Снежный ангел - Бэлоу Мэри. Страница 30

– Может быть, и упадет. Знаешь, Джастин, ты поищи их, а я побуду немного здесь.

Он смотрел ей прямо в глаза. Руки его были сцеплены за спиной.

– Оказалось, что быть благоразумными не так просто, как мы думали два дня назад, верно? – спросил он наконец.

– Нет. – Ее голос прозвучал так, словно она бежала целую милю без передыху.

– Мне не следовало останавливаться тогда на дороге.

– А мне следовало запереться в спальне и не выходить оттуда, пока не растает снег.

– Нужно было читать вслух молитвослов, пока мы оба не уснули бы от скуки.

– А еще мне надо было согласиться с Деннисом, когда он сказал, чтобы я выходила замуж за Тоби.

– Нет, этого делать не следовало.

– Или взять себя в руки, твердо ответить «нет» и молчать всю оставшуюся дорогу. Ах, если бы я не вышла тогда из экипажа!

– А я не отправился в это путешествие!

– Ну нет, тогда я могла бы замерзнуть насмерть. Ведь у Денниса отвалилось колесо.

– К тому же ты шла в противоположном направлении, – напомнил он. – Боюсь, по тебе плачет сумасшедший дом, Розамунда.

– Кто бы говорил: твоя любовница осталась в Лондоне, а ты набил экипаж ее одеждой, – парировала Розамунда. – Так что наша встреча была предопределена: если бы мы не встретились на дороге, то обязательно встретились бы в лечебнице для умалишенных.

Он улыбнулся одними глазами.

– Я бы не возражал, – сказал он так тихо, что она смогла прочитать эти слова только по движению губ.

– Уходи, Джастин, – взмолилась она. – Пожалуйста, уходи. И разыщи Аннабелл и Джоша.

– Я все думаю: изменилось бы что-нибудь, если бы мы прожили вместе неделю? Или две?

– Да, две, – ответила она. – За это время нам надоело бы лепить снеговиков, мы прочитали бы от корки до корки все книги и я столько раз обставила бы тебя в бильярд, что ты лишился бы всей своей самоуверенности.

– Зато я обыграл бы тебя в карты.

– Возможно, – согласилась она. – Возможно. Да, двух недель было бы вполне достаточно, Джастин. За это время мы смертельно надоели бы друг другу.

– Да, – кивнул он.

– Уходи, – снова сказала она. – Пожалуйста, уходи.

Но он вдруг потянулся к ней, по-прежнему не размыкая рук за спиной, и нашел губами ее рот. Его язык проскользнул внутрь.

– Я хотел бы заниматься этим все две недели, – сказал он, оторвавшись от нее. – Жаль, что мы не успели смертельно надоесть друг другу, Розамунда. Я хотел бы этого больше всего на свете.

У нее перехватило дыхание.

– Я ухожу, – сказал он. – Но не для того, чтобы искать Аннабелл. Наверное, все уже замерзли и собрались возвращаться. На развалинах аббатства негде спрятаться от ветра. Тебе лучше пойти со мной.

– Джастин, я бы предпочла оказаться на другой половине земного шара от тебя.

– Догадываюсь. Но поскольку это невозможно, я предлагаю вернуться к остальной компании. Я не буду предлагать тебе опереться на мою руку. Так будет легче?

– Нет.

– Все равно, пойдем. А почему ты бегала по стене, как двенадцатилетний сорванец?

– Состязалась с Джошем. Он упал, и я наслаждалась своим триумфом. Наверное, со стороны это выглядело непростительным легкомыслием, да?

– Да, но я сделал все возможное, чтобы преподобный Стренджлав стоял к вам спиной и не видел этого безобразия.

Оба рассмеялись.

– Мне страшно хотелось оказаться рядом с тобой и продемонстрировать, что я могу проскакать всю стену на одной ножке, – сказал он.

– Ну уж дудки, – пренебрежительно отозвалась она. – Поверхность стены неровная. Ты бы ни за что не смог удержаться.

Он фыркнул, и она снова засмеялась вместе с ним.

Глава 11

– По-моему, это где-то здесь, – сказал лорд Берсфорд. – Ты не помнишь, Аннабелл?

– Кажется, мы идем правильно, – ответила девушка, – но я думаю, нам лучше вернуться. Наверное, нас уже ищут.

– Мы гуляем всего пять минут. Держись за меня, здесь крутой спуск.

– Я уже не маленькая и могу спуститься сама.

– Конечно, – сказал он, однако взял ее за руку, прежде чем начал спускаться к реке. – Только представь себе, Аннабелл: святой старец сидел здесь, на этом самом месте, под стенами аббатства, в длинной холщовой рубахе, со спутанными волосами и бородой, полный раскаяния и смирения…

– Нет, ты говоришь глупости. Зачем ему было жить в пещере, в которой и встать-то нельзя в полный рост, и замерзать там зимой от холода, когда в двух шагах находится аббатство, где можно найти и кров, и пищу, и тепло?

Он усмехнулся, отпустил ее руку и, пригнувшись, заглянул в пещеру.

– У тебя совсем нет воображения, Аннабелл. Вместо того чтобы попытаться увидеть призрак нашего праведника, ты думаешь о том, что зимой у него был красный нос.

– Возможно, от него еще плохо пахло, – добавила она. – Вряд ли он когда-нибудь мылся. Лорд Берсфорд выпрямился и рассмеялся:

– Чего ты хочешь от бедного старца? Чтобы он каждое утро залезал в прорубь, дабы принять освежающую ванну?

– Нет, я вообще не верю в его существование. Он склонил голову набок и изучающе посмотрел на нее:

– Я поставил себе нелегкую задачу, верно? Даже этот абсурдный разговор не смог вызвать у тебя улыбки.

– Потому что это глупый разговор.

– Несомненно. – Он поскреб подбородок. – Но каждый человек может иногда позволить себе говорить глупости. Некоторые, конечно, говорят их чаще. Ты не одобряешь мое поведение, Аннабелл? Наверное, я недостаточно серьезен для тебя.

Он откинул голову назад и снова засмеялся.

– Впрочем, столь важные персоны, как лорд Берсфорд, выше всяческих обвинений. Скажи, а Джастин может заставить тебя улыбнуться?

– Что за дурацкая мысль, будто я никогда не улыбаюсь. Конечно, я улыбаюсь ему.

– Когда он тебя целует?

– Джошуа! – Она покраснела.

– Ну так как? – Он приподнял ее лицо за подбородок, хотя она попыталась увернуться. – Тебе нравится целоваться? – Это бестактный вопрос.

– Да. – Он продолжал держать ее за подбородок и улыбался. – Только не говори, что он этого еще не делал. Если так, то он тупица. – С этими словами лорд Берсфорд наклонился и крепко поцеловал ее в губы. – Ну, теперь улыбнись.

Аннабелл размахнулась и со всей силы ударила его по щеке.

– Как ты смеешь! – вскричала она. – Я взрослая женщина, Джошуа. Мне восемнадцать лет, если ты до сих пор этого не заметил. Я уже не ребенок, которого можно дразнить и высмеивать. Оставь меня в покое.

Лорд Берсфорд покачнулся и приложил ладонь к пылающей щеке.

– Да, это не было похоже на улыбку, правда? – сказал он.

, – Я тебя ненавижу. Ты всегда дразнил меня, как маленькую девочку, которая не умеет чувствовать. Возможно, тебя удивит, что у меня тоже есть чувства. И мне не нравится находиться рядом с тобой. Вот почему я не улыбаюсь, если ты так хочешь знать. Я не улыбаюсь, потому что ты мне не нравишься. Я тебя ненавижу.

Она отвернулась, но Джошуа поймал ее за руку.

– Аннабелл, что с тобой? Чем я так сильно тебя обидел? Тем, что всегда дразнил тебя? Но я подшучиваю не только над тобой, а над всеми, кого люблю. Ты всегда мне нравилась. Разве ты этого не знала? Или ты не любишь меня по какой-то другой причине?

Она смотрела себе под ноги.

– Нет, я не могу сказать, что не люблю тебя. Прости, что я так сказала. Но ты не должен был этого делать. Я принадлежу лорду Уэзерби. Всегда принадлежала.

– Прости и ты меня, – мягко сказал он. – Я сделал это не потому, что не уважаю тебя, Аннабелл. Просто мы знаем друг друга тысячу лет, и я не заметил, как ты выросла. Обещаю, что больше не буду целовать тебя ради шутки. Я не хотел тебя обидеть. Ты прощаешь меня?

– Давай вернемся к развалинам, – предложила она.

– Ты иди, – сказал он, – а я приду чуть позже. Если Джастин увидит отпечаток твоих пальцев у меня на щеке, то на рассвете пришлет ко мне своих секундантов.

Она посмотрела на его пылающую щеку и прикусила нижнюю губу.

Джошуа усмехнулся: