Тарзан – повелитель джунглей - Берроуз Эдгар Райс. Страница 16

По случаю торжества были забиты козы и зарезано множество кур, праздничный стол ломился от фруктов и хлеба из маниоки, рекой лилось пиво. До самого утра играла музыка. Люди веселились и танцевали до упаду, и лишь в полдень следующего дня Фекхуану удалось наконец поговорить о важных делах с вождем Батандо.

Старый вождь лежал в тени перед своей хижиной, страдая от последствий ночной оргии.

– Мне нужно поговорить с тобой о людях пустыни, – начал Фекхуан.

Батандо буркнул что-то вроде того, что у него раскалывается голова.

– Вчера ты сказал, что поведешь их к входу в запретную долину, – продолжал Фекхуан. – Выходит, ты не намерен с ними бороться?

– Если приведем их к входу в долину, то уже не будет нужды бороться с ними, – ответил, морщась, Батандо.

– Ты говоришь загадками, – сказал Фекхуан.

– Послушай, Улала, – начал старый вождь. – В детстве тебя похитили и разлучили с родиной. В том возрасте ты многого не знал, а если что и знал, то забыл. В запретную долину попасть не трудно. Всем галла известно, что туда ведут два пути. Первый – через горы на севере, второй – через туннель в скале на юге. Больше ходов нет, их знает любой галла, как знает и то, что из запретной долины нет выхода.

– Что за нелепица, Батандо! – воскликнул Фекхуан. – Если есть два входа, то, значит, существует и два выхода.

– Как раз выхода-то и нет, – стоял на своем вождь. – Так оно было на памяти многих поколений. Те, кто попадал в запретную долину, назад уже не возвращался.

– Что за люди живут в долине? – спросил Фекхуан.

– Этого не знает никто. Видеть их никому не доводилось. Одни говорят, что долину населяют духи умерших, другие утверждают, что там обитают леопарды, но толком никто не знает. Так что, Улала, ступай и доложи главарю людей пустыни, что мы проведем его к входу в долину. Скажешь ему, что мы придем через три дня. Тем временем я созову воинов из всех селений, потому что не доверяю людям пустыни. Поведем их по нашей земле. Объясни это их главарю, а также скажи, что взамен он должен будет освободить всех имеющихся у него рабов галла прежде, чем войдет в долину.

– Ибн Яд не пойдет на это, – возразил Фекхуан.

– Пойдет и на большее, как только увидит вокруг себя воинов галла, – изрек Батандо.

Вернувшись к арабам, Фекхуан передал им условия Батандо.

Сперва Ибн Яд не захотел отпустить рабов, но когда Фекхуан разъяснил ему, что Батандо проведет его в долину только при этом условии, то выразил согласие.

Про себя же шейх подумал, что как-нибудь исхитрится не сдержать своего обещания.

Между тем как Ибн Яд маялся в ожидании, а Батандо собирал воинов, Тарзан из племени обезьян вышел на след бедуинов.

За грубым столом на простых скамейках друг против друга сидели двое. Помещение освещалось тусклой масляной лампой с хлопковым фитилем, отбрасывающей причудливые тени на шероховатые каменные стены и выложенный плитами пол.

Проникавший через узкое незастекленное окно ночной воздух колебал пламя лампы.

Перед мужчинами на столе лежала шахматная доска с вырезанными из дерева фигурами.

– Твой ход, Ричард, – произнес игрок. – Опять ты отвлекся. В чем дело?

– Думаю о завтрашнем дне, Джеймс, и сердце мое сжимается от тревоги.

– Поясни, – попросил Блейк.

– Конечно, Малуд – не самый опасный дуэлянт Ниммра, однако…

И сэр Ричард пресекся.

– Однако я – самый неопытный, – со смехом закончил Блейк.

Сэр Ричард поднял глаза и улыбнулся.

– Ты склонен шутить даже перед лицом смерти, – сказал он. – Вы все такие в той необыкновенной стране, о которой ты так часто рассказываешь?

– Тебе ходить, Ричард, – снова напомнил Блейк.

– Только не держи меч за щитом, Джеймс, – предостерег Ричард. – Не спускай с противника глаз, пока не решишь, куда ударить. И не забывай про щит. Им ты всегда сможешь парировать удар, потому что Малуд несколько медлителен, а взгляд его всегда выдает, куда именно он ударит мечом. Я это хорошо знаю, поскольку не раз бился с ним.

– И остался в живых.

– О, мы только немного упражнялись, но завтра будет иначе. Малуд намерен драться до победного конца и кровью смыть нанесенную тобой обиду.

– Он собирается убить меня из-за такой мелочи? – спросил Блейк. – Ну и обидчив же он!

– Если бы только из-за этого, то он довольствовался бы малой кровью. Дело совсем в другом.

– В другом? Но ведь я с ним разговаривал всего несколько раз.

– Он ревнует.

– Ревнует?

– Он хочет жениться на принцессе Гвинальде, а ты не сводишь с нее глаз.

– Глупости! – воскликнул Блейк, но тут же покраснел.

– Вовсе нет. И не один он это заметил, – продолжал Ричард.

– Ты спятил, – резко запротестовал Блейк.

– Все мужчины поглядывают на принцессу. Еще бы, такая красавица. Но…

– И Малуд собрался всех их убить? – поинтересовался американец.

– Нет, потому что принцесса смотрит на них иначе, чем на тебя.

Блейк засмеялся, откидываясь назад.

– Мне не вполне понятен твой смех, Джеймс, но есть вещи, в которых меня не обманешь. Когда ты упражняешься на поле, принцесса только тебя и выискивает глазами, а ты, когда глядишь на нее… Ты когда-нибудь видел собаку, с обожанием глядящую на своего хозяина?

– Расскажи это кому-нибудь другому! – выпалил американец.

– Вот почему Малуд с радостью убрал бы тебя да и меня впридачу, потому что я в курсе дела. Оттого я и невесел, ибо желаю тебе только добра, друг мой.

Блейк поднялся, подошел к собеседнику и положил ему руку на плечо.

– Ты добрый малый, Ричард, но постарайся понять: я пока еще жив. Я знаю, что кажусь неумехой в обращении с мечом, но за последние дни я многому научился. Завтра увидишь, какой сюрприз я преподнесу сэру Малуду!

– Твоя отвага и решимость делают тебе честь, Джеймс, но даже упражняйся ты всю жизнь, сэра Малуда тебе не одолеть.

– Король Гобред согласен на брак Малуда с его дочерью? – спросил вдруг Блейк.

– Почему бы нет? Малуд – человек влиятельный. У него огромный замок, множество лошадей и прислуги, не менее сотни вооруженных людей, а также дюжина рыцарей.

– Многие ли рыцари имеют замки и свиту? – поинтересовался Блейк.

– Двадцать человек, – ответил Ричард.

– И как близко от замка Гобреда они живут?

– В радиусе трех миль.

– Кто еще живет в этой большой долине?

– Слышал о Богуне? – вопросом на вопрос ответил Ричард.

– Слышал и довольно часто. А что?

– Он именует себя королем, но мы его таковым не признаем. Он живет со своими сторонниками в другом конце долины. Мы с ними враждуем.

– Я много слышал о большом турнире, к которому готовятся сейчас рыцари, и мне показалось, что в нем как будто примет участие и Богун со своими рыцарями. Это так?

– Верно. С незапамятных времен раз в году между Передними и Задними объявляется перемирие на три дня, начиная с первого воскресенья поста, во время которого и проводится большой турнир. Один год состязания устраиваются на равнине перед Ниммром, а в другой – перед городом Сеполькро.

– Передние и Задние? Что за чертовщина? – спросил Блейк.

– В общем, это длинная история. Весной 1191 года Ричард Первый отплыл с острова Сицилии и направился к Акри, где должен был соединиться с французским королем Филиппом-Августом и отбить Святую Землю у сарацинов. Однако в пути Ричард задержался ради захвата Кипра, и когда войско направилось в Акри, на борту кораблей оказалось много красавиц киприоток, тайно вывезенных влюбленными рыцарями. Затем два судна потерпели кораблекрушение возле африканского побережья. Одним командовал рыцарь по имени Богун, а другим Гобред. Оба экипажа двинулись дальше на поиски Иерусалима и набрели на эту долину. Сторонники Богуна объявили, что обнаружили долину Святых Могил и что крестовый поход закончен. Они перевесили кресты с груди на спину в знак окончания похода и возвращения домой. Но Гобред считал иначе. По его мнению, долина эта вовсе не была долиной Святых Могил, а, значит, крестовый поход не был завершен. Поэтому он и его соратники оставили кресты на груди и выстроили город, а также замок-крепость у входа в долину с тем, чтобы воспрепятствовать возвращению Богуна и его людей в Англию до выполнения ими своей миссии. Тогда Богун обосновался в другом конце долины, где также возвел город и замок. И вот уже более семи веков потомки Гобреда, чтобы не запятнать честь рыцарства, препятствуют потомкам Богуна вернуться в Англию. Сподвижники Гобреда продолжают носить крест на груди, и потому их называют «Передними», сторонники же Богуна носят его на спине, отсюда и название «Задние».