В мире фантастики и приключений. Выпуск 3 - Варшавский Илья Иосифович. Страница 17
– Юринга! Успокойся! Скажи, в чем дело?
– Я… я… - Рыдания мешали ей говорить. - Вы это серьезно, Антор?
– Конечно, серьезно, неужели ты думаешь, что я мог бы так пошутить?..
Голова ее снова ткнулась мне в грудь.
– Да, я… знаю… но мне хотелось услышать еще раз.
– Так ответь мне, ты согласна?
– Я… я не могу… вы сами… откажетесь… если узнаете… если узнаете все…
– Что все? Почему ты не можешь?
Она затрясла головой:
– Не могу… Вы богатый, Антор, а богатые… я знаю… богатые женятся ради детей… наследника, даже если любят, а я… я не могу быть матерью, я…
Она снова разрыдалась и сникла, обессиленная признанием. Я подхватил ее на руки и посадил к себе на колени.
– Что ты говоришь, Юринга! Откуда ты взяла, что я богат? Кто это тебе сказал? И почему ты не можешь?..
– Нет… не могу… здесь, в Хасада-пир… когда нас, девушек, берут сюда, нас… нам делают операцию, чтобы не возиться с… последствиями… это условия контракта, который подписывают родители…
Я замолчал, потрясенный ее несчастьем. От этого Юринга стала мне еще дороже и ближе. Она сидела, не двигаясь, и только вздрагивала от затихающих рыданий. Медленно текли минуты. Я смотрел на это беззащитное существо, лишенное всяких надежд на счастье, еще более одинокое и бездомное, чем я сам.
– Юринга, - мягко сказал я, - не будем думать о будущем в… этом смысле… Я не намерен…
Она подняла голову и с трепетом посмотрела мне в лицо.
– …менять своего решения. Ты многое представляешь себе неправильно. Ты думаешь, я богат и счастлив, но у меня нет ни того, ни другого. Если я нужен тебе, если ты хочешь быть со мной, если ты будешь счастлива со мной, то… давай уедем отсюда вместе и будем вместе столько, сколько позволит наша судьба. Конечно, лучше бы потом иметь… и другие радости, но сейчас мне больше всего на свете нужна ты. Ты! Понимаешь, только ты. Не торопись, подумай, жизнь наша не будет легкой, денег у меня далеко не всегда столько, сколько я имел их здесь, зарабатывать на жизнь мне приходится тяжелым трудом, и я часто буду оторван от тебя на целые годы… Подумай, Юринга.
По мере того как я говорил, глаза ее светлели, наливались радостью, а когда кончил, она порывисто прижалась ко мне.
– Зачем вы мне это говорите, Антор? Неужели вы до сих пор не понимаете, что я… люблю вас? Мне безразлично, буду я с вами сыта или голодна, плохо или хорошо одета. Я буду знать, что вы со мной, даже если вы будете далеко… а это так много! Правда?
Я еще крепче прижал ее к себе.
– Вы не пожалеете, Антор. Я буду вам настоящей подругой. Вы не думайте, я веселая, это здесь я была грустной временами, потому что вспоминала о том, что вы уедете… А теперь вы будете со мной. Вам не будет скучно, я даже училась до того, как попасть сюда, и я красивая… Правда? Я вам нравлюсь?
– Очень, Юринга…
Мы долго молчали, глядя друг на друга и забыв обо всем окружающем. Я первым вернулся к действительности. Пора было что-то предпринимать, так как времени до отлета оставалось уже совсем мало. Скоро должен был прийти Конд, как мы договорились с ним утром, чтобы лететь вместе в Харту.
– Юринга, у нас мало времени. Скоро уходит конвертоплан, и ты должна еще освободиться от своей зависимости. Сколько придется платить неустойки?
– Много, очень много. Я точно не считала. Кажется, пятьсот ти. - Она тревожно посмотрела на меня. - У вас… у нас есть такие деньги? Я могу говорить "у нас"?
– Да, Юринга, да, и деньги есть… пока во всяком случае.
Я подошел к шкафчику, в котором хранились моя капиталы. Высыпав деньги на стол, я пересчитал их. Оставалось всего шестьсот ти. Пятьсот нужно было отдать Юринге, в тридцать обойдется перелет, остаются гроши - всего семьдесят ти на ближайший месяц и непредвиденные расходы. Это более чем скромно. Хорошо еще, что за все остальное было уже заплачено. Юринга смотрела на меня, и, казалось, читала каждую мысль.
