Журнал «Если», 1999 № 04 - Пез М.. Страница 12
Он пришел украсть Глаза! Его бросило в холодный пот. Теперь он был околдован, и колдовство проникало через его глаза. Он терпеть не мог состояние околдованности. Всю сознательную жизнь он оставлял в дураках волшебников, полагавшихся на силу своей магии. Сейчас ему был нанесен удар ниже пояса. Нечестный прием!
«Обмануто зрение, — размышлял он. — Я вижу не то, что есть на самом деле». Он вытащил из кармашка на поясе баночку с веществом, позволяющим преодолевать колдовство и прозревать, забыв, что уже пользовался им. Движение руки, заветное слово…
Зал бешено завертелся. Малагирос рухнул на четвереньки и разразился безудержной рвотой. Через некоторое время он повалился на бок, судорожно ловя ртом воздух. Убрав рукавом магический порошок с век, он прикрыл глаза рукой, надеясь, что уймется головокружение.
В конце концов, полностью лишившись сил, он погрузился в сон.
Афония всматривалась в темноту, куда уходила лестница, словно читала какое-то послание. Ее старания не пропали даром: перед взором женщины поплыли разноцветные узоры.
Значит, ни охраны, ни стражников-демонов, вообще никакого волшебства? Она нахмурилась. Такого попросту не могло быть. Дом кишел магией. Как же получилось, что лестница, ведущая в святая святых, осталась без всякого присмотра?
По телу Афонии бегали мурашки, однако разум оставался холодным. Она готова была поверить, что ступеньки ведут всего лишь в винный погреб; не исключалось также, что божество, по разумению уверовавших в него, обладает способностью само постоять за себя. С другой стороны, она не замахивалась на то, чтобы подражать мыслительному процессу религиозных фанатиков. Она всего лишь скромная колдунья, пытающаяся добыть себе на пропитание в мире жестокой конкуренции. Ладно, если начистоту, то она старается ни в чем себе не отказывать, собирая сочные плоды в тесной толпе себе подобных…
Пьянство и азартные игры были почетным аристократическим времяпрепровождением. К сожалению, ее предки предавались обоим порокам с саморазрушительной энергией…
Афония стала спускаться. Уже на пятой ступеньке из-под ее подошвы вывалился камень, и она в испуге замерла, размахивая руками, чтобы удержать равновесие. В следующую секунду позади нее со скрежетом закрылась черная мраморная дверь, оставив женщину в кромешной тьме. Она стояла, не шевелясь, и напрягала слух, пока в игру не включилось колдовское чутье.
Никакой магии в ловушке, подстерегавшей ее на ступеньке, не было. Просто противовес и цепочка. Ловушка срабатывала, если по лестнице спускался непосвященный. Очень грубо! Впрочем, чего еще ожидать от пришельца с Запада Марка Лициния… Он и ему подобные — невежественная деревенщина, даром что основатели Империи. Город существовал задолго до того, как сюда была перенесена имперская столица.
Она поднялась к двери и попыталась снова ее открыть. Но дверь не поддавалась ни магии, ни силе; Афония всего лишь отбила себе ногу. Видимо, возможность открыть ее с внутренней стороны просто не предусматривалась.
Отвернувшись от двери, она задумчиво уставилась на лестницу. У нее оставалось одно-единственное направление. Вернее, два, если она не сможет побороть отчаяние… Посредине лестницы разверзлась зловещая дыра.
Оттолкнувшись, Афония прыгнула. Перелетая через страшную дыру, она успела подумать: «Что если и на следующей ступеньке меня ждет такая же ловушка?»
Инерция увлекла ее еще на три ступеньки вниз. Остановившись, она оглянулась через плечо и истерически засмеялась. Ей повезло, что последователи Ногры уступали ей по части воображения. Однако в следующую секунду ей вспомнилась колдовская охрана территории вокруг дворца. Последователи Ногры умели проявлять смекалку. Для этого им не требовалась помощь со стороны.
Она продолжила спуск. Лестницу окружали стены, но Афония не могла до них дотянуться, даже раскинув руки. В одном месте проход настолько сузился, что, окажись на ее месте грузный человек, он не сумел бы протиснуться.
Лестница оказалась настолько длинной, что у нее устали ноги. Однако она не торопилась и ощупывала носком каждую ступеньку, прежде чем встать на нее. Ловушек больше не было. Ей уже казалось, что она сдала трудный экзамен; возможно, его сдавали все новообращенные, пропускаемые через тот же проход, прежде чем превратиться в полноправных членов секты. В таком подходе был смысл: предводители культа не захотели бы рисковать жизнью всех своих последователей. В этом остальное человечество отличалось от них коренным образом.
Спуск продолжался так долго, что у нее уже горели огнем ноги и теснило грудь. От пота одежда прилипла к телу.
Сколько же это может продолжаться? Ну и глубина! Еще немного — и ей навстречу выйдет из своей кузницы Железный Прыгун.
Наконец силы окончательно оставили Афонию, и она повалилась на лестницу. Уронив голову на прохладную гладкую ступеньку, она раскрыла рот, слушая, как стучит в висках кровь. Отвернув крышку фляжки, она выпила воды, полив остатком руки и разгоряченное лицо и вытершись платком. Вытянув стонущие ноги, она плотно закрыла глаза.
«Всего на минутку, чтобы успокоиться», — мелькнуло в голове.
— Смотри-ка, Феср, к нам пожаловал воришка!
Малагирос очнулся. Забытье сняло, как рукой. Казалось, из его черепа вынули сверло, и ему мигом полегчало.
Он лежал на боку и поджидал Фесра и его спутника. Пока он слышал только их шаги.
— Ну и вонь! Кажется, тут с нашим гостем произошла неприятность… Кто будет убирать, хотелось бы мне знать? Во всяком случае, не я.
— Какой-нибудь злополучный раб, — устало проговорил Феср. — Тебе-то какое дело, Рабба?
Слыша, как они приближаются, Малагирос решил не шевелиться и дышать ровнее. Прикинув свои шансы, он признал их неважными. Недругов было всего двое, однако в коридоре могло ждать подкрепление. Впрочем, появлению людей можно было и порадоваться: они уведут его из этого проклятого зала. Ему в шею ткнулся кончик меча.
— Вставай! — радостно приказал Рабба.
Малагирос медленно открыл глаза и оглядел обоих. Как ни плачевно было его положение, он не сдержал улыбки.
Многие богачи развлекались, придумывая своим охранникам смешную одежду, но такого Малагиросу еще не приходилось видеть. Слуги были обуты в ярко-красные сапоги до колен, ярко-голубые туники были перехвачены красными ремнями, с плеч свисали красные плащи. На головах красовались сверкающие подобия шлемов. Лица оставались незащищенными; такого стража не стоило труда свалить хорошим ударом кулака в физиономию.
«Неудивительно, что эти чучела не патрулируют территорию, — подумал Малагирос. — Мне бы тоже не хотелось попадаться людям на глаза в таком клоунском одеянии».
Солдаты переглянулись.
— Вежливый мошенник, — сказал Феср, — надо отдать ему должное.
— Или хитрый и опасный, — поправил его Рабба. — Пойдем-ка с нами, — сказал он Малагиросу. — Тебя кое-кто дожидается. — Он весело подмигнул.
Афония пошевелилась во сне и стала сползать вниз по ступенькам. Она очнулась от собственного крика. Дальнейшее падение было без труда предотвращено, но у нее долго не унималось сердцебиение. Потом она выпрямилась и поморщилась — так сильно затекли ноги.
«Я слишком долго спала, — подумала она с тревогой. — Мне следовало быть более прилежной ученицей». Она трижды в неделю посещала женский спортивный зал. Но беготня до изнеможения была скучным занятием по сравнению с настоящей учебой.
Не имея иного выбора, Афония продолжила спуск. В конце концов она добралась до конца лестницы. Дальше шел узкий проход, резко сворачивавший в сторону в десяти шагах от места, где стояла Афония. Здесь пахло плесенью, землей и селитрой, пятнами покрывавшей стены. То были свежие заплаты, нанесенные на древнюю основу.
Вздохнув, она двинулась по извилистому проходу, готовая пустить в ход свои колдовские способности, чтобы не угодить в ловушку. Считанные мгновения — и она остановилась, широко раскрыв глаза.