Сказки русских писателей - Бажов Павел Петрович. Страница 83
– Чудеса! – сказал Мухолов. – Сколько носов видел я нынче, а решить не могу, какой из них лучше. Вот что, братцы: становитесь вы все рядом. Я посмотрю на вас и выберу самый лучший нос.
Выстроились перед Мухоловом-Тонконосом Дубонос, Крестонос, Долгонос, Шилонос, Кроншнеп-Серпонос, Широконос, Сетконос, Мешконос и Долбонос.
Но тут упал сверху серый Ястреб-Крючконос, схватил Мухолова и унес себе на обед.
А остальные птицы с перепугу разлетелись в разные стороны.
Как Муравьишка домой спешил
Залез Муравей на березу. Долез до вершины, посмотрел вниз, а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.
Муравьишка сел на листок и думает:
«Отдохну немножко – и вниз».
У муравьев ведь строго: только солнышко на закат, – все домой бегут. Сядет солнце, – и муравьи все ходы и выходы закроют – и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.
Солнце уже к лесу спускалось.
Муравей сидит на листке и думает:
«Ничего, поспею: вниз ведь скорей».
А листок был плохой: желтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.
Несется листок через лес, через реку, через деревню.
Летит Муравьишка на листке, качается – чуть жив от страха. Занес ветер листок на луг за деревней да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.
Лежит и думает:
«Пропала моя головушка. Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров – сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно, хоть землю кусай».
Смотрит Муравей: рядом Гусеница-Землемер лежит. Червяк червяком, только спереди – ножки и сзади – ножки.
Муравьишка говорит Землемеру:
– Землемер, Землемер, снеси меня домой. У меня ножки болят.
– А кусаться не будешь?
– Кусаться не буду.
– Ну садись, подвезу.
Муравьишка вскарабкался на спину к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к передним приставил, хвост – к голове. Потом вдруг встал во весь рост, да так и лег на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нем росту, и опять в дугу скрючился. Так и пошел, так и пошел землю мерить.
Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.
– Не могу больше! – кричит. – Стой! А то укушу!
Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез, еле отдышался.
Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу Паук-Сенокосец шагает: ноги как ходули, между ног голова качается.
– Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.
– Ну что ж, садись, подвезу.
Пришлось Муравьишке по паучьей ноге вверх лезть до коленки, а с коленки вниз спускаться Пауку на спину: коленки у Сенокосца торчат выше спины.
Начал Паук свои ходули переставлять – одна нога тут, другая там; все восемь ног, будто спицы, в глазах у Муравьишки замелькали. А идет Паук не быстро, брюхом по земле чиркает. Надоела Муравьишке такая езда. Чуть было не укусил он Паука. Да тут, на счастье, вышли они на гладкую дорожку.
Остановился Паук.
– Слезай, – говорит. – Вон Жужелица бежит, она резвей меня.
Слез Муравьишка.
– Жужелка, Жужелка, снеси меня домой! У меня ножки болят.
– Садись, прокачу.
Только успел Муравьишка вскарабкаться Жужелице на спину, она как пустится бежать! Ноги у нее ровные, как у коня.
Бежит шестиногий конь, бежит, не трясет, будто по воздуху летит.
Вмиг домчались до картофельного поля.
– А теперь слезай, – говорит Жужелица. – Не с моими ногами по картофельным грядам прыгать. Другого коня бери.
Пришлось слезть.
Картофельная ботва для Муравьишки – лес густой. Тут и со здоровыми ногами – целый день бежать. А солнце уж низко.
Вдруг слышит Муравьишка, пищит кто-то:
– А ну, Муравей, полезай ко мне на спину, поскачем.
Обернулся Муравьишка – стоит рядом Жучок-Блошачок, чуть от земли видно.
– Да ты маленький! Тебе меня не поднять.
– А ты-то большой! Лезь, говорю.
Кое-как уместился Муравей на спине у Блошачка. Только-только ножки поставил.
– Влез?
– Ну, влез.
– А влез, так держись.
Блошачок подобрал под себя толстые задние ножки – а они у него как пружинки, складные – да щелк! – распрямил их. Глядь, уж он на грядке сидит. Щелк! – на другой. Щелк! – на третьей.
Так весь огород и отщелкал до самого забора.
Муравьишка спрашивает:
– А через забор можешь?
– Через забор не могу: высок очень. Ты Кузнечика попроси: он может.
– Кузнечик, Кузнечик, снеси меня домой! У меня ножки болят.
– Садись на загривок.
Сел Муравьишка Кузнечику на загривок.
Кузнечик сложил свои длинные задние ноги пополам, потом разом выпрямил их и подскочил высоко в воздух, как Блошачок. Но тут с треском развернулись у него за спиной крылья, перенесли Кузнечика через забор и тихонько опустили на землю.
– Стоп! – сказал Кузнечик. – Приехали.
Муравьишка глядит вперед, а там широкая река: год по ней плыви – не переплывешь.
А солнце еще ниже.
Кузнечик говорит:
– Через реку и мне не перескочить: очень уж широкая. Стой-ка, я Водомерку кликну: будет тебе перевозчик.
Затрещал по-своему, глядь – бежит по воде лодочка на ножках.
Подбежала. Нет, не лодочка, а Водомерка-Клоп.
– Водомер, Водомер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
– Ладно, садись, перевезу.
Сел Муравьишка. Водомер подпрыгнул и зашагал по воде, как посуху.
А солнце уж совсем низко.
– Миленький, шибче! – просит Муравьишка. – Меня домой не пустят.
– Можно и пошибче, – говорит Водомер.
Да как припустит! Оттолкнется, оттолкнется ножками и катит-скользит по воде, как по льду. Живо на том берегу очутился.
– А по земле не можешь? – спрашивает Муравьишка.
– По земле мне трудно, ноги не скользят. Да и гляди-ка: впереди-то лес. Ищи себе другого коня.
Посмотрел Муравьишка вперед и видит: стоит над рекой лес высокий, до самого неба. И солнце за ним уже скрылось. Нет, не попасть Муравьишке домой!
– Гляди, – говорит Водомер, – вот тебе и конь ползет.
Видит Муравьишка: ползет мимо Майский Хрущ – тяжелый жук, неуклюжий жук. Разве на таком коне далеко ускачешь?
Все-таки послушался Водомера.
– Хрущ, Хрущ, снеси меня домой! У меня ножки болят.
– А ты где живешь?
– В муравейнике за лесом.
– Далеконько... ну, что с тобой делать? Садись, довезу.
Полез Муравьишка по жесткому жучьему боку.
– Сел, что ли?
– Сел.
– А куда сел?
– На спину.
– Эх, глупый! Полезай на голову.
Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине: разломил Жук спину надвое, два жестких крыла приподнял. Крылья у Жука точно два перевернутых корыта, а из-под них другие крылышки лезут, разворачиваются: тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних.
Стал Жук пыхтеть, надуваться:
«Уф! Уф! Уф!»
Будто мотор заводит.
– Дяденька, – просит Муравьишка, – поскорей! Миленький, поживей!
Не отвечает Жук, только пыхтит:
«Уф! Уф! Уф!»
Вдруг затрепетали тонкие крылышки, заработали. «Жжж! Тук-тук-тук!..» – поднялся Хрущ на воздух. Как пробку, выкинуло его ветром вверх – выше леса.
Муравьишка сверху видит: солнышко-уже краем землю зацепило.
Как помчал Хрущ – у Муравьишки даже дух захватило.
«Жжж! Тук-тук-тук!» – несется Жук, буравит воздух, как пуля.
Мелькнул под ним лес – и пропал.
А вот и береза знакомая, и муравейник под ней.
Над самой вершиной березы выключил Жук мотор и – шлеп! – сел на сук.
– Дяденька, миленький! – взмолился Муравьишка. – А вниз-то мне как? У меня ведь ножки болят, я себе шею сломаю.
Сложил Жук тонкие крылышки вдоль спины. Сверху жесткими корытцами прикрыл. Кончики тонких крыльев аккуратно под корытца убрал.
Подумал и говорит:
– А уж как тебе вниз спуститься, – не знаю. Я на муравейник не полечу: уж очень больно вы, муравьи, кусаетесь. Добирайся сам, как знаешь.