– Вы не беспокойтесь, Антор, я как-нибудь доживу до вашего возвращения… мне приходилось и хуже. Только вы возвращайтесь ко мне. Я буду ждать вас всегда, всю жизнь!
Я ласково погладил ее по плечу.
– Ничего, устроимся, кое-что я еще оставил отцу… Ты торопись, скоро придет Конд, мы полетим вместе.
Она подошла ко мне и снова обняла.
– Антор, а кто этот… Конд?
– Мой товарищ, я лечу в экспедицию вместе с ним. Ты его знаешь. Помнишь, когда мы впервые встретились, он был вместе со мною?
Юринга отступила на шаг,
– Это такой высокий?
– Да.
– Антор, вы не обижайтесь… но я не хочу его видеть.
– Почему?
– Он нехороший.
– Почему ты так решила?
– Я знаю. Он так смотрел на наших девушек… Вы так не смотрели…
– Не будем спорить, Юринга, - остановил я ее, - у тебя еще будет время убедиться в том, что о мужчинах следует судить не по тому, как они смотрят на женщин… Вот деньги, иди и верни себе свободу…
Я проводил ее до дороги и, посадив в машину, вернулся, чтобы собрать вещи, которые накопились за время моего пребывания в "оазисе удовольствий". Конд появился раньше, чем я его ожидал. Ввалившись в дверь, он сразу наполнил помещение шумом и движением.
– А ты недурно устроился, - заметил он деловито, заглянув в каждый угол. - Собрался уже?
– Нет еще, собираюсь.
– Ну собирайся, а я пока отдохну. Где тут у тебя можно удобнее примоститься?
– Где хочешь, хотя бы здесь…
Я показал ему на кресло. Он пододвинул его поближе ко мне и сел, вытянув вперед свои длинные ноги.
– Я, понимаешь, сегодня забрел со своей Ласией в такое место на этом Хасада-пир, что тебе, наверное, и не снилось. До чего только люди не додумаются!, Устал, правда, но впечатлений на всю жизнь… с избытком.
Блаженно разглагольствуя, он сквозь приспущенные веки наблюдал за моими сборами. Потом широко открыл глаза и неожиданно спросил:
– Слушай, Ан, я одного не понимаю, зачем ты женские тряпки укладываешь? Разве ты их не оставляешь здесь?..
Вопрос застал меня врасплох. Было ясно, что Конду все равно придется рассказать о моем решении, но на это как-то не хватало духу.
– Оставляю, - ответил я, продолжая бережно складывать накидку, подаренную мною Юринге в первый день нашего знакомства.
– Тогда чего же кладешь их вместе со своими вещами или ты их тоже оставляешь?
Я промолчал.
– Может быть, ты все же объяснишь? - Конд придвинул к себе графин с олано.
– Объясню, - резко ответил я, - мы поженились…
Он подскочил в кресле, словно его укусила лика.
– Поженились! Ты женился на этой…
– Да, на Юринге.
– Сумасшедший!
Конд заходил по комнате большими шагами, пиная ногами попадающиеся на пути стулья.
– И с таким ненормальным я должен лететь в рейс! Подумать только! Ты… когда это случилось?
– Успокойся, этого еще не случилось, это должно случиться…
– Ты серьезно?
– Совершенно серьезно, такими вещами не шутят…
Конд остановился у стола, налил себе полную чашку олано и выпил одним духом. Потом повернулся ко мне:
– Ты как полагаешь, я тебе друг?
– Надеюсь, - ответил я, продолжая хладнокровно складывать вещи.
– Тогда позволь высказаться, я, знаешь, коротко и прямо. Хочешь слышать мое мнение?
– Говори, - сказал я, догадываясь, какого рода мнение он собирается высказать.
Конд несколько раз прошелся по комнате, видимо подбирая наиболее убедительные доводы и приводя в порядок свои мысли. Заговорил он, впрочем, без особой экспрессии:
– Решение твое, Антор, нелепо от начала до конца. Мне, может быть, и трудно будет тебя сейчас убедить, но попробую. Ты не случайно решился, я понимаю, чувства там разные… и все такое, но чувства чувствами, а женитьба женитьбой. Ты должен разграничивать эти понятия. Пригреть и приласкать можно любую девчонку, но жениться далеко не на всякой. Мы живем не на необитаемом острове, а в обществе, которое имеет свои традиции, и переступать их… не стоит. Ты подумал о том, кто твоя Юринга? Девушка, проданная в Хасада-пир, и вдруг… жена астролетчика! Как отнесутся к тебе наши товарищи?