В мире фантастики и приключений. Выпуск 3 - Варшавский Илья Иосифович. Страница 75

У него просто руки чесались снять маску. Он хорошо знал это чувство. Выплюнуть пластмассовый мундштук, сорвать зажимы, наполнить грудь воздухом, затянуться им до самого дна легких…

"Расклеился я", - подумал Рохан и медленно вернулся к кораблю. Пустая клеть подъемника ждала его, платформа мягко погрузилась в бархан, а ветер успел за несколько минут покрыть металл тоненьким слоем песка.

В главном коридоре пятого отсека он взглянул на стенной информатор. Командир был в звездной каюте. Рохан поднялся наверх.

– Одним словом - идиллия? - суммировал астрогатор его слова. - Никакой радиоактивности, никаких спор, бактерий, плесени, вирусов, ничего - только кислород… Во всяком случае, пробы нужно высадить в питательную среду…

– Уже в лаборатории. Может быть, жизнь развивается тут на других континентах, - заметил Рохан неуверенно.

– Сомневаюсь. Инсоляция за пределами экваториальной области очень невелика: вы видели толщину ледовых шапок на полюсах? Ручаюсь, что там минимум восемь, если не все десять километров ледовой коры. Скорее, уж океан - какие-нибудь водоросли, - но почему жизнь не вышла из воды на сушу?

– Нужно будет в эту воду заглянуть, - сказал Рохан.

– Слишком рано спрашивать наших ученых, но планета кажется мне старой - этому трухлявому яйцу миллиардов шесть лет. Впрочем, солнце тоже довольно давно вышло из периода активной деятельности. Это почти красный карлик. Да, отсутствие жизни на суше странно. Особый род эволюции, которая не переносит суши. Ну, ладно. Это бы объяснило присутствие кислорода, а не исчезновение "Кондора".

– Какие-нибудь формы жизни… Какие-нибудь подводные существа, которые создали цивилизацию там, на дне, - подсказал Рохан.

Они оба смотрели на большую карту планеты, в Меркаторовой проекции, очень неточную, так как она была сделана на основании полученных еще в прошлом веке данных автоматических зондов. На ней были показаны лишь контуры основных континентов и морей, границы полярных шапок и несколько самых больших кратеров. В сетке пересекающихся меридианов и параллелей под восьмым градусом северной широты виднелась обведенная черным кружком точка - место, где сел "Непобедимый". Астрогатор нетерпеливо передвинул бумагу на столе.

– Вы в это сами не верите, - обрушился он на Рохана. - Трессор был не глупее нас… Он бы не поддался никаким подводным… Чушь. А впрочем, даже если бы в воде и развились разумные вещества, одной из первых задач было бы освоение суши. Ну, скажем, в скафандрах, наполненных водой… Совершенная чушь, - повторил он, не для того чтобы окончательно уничтожить концепцию Рохана, а потому, что думал уже о чем-то другом.

– Постоим здесь некоторое время… - сказал он наконец и прикоснулся к нижнему краю карты, которая с легким шелестом свернулась и исчезла в глубине одной из полок большого стеллажа. - Подождем и посмотрим…

– А если ничего?.. - спросил Рохан осторожно. - Поищем их?

– Рохан, будьте благоразумны. Шестой звездный год, и такое… - Астрогатор искал нужное определение, не нашел и заменил его небрежным жестом. - Планета величиной с Марс. Как их искать? Я имею в виду "Кондор", - уточнил он.

– М-да… Грунт железистый, - неохотно согласился Рохан.

Действительно, анализы показали большое содержание окислов железа в песке. Значит, ферроиндукционные индикаторы здесь бесполезны. Не зная, что сказать, Рохан умолк. Он был убежден, что командир найдет в конце концов какой-нибудь выход. Не вернутся же они с пустыми руками, без всяких результатов. Он ждал, глядя на насупленные кустистые брови Хорпаха.

– Честно говоря, я не верю, что ожидание в течение сорока восьми часов что-нибудь нам даст, однако инструкция этого требует, - внезапно признался астрогатор. - Садитесь-ка, Рохан. А то вы стоите надо мной как укор совести. Регис - самое нелепое место, какое только можно себе вообразить. Верх бесполезности. И за каким чертом послали сюда "Кондор"?.. Впрочем, не будем о том, что уже случилось…

Хорпах остановился. Как обычно, когда бывал в плохом настроении, он стал разговорчив, втягивал в спор и даже позволял некоторую фамильярность, что всегда было немного небезопасно, так как в любой момент он мог закончить разговор какой-нибудь резкостью.

– Короче говоря, так или иначе мы должны что-то сделать. Знаете что?.. Выведите-ка несколько малых фотозондов на экваториальную орбиту. Но чтобы это была максимально точная окружность, и на небольшой высоте. Километров так семьдесят.

– Это еще в пределах атмосферы, - запротестовал Рохан. - Они сгорят через несколько десятков витков…

– Пусть горят. Но до этого сфотографируют что смогут. Я бы даже посоветовал шестьдесят километров. Сгорят, возможно, уже на десятом витке, но только снимки, сделанные с такой высоты, могут что-нибудь дать. Вы знаете, как выглядит звездолет с высоты ста километров, даже в лучший телеобъектив? Булавочная головка рядом с ним покажется горным массивом. Сделайте это сейчас… Рохан!!!

На этот окрик навигатор обернулся уже от двери. Командир бросил на стол протокол с результатом анализа:

– Что это? Что за идиотизм? Кто это писал?

– Автомат. А в чем дело? - спросил Рохан, стараясь говорить спокойно, потому что и в нем начал нарастать гнев.

"Будет теперь ворчать!" - подумал он, подходя умышленно медленно.

– Читайте. Здесь. Вот здесь…

– Метана четыре процента…- прочитал Рохан и ошеломлено остановился.

– Метана четыре процента, а? А кислорода шестнадцать? Вы знаете, что это? Взрывчатая смесь! Может быть, вы мне объясните, почему вся атмосфера не взорвалась, когда мы садились на бороводороде?

– Действительно… не понимаю… - пробормотал Рохан. Он быстро подбежал к пульту наружного контроля, засосал в датчики немного воздуха и, пока астрогатор в зловещем молчании прохаживался по рубке, смотрел, как анализаторы старательно постукивают стеклянными сосудами.

– Ну и что?

– То же самое. Метана четыре процента… кислорода шестнадцать… - сказал Рохан.

Правда, он не понимал, как это возможно, однако почувствовал удовлетворение: по крайней мере Хорпаху не в чем теперь его упрекать.

– Покажите-ка… Хм… Метана четыре, м-да… А, к дьяволу, ладно. Рохан, зонды на орбиту, а потом прошу прийти в маленькую лабораторию. В конце концов для чего у нас ученые?! Пускай поломают себе головы…

Рохан спустился вниз, взял двух ракетных техников и повторил им распоряжение астрогатора. Потом вернулся во второй отсек. Здесь размещались лаборатории и каюты специалистов. Он прошел мимо ряда узких впресованных в металл дверей с табличками: "Г.И.", "Г.Ф", "Г.Б". Двери маленькой лаборатории были широко открыты; сквозь монотонные голоса ученых время от времени пробивался бас астрогатора. Рохан остановился у порога. Здесь собрались все "главные" - главный инженер, биолог, физик, врач - и все технологи из машинного. Астрогатор сидел молча под программирующим устройством настольной счетной машины, а оливковый Модерон со сплетенными руками, маленькими, как у девушки, говорил:

– Я не специалист в химии газов. Во всяком случае, это, вероятно, не обычный метан. Энергия связей другая. Разница лишь в сотых, но есть. Он реагирует с кислородом только в присутствии катализаторов, и то неохотно.

– Какого происхождения этот метан? - спросил Хорпах. Он вертел пальцами.

– Углерод в нем, во всяком случае, органического происхождения. Это немного, но нет сомнения…

– Есть изотопы? Какой возраст? Как стар этот метан?

– От двух до пятнадцати миллионов лет.

– Ну и точность!

– У нас было всего полчаса времени. Пока мы ничего больше не можем сказать.

– Доктор Гастлер! Откуда появляется такой метан?

– Не знаю.

Хорпах поочередно оглядел своих специалистов. Казалось, он сейчас взорвется, но он вдруг усмехнулся.

– Друзья, вы люди опытные. Мы летаем вместе не первый день. Прошу высказать свое мнение. Что мы должны сейчас делать? С чего начинать?