Зеркало для невидимки - Степанова Татьяна Юрьевна. Страница 4

Колосов глянул на свои бежевые парадные брюки. Следы черной жирной копоти – как пятна на жирафе. Грачкин вышел в стеклянный предбанничек и тут же моментально метнулся к телефону. «Катюша… но я же сказал… Звоню-звоню, а ты что ж к телефону демонстративно не подходишь?» – донеслось через минуту до Колосова. Он вздохнул: дело с самого начала поворачивалось той самой паскудной стороной, которую он терпеть не мог, – научной. Никаких активных действий, никакого розыскного ажиотажа по горячим следам. Сиди и жди, когда придут из ЭКУ результаты дактилоскопической экспертизы, пожарно-технической, баллистической, химико-технологической, экспертизы горюче-смазочных веществ и… Чтоб их всех черти разорвали!

Колосову смерть как было жаль новые брюки.

Глава 3

ИЗЮМИНКА?

Все как-то подернулось серой пылью. Грешно, конечно, с такими мыслями начинать новый рабочий день, да что делать-то?

Политика, политика, политика. Что же дальше-то будет? А по части неполитических новостей… Катя с тоской оторвала взгляд от телевизора, где только что окончился информационный выпуск, увидела свой стол, заваленный подшивками газет. Тут же коротал время увесистый том сводок происшествий. Сколько же всякой информации! Но – хоть разорвись – писать абсолютно не о чем.

Всем – редакторам газет, издателям сборников и журналов – с некоторых пор требуется не просто «жуткое» сенсационное преступление, а еще и с какой-то… изюминкой. Эта самая изюминка уже начинала сниться Кате в виде огромного черного яйца, которое снесла гигантская курочка Ряба.

Самое-то главное, все эти ужасные газетчики сами толком не знали, что им подойдет. «Многие темы уже набили читателю оскомину. Потеряли актуальность, приелись. Необходим принципиально новый подход к концепции подачи криминальной хроники». Катя слыхала подобные рассуждения уже сотни раз.

«Ну подумаешь, велика новость – в поселке Старая Ситня после совместного употребления спиртных напитков муж, приревновав жену к соседу, нанес ей сорок девять ран кухонным ножом, – заявил как-то Кате редактор субботней полосы криминальных новостей из «Вестника Подмосковья». – Ну кого нынче удивишь пьяной оргией? Ревность, вспыхнувшая в парах дешевой водки… Нет, все это пошло, пошло, Катюша. И надоело читателю хуже горькой редьки. Читателю знаешь что хочется? Большой и чистой любви. Понимаешь? Этаких шекспировских страстей, а не этого вот деревенского позорища». Катя тогда промолчала: к чему разубеждать журналиста, который считает, что он прав? Просто редактор криминальной полосы не видел того, что произошло в Старой Ситне. В той квартире, в крохотной облезлой кухне с ржавой раковиной, с кишащими по всем углам рыжими тараканами, где муж из ревности резал жену, все стены, весь пол и даже потолок («частичные обильные потеки» – было сказано в протоколе осмотра) были красными от крови. А женщина, несмотря на все свои сорок девять ножевых ран, восемь из которых были проникающими в брюшную полость, была еще жива, когда ее на «Скорой» везли в больницу. Как говорили Кате врачи – все просила, умоляла, чтобы не трогали мужа-убийцу: «Я одна во всем виновата. Он не хотел… Он любит меня».

Катя отодвинула газеты в сторону, присела на краешек стола. Значит, надоела читателю пошлость и хочется «большой и чистой любви». А ту женщину, кстати сказать, не спасли. Она умерла в лифте, когда ее везли в операционную. Врачи вообще удивлялись, как она еще так долго продержалась при такой кровопотере. «Видимо, алкоголь способствовал, – сказал Кате дежурный хирург, – она же пьяная была в дупель. А пьяным, как известно, – море по колено».

Затрезвонил телефон. Звонил редактор еженедельника «Закон и правопорядок». «Чем нас порадуете, Екатерина Сергеевна? Вы, помнится, обещали. Что-то подыщете? Желательно, что-нибудь не совсем обычное, с этакой изюминкой. Читатель это любит. Итак, я жду для следующего номера».

«Ах ты боже мой, – подумала Катя. – Вот наказание-то…»

Несмотря на утренний час, в кабинете пресс-центра было жарко и душно. За окном – яркое до слез солнце, которому безумно рад один лишь сохлый кактус на подоконнике. Катя начала долгое и упорное сражение со створками окна, те никак не желали распахиваться настежь. Внизу к подъезду ГУВД одна за другой подъезжали, отъезжали машины. От милицейских мигалок рябило в глазах. Вот от здания Зоологического музея, что находился напротив, отъехала пыльная черная «девятка». Кате эта машина была знакома. Никита Колосов, которого она не видела лет, наверное, сто, убывал куда-то в неизвестном направлении. Она бегло просмотрела последнюю сводку. Нет, новых ЧП в области не произошло. Значит, Колосов куда-то отправился по старым делам.

Все куда-то едут, все чем-то заняты, все живут полной жизнью, а ты сиди, глотая пыль старых подшивок, чихай и пялься в постылый компьютер. Нет, так нельзя! Катя резко оттолкнулась ладонями от нагретого солнцем подоконника. Баста! Берем себя в руки. А все Сережка Мещерский виноват! Ну кто сказал, что тоска – не заразная болезнь? Да хуже кори заразная! Вот пообщалась вчера с опечаленным Серегой и…

Катя вспомнила глаза Мещерского – темные-темные, грустные-грустные. Он был, как всегда, вежлив, приветлив, но сам витал где-то… Бог весть где. Не с ними.

Катя снова обратилась к толстому тому сводок. Все, что у нас есть, – это три странных происшествия, случившихся в один день. Как она вчера расписывала их Сереге, как пыталась все представить в интригующем свете! А сейчас… Боже, что за чушь. Ну, убийство на двадцать третьем километре, труп мужского пола в сгоревшей машине. Ну и что в этом происшествии загадочного? Где тут вожделенная изюминка? Да жулик какой-нибудь, мошенник или браток. Правильно Вадька вчера сказал. Кокнули его скорее всего свои же урки-дружки, и, наверное, поделом. А для того чтобы замести следы, машину подожгли. Что, разве впервые такое в области происходит? Среди выезжавших в составе следственно-оперативной группы кто у нас? Ага, Колосов. Ну, оно и понятно. Начальник отдела убийств просто честно отрабатывает свой хлеб.

А второе происшествие и вообще смехота. Подумаешь, несчастный случай в цирке! Да рвань какая-нибудь, этот цирк бродячий. И лев, наверное, там – отощавший от голода беззубый рахитик. И вообще, это еще проверить надо, а было ли такое происшествие. Может, эти цирковые все нарочно для рекламы выдумали, с них станется.

А случай осквернения могилы на кладбище… Катя полезла в шкаф и достала подробный атлас Подмосковья. Где у нас это Нижне-Мячниковское кладбище в районе Стрельни? Так… Прискорбно, но она еще ни разу не бывала в этом районе области. Да и район-то почти Москва. Стрельня – это огромная новостройка у самой МКАД, на границе столицы и области. Главная ее достопримечательность – ярмарка, оптовая или мелкооптовая, на которой, как люди говорят, все можно купить, даже… Короче – все, кроме Родины. Катя вспомнила глупый каламбур из рекламы и поморщилась. Ну, с точки зрения коммерции, цирк-шапито выбрал неплохое место. Издревле ведь где ярмарки, там тьма народа, балаганы, карусели разные…

«Ты же кладбище хотела смотреть!» – вернула сама себя Катя и трудолюбиво склонилась над атласом. Так, это чуть дальше от МКАД, почти на самой границе Мытищ. Старое, наверное, кладбище, вот и церковка тут крестиком обозначена. Взгляд Кати случайно упал на соседнюю страницу атласа – зеленые квадраты, желтая извилистая линия – объездное шоссе Москва – Стрельня, а вот и двадцать третий километр. Катя смотрела на карту: на бумаге все так близко, расстояние всего в несколько сантиметров. Нет, ну надо же все-таки, в один день, практически в одном и том же месте и происходят три таких непохожих друг на друга события!

Кате вспомнился взволнованный голос дежурного Стрельненского отдела: «Дикие подробности осквернения могилы…» Она быстренько прикинула, к кому бы можно было прямо сейчас обратиться за дополнительной информацией. О ЧП на кладбище знал весь главк. Но все либо прочли про это в сводке, либо слышали от кого-то. В Нижне-Мячниково выезжали местные сотрудники да бригада из областного ЭКУ. Но экспертам, людям архизанятым, Катя, хоть и могла, звонить не стала. Они по рукам и ногам скованы рамками своих заключений. И опять же – снова звонить в Стрельню смысла нет. По телефону все равно ничего не добьешься. Ехать туда надо, мчаться на вороных. Ведь собираются же они как-то ловить этого, с кладбища? Но, с другой стороны, отчего все там так встревожены? Кажется, что убийство на двадцать третьем километре так не взволновало Стрельненский отдел, как эти ночные кладбищенские кошмарики. Почему все местные «профи» говорят об этом сквозь зубы и чуть ли не с содроганием? И у нас тут тоже вон в сводке против Нижне-Мячникова жирным шрифтом грозное: «В прессу не давать!»