Калейдоскоп. Научно-фантастические повести и рассказы - Ахметов Спартак. Страница 66

Однажды он заплыл далеко в море и, лежа на спине, следил за полетом чаек. И именно тогда ему показалось очень важным — во что бы то ни стало попасть в число участников экспедиции на луны Юпитера.

Настойчивость, великолепное здоровье и, главное, опыт работы на Меркурии помогли осуществить желание. В Институте космологи он впервые встретился с Николаем s Ильиным и Клодом Живье — будущими товарищами по путешествию к лунам Юпитера на планетолете «Торнадо». Шесть месяцев занятий и тренировок промелькнули быстро. И вот наступил последний вечер на Земле. Это был теплый летний вечер, украшенный жемчужным сиянием полной луны и тихой грустью голубых глаз Вероники…

Воспоминания теснились в голове, наплывая и растворяясь, как призраки, а руки работали размеренно и точно пока не затекли окончательно.

Горин выключил подачу энергии. Оснащение скафандра мешало лечь на спину, и он отдыхал, лежа лицом вниз, вытянув усталые руки вдоль туловища. При здешней небольшой силе тяжести поза особого значения не имела. Мешали только едкие капли пота на лице — их невозможно было стряхнуть.

Когда же началась эта мучительная тоска по Земле? Сразу после старта «Торнадо»? Нет. Тогда он думал о предстоящей работе и немного — о глазах Вероники. А вот потом… Потом у самой орбиты Марса произошло несчастье с Клодом Живье. Монтируя датчики приборов на внешнем корпусе планетолета, он вдруг перестал отвечать на контрольные вызовы. Весельчак Клод… Когда его тело в скафандре внесли внутрь корабля, на левой стороне шлема обнаружили голубую сосульку замерзшего воздуха. Сюда угодила метеоритная пылинка, адская скорость которой убила товарища.

Полет решено было продолжать. О случившемся сообщили Земле, и вскоре одна из двух аварийных ракет «Торнадо» унесла страшный саркофаг по орбите Марса навстречу перехватчикам с марсианского космодрома «Деймос».

На первую крошечную луну Юпитера высадились без происшествий. Она имела в диаметре всего тридцать километров. Планетолет пришлось пришвартовать к планетке, как океанский лайнер к разгрузочной пристани. Странно было видеть громадное рыбообразное тело «Торнадо» среди хаоса черных бесформенных скал.

Потянулась длинная цепочка трудных, порой невыносимо тяжелых дней, принесших первую горечь ошибок и первую радость удач. Работа, которой с лихвой хватило бы на троих, потребовала крайнего напряжения сил, изобретательности, технической смекалки, изворотливости. Выемка грунта под жилой бункер, его установка и оснащение необходимыми материалами, приборами, инструментами и энергетическим оборудованием, лучевая проходка штреков, подготовка площадки для бурения скважин и, наконец, наклонное бурение с отбором образцов горных пород — все это до предела насыщало шестнадцать рабочих часов в сутки. Оставалось восемь часов на сон и еду…

Кто-то потянул Горина за ногу. Он кое-как повернулся, чтобы взглянуть назад. Там, печально покачиваясь, стоял обросший кристаллами инея робот.

— Дьявол! — выругался Горин.

У робота была какая-то неполадка в радиопередатчике, и Горин из-за свиста и треска не мог разобрать ни одного слова. Видимо, это обстоятельство и принудило робота просить о помощи.

— Слушай, ты, урод. Бери этот ящик и неси на «Торнадо».

Робот послушно взвалил цинковый ящик с образцами на свою плоскую голову.

— Да, кстати, возвратишься с банкой фруктового сока.

Робот сделал попытку что-то сказать, но Горин опять ничего не понял.

— Довольно болтать. Проваливай и выполняй приказ!

В день гибели Клода Живье, когда двое его друзей, потрясенные потерей, посылали Земле экстренное сообщение о случившемся, в каюте неожиданно раздались звуки веселой мелодии. Время передачи случайно совпало с временем обычного дневного отдыха, и робот, как это с самого начала было заведено Клодом, включил звукозапись. Сообщение пришлось прервать. Рассвирепевший Горин грозился тогда выбросить робота в космос.

Но робот, которому Клод дал смешную кличку Мирза, был очень нужен для завершения программы минералогических исследований на лунах Юпитера. Институт кибернетики и высшего моделирования в контакте с Институтом космологии и Академией астронавтики выработали совместную программу проверки робота УКМ-5 в космосе. Осуществить программу поручили экипажу «Торнадо». От робота требовалось ни много ни мало — произвести самостоятельный старт с третьего спутника Юпитера, Европы, на специально оборудованной для этой цели аварийной ракете АРТ-2; вывести ракету на орбиту второго спутника, Ио, лежащего в зоне пояса радиации Юпитера; прилуниться на Ио, произвести взрыв на поверхности, собрать нужное количество образцов раздробленных взрывом пород; взлететь, выйти на орбиту первого спутника и, повторив предыдущее задание, вернуться на Европу.

В Институте кