Полное собрание стихотворений - Пушкин Александр Сергеевич. Страница 63

Приметы

Старайся наблюдать различные приметы:

Пастух и земледел в младенческие леты,

Взглянув на небеса, на западную тень,

Умеют уж предречь и ветр, и ясный день,

И майские дожди, младых полей отраду,

И мразов ранний хлад, опасный винограду.

Так, если лебеди, на лоне тихих вод

Плескаясь вечером, окличут твой приход,

Иль солнце яркое зайдет в печальны тучи,

Знай: завтра сонных дев разбудит дождь ревучий,

Иль бьющий в окны град – а ранний селянин,

Готовясь уж косить высокой злак долин,

Услыша бури шум, не выдит на работу

И погрузится вновь в ленивую дремоту.

<На Каченовского.>

Клеветник без дарованья,

Палок ищет он чутьем,

А дневного пропитанья

Ежемесячным враньем.

Кокетке

[И вы поверить мне могли.

Как простодушная Аньеса?

В каком романе вы нашли,

Чтоб умер от любви повеса?]

Послушайте: вам тридцать лет,

Да, тридцать лет – немногим боле.

Мне за двадцать; я видел свет,

Кружился долго в нем на воле;

Уж клятвы, слезы мне смешны;

Проказы утомить успели;

Вам также с вашей стороны

Измены верно надоели;

Остепенясь, мы охладели,

Не к стати нам учиться вновь.

Мы знаем: вечная любовь

Живет едва ли три недели.

С начала были мы друзья,

Но скука, случай, муж ревнивый…

Безумным притворился я,

И притворились вы стыдливой,

Мы поклялись… потом… увы!

Потом забыли клятву нашу;

Клеона полюбили вы,

А я наперсницу Наташу.

Мы разошлись; до этих пор

Всё хорошо, благопристойно,

Могли б мы жить без дальних ссор

Опять и дружно и спокойно;

[Но нет! сегодня поутру

Вы вдруг в трагическом жару

Седую воскресили древность —

Вы проповедуете вновь

Покойных рыцарей любовь,

Учтивый жар и грусть и ревность.

Помилуйте – нет, право нет.

Я не дитя, хоть и поэт.]

Когда мы клонимся к закату,

Оставим юный пыл страстей —

Вы старшей дочери своей,

Я своему меньшому брату:

Им можно с жизнию шалить

И слезы впредь себе готовить;

Еще пристало им любить,

А нам уже пора злословить.

Эпиграмма <На А. А. Давыдову.>

Оставя честь судьбе на произвол,

<Давыдова> , живая жертва фурий.

От малых лет любила чуждый пол.

И вдруг беда! казнит ее Меркурий,

Раскаяться приходит ей пора,

Она лежит, глаз пухнет по немногу,

Вдруг лопнул он; что ж дама? – "Слава богу

Всё к лучшему: вот новая дыра!"

Приятелю

Не притворяйся, милый друг,

Соперник мой широкоплечий!

Тебе не страшен лиры звук,

Ни элегические речи.

Дай руку мне: ты не ревнив,

Я слишком ветрен и ленив,

Твоя красавица не дура;

Я вижу всё и не сержусь:

Она прелестная Лаура,

Да я в Петрарки не гожусь.

Алексееву

Мой милый, как несправедливы

Твои ревнивые мечты:

Я позабыл любви призывы

И плен опасной красоты:

Свободы друг миролюбивый,

В толпе красавиц молодых,

Я, равнодушный и ленивый,

Своих богов не вижу в них.

Их томный взор, приветный лепет

Уже не властны надо мной.

Забыло сердце нежный трепет

И пламя юности живой.

Теперь уж мне влюбиться трудно,

Вздыхать неловко и смешно,

Надежде верить безрассудно,

Мужей обманывать грешно.

Прошел веселый жизни праздник.

Как мой задумчивый проказник,

Как Баратынский, я твержу:

"Нельзя ль найти подруги нежной?

Нельзя ль найти любви надежной?"

И ничего не нахожу.

Оставя счастья призрак ложный,

Без упоительных страстей.

Я стал наперсник осторожный

Моих неопытных друзей.

Когда любовник исступленный.

Тоскуя, плачет предо мной

И длякрасавицы надменной

Клянется жертвовать собой;

Когда в жару своих желании

С восторгом изъясняет он

Неясных, темных ожиданий

Обманчивый, но сладкий сон

И, крепко руку сжав у друга,

Клянет ревнивого супруга,

Или докучливую мать, —

Его безумным увереньям

И поминутным повтореньям

Люблю с участием внимать:

Я льщу слепой его надежде,

Я молод юностью чужой

И говорю: так было прежде

Во время оно и со мной.

* * *

В твою светлицу, друг мой нежный,

Я прихожу в последний раз.

Любви счастливой, безмятежной

Делю с тобой последний час.

Вперед одна в надежде томной

Не жди меня средь ночи темной,

До первых утренних лучей

Не жги свечей.