Журнал «Если», 1999 № 04 - Пез М.. Страница 53
Лили опускает на пол сверток и распахивает окно. За окном, как ни странно, раскинулся не лес таких же, как это, безликих нежилых зданий, а небольшой сквер — единственный клочок зелени на весь городской центр. Лили произносит какие-то неразборчивые слова, и вся пыль вылетает в окно.
— Они запаздывают, — отмечает Лили.
— Скорее, мы поторопились, — возражает Кольер. Он трясет свои часы и прижимает их к уху. — В последние десятилетия все вообще получается кое-как.
— Зато мы не опаздываем, — настаивает Лили. — В прошлый раз мы так и не дождались конца…
— Подумаешь! — вступает в разговор Грейс. — Давайте начнем игру. Они скоро появятся.
Лили аккуратно усаживается на пол, подтыкая под себя юбку. Вытащив из свертка коробку с игрой, она начинает расставлять фишки. Грейс сгоняет кошку со своего плеча и тоже садится, чинно укладывая вокруг себя полы длинного пальто.
— Боже! — Она подносит к глазам порванный край. — Когда это случилось?
Двое других не отрывают взгляд от доски. Кольер бросает кости.
— Вчера вечером я побывала в баре для одиноких, — сообщает Грейс.
— Не может быть! — восклицает Лили. — Тебя впустили?
— Еще как! В конце концов, мне не дашь больше…
— Девяноста, — подсказывает Лили. Вся троица дружно смеется.
— Я просто наблюдала за посетителями, — продолжает Грейс. — Например, там сидела одна парочка… В общем, под конец вечера они были безумно друг в друга влюблены. Это так просто! Они и не подозревали, что с ними может такое случиться.
— Грейс! — Лили укоризненно качает головой. — Как ты посмела?
Грейс легкомысленно пожимает плечами.
— Это было до того забавно! Они и подумать не могли… Я не сумела побороть соблазн.
— И напрасно, — вмешивается Кольер. — Сегодня ты быстро утомишься.
— В былые времена я могла бродить по улицам ночи напролет, — произносит Грейс мечтательно. — Люди, конечно, не понимали, что с ними происходит…
— Тогда ты была моложе, — ядовито бросает Лили. — Кольер прав, Грейс. Напрасно ты так поступила.
Некоторое время они играют молча. Кольер завоевал Австралию и готовится наголову разгромить силы Лили. Но внезапно до их слуха доносится звон колокола. Игра прерывается. Все трое молча считают удары. После двенадцатого воцаряется тишина.
— Полночь, — объявляет Грейс.
Троица спешит к окну. Им не терпится: команда соперников позволяет себе опаздывать! Лили первая замечает ее приближение.
— Боже правый! — восклицает она. — Они что, решили всполошить весь город?
— Ох уж это хвастовство! — качает головой Кольер. — Полное отсутствие сдерживающих центров…
С черного неба на сквер спускается синий воздушный шар в желтую полоску. Подхваченный порывом ветра, он перелетает на другую сторону улицы и ударяется о припаркованный у тротуара автомобиль. Срабатывает сигнализация, и ночную тишину вспарывает истошная сирена.
Шар отлетает обратно и опускается посреди газона. Из корзины вылезают трое — двое мужчин и женщина — и привязывают свой летательный аппарат к дереву. Даже на расстоянии видно, что эти трое одеты не в пример лучше, чем Грейс и ее спутники, их движения гораздо увереннее и энергичнее. Грейс знает, что эти различия появились давно — много лет, десятилетий, а то и столетий назад.
Она вздыхает. Может быть, в этом году им наконец-то улыбнется удача, и они снова начнут выигрывать?
Вторая команда шагает к заброшенному зданию. Минута-другая — и компания входит в открытую дверь на третьем этаже.
— Привет всем! — говорит Рег, широко улыбаясь. Это крупный кудрявый шатен с ровными белыми зубами.
— Решили разбудить весь город? — повторяет Лили, указывая на открытое окно, за которым колеблется полосатый воздушный шар.
— Нет, конечно, — отвечает Рег с неизменной улыбкой. — Не волнуйся, Лили. Никто ничего не заметит.
Виктория заходит в кабинет следом за ним и раскланивается с присутствующими. В дверях она снимает большие летные очки и встряхивает длинными рыжими волосами. В них поблескивают серебряные нити; Грейс помнит время, когда волосы у Виктории были, как новая медная монетка.
Потом Грейс негромко ахает и пытается спрятаться за спиной у Лили. Следом за Викторией в кабинет входит Джон. Он остался таким же красавцем, каким она его запомнила, — подтянутым, смуглым, полным нерастраченной энергии. Годы не оставили на нем никакого отпечатка. Много лет назад Грейс и Джон любили друг друга. Потом они перенесли игру в Соединенные Штаты — и все изменилось. Где они играли прежде? В Лиме? Нет, кажется, в Шанхае.
— Наверняка разбудили всех на площади в несколько квадратных миль, — твердит свое Лили, не обращая внимания на Грейс. — Вот-вот сюда нагрянет полиция. Придется нам в этом году забыть об игре.
— Перестань, Лили, — произносит Рег. — Какая полиция? Вы что-нибудь слышите?
Улица снова погрузилась в безмолвие. Стихла даже визгливая охранная сирена.
— Они поступают так, чтобы доказать, что им все нипочем, — ворчит Кольер. — Я же говорю, хвастуны!
— Ну хватит, — машет рукой Рег. — Вы готовы играть?
Лили убирает доску обратно в пакет. Виктория достает другую, настоящую доску. Она раскладывает ее долго и в конце концов занимает половину кабинета. Все шестеро игроков усаживаются вокруг истинной доски.
Грейс оказывается соседкой Виктории, которая продолжает вынимать из своего рюкзака всевозможные предметы. Портативный компьютер Виктория пристраивает у себя на коленях.
Грейс никогда не понимала Викторию: единственной ее страстью всегда оставалась математика. Или все же не единственной? Кажется, в свое время она увлекалась Кольером… Потом его заслонил Джон.
Кольер бросает кости, и Грейс заставляет себя сосредоточиться на игре. В первом круге выигрыш остается за первой командой. Рег косится на Викторию, приподнимая брови. Судя по всему, противник в растерянности, и это вселяет в Грейс надежду. Вдруг нынче игра пойдет иначе?
По доске катятся кости, из колоды выпрыгивают карты. Над крышами Мадрида ненадолго появляется комета. В Мехико выздоравливает и начинает ходить парализованный попрошайка. В Кервиле колеблется при полном безветрии трава. В лондонском Тауэре появляется новая грань у знаменитого королевского алмаза. Каирскому мулле снится божественное откровение, и он просыпается в тревоге: смысл сна ускользает от него.
— Семь! — уверенно произносит Лили, полагаясь на интуицию.
Во Владивостоке жмурится кошка.
Грейс снова овладевает рассеянность: она вспоминает другие встречи, другие века. Неужто минули тысячелетия со времени их первой партии, когда они раскладывали камни и фигуры на берегах Нила? У Виктории наверняка есть ответ; надо будет ее спросить, когда они отыграют партию этого года.
Все это длится настолько давно, что она уже не помнит смысла игры. Кажется, в ней соревнуются интуиция и разум, традиция и новизна. Так звучит, во всяком случае, объяснение Лили. Кольер — тот уверен, что в игре спорят противоположные типы мышления, основанные на приоритете левого или правого полушария. Он как-то подметил, что они трое — левши, тогда как соперники — правши. У Грейс собственная теория: она назвала бы происходящее состязанием между прямолинейностью и гибкостью, но когда однажды попыталась облечь свое объяснение в слова, ее никто не понял, даже собственная команда.
Хотя какое все это имеет значение? В свое время Лили пыталась ее одернуть. Лили одержима желанием продолжать выигрывать в том же стиле, что и раньше, в незапамятные времена.
«Главное — власть, — всегда напирала Лили. — Главное — контроль! За доской решается, кто будет управлять миром в наступающем году».
«Помните красный спортивный автомобиль, в котором они прикатили несколько лет назад? — сказала однажды Лили. — А сотовый телефон? Вот что они себе позволяют! А мы все ветшаем и ветшаем».
«Спортивный автомобиль? — удивленно переспросила Грейс. — На что нам спортивный автомобиль?»
Лили удостоила ее всего лишь презрительного взгляда.