще раньше нас.

– Но они могли позвонить, поинтересоваться судьбой сына.

– У них, насколько я знаю, с Андреем были сложности, он ушел из дома и поселился вместе с моим Сашей.

– Адрес квартиры, которую снимал ваш сын, знаете?

– Ну конечно, это в Царицыно… Господи, какой же адрес… Ах да, дом 17, квартира 41, а вот улица… как называлась улица? – Вера Анатольевна наморщила гладкий лобик. – Вспомнила! Ереванская. Я там была в последний раз зимой. Хотела Саше какую-нибудь пенсионерку найти, чтобы та раз в неделю у них убиралась, но Саша наотрез отказался.

Колосов набрал телефон соседнего кабинета, где ждали оперативники, назвал адрес: «Опергруппу туда быстро, пригласить понятых, участкового и квартиру вскрыть».

– Ваш сын в прошлом серьезно занимался спортом? – спросил он Веру Анатольевну.

– Да, и если бы не роковое стечение обстоятельств, он бы добился в спорте больших успехов – он так верил в свои силы, вкладывал всего себя в тренировки. Но горные лыжи в нашей бедной стране – это же… ах, что говорить! – Вера Анатольевна махнула рукой. – Случилось несчастье, на соревнованиях он получил серьезные травмы. Я устроила так, чтобы его оперировал сам профессор Лихоносов – мой хороший знакомый, но… Я говорила: Саша, после всего, что случилось, тебе лучше оставить спорт. Я хотела, чтобы он поступил в финансовый институт. Но он слишком был экстремален, что ли, по жизни, по своему характеру – в этом мы с ним очень похожи… Он начал делать себя заново – тренировался, ходил на курсы Дикуля, потом в реабилитационный центр «Надежда», потом еще куда-то…

– Куда именно? – быстро спросил Колосов.

– Он говорил что-то насчет релаксации… Или нет – медитации… Они с Андрюшей Грачевским ездили к какому-то экстрасенсу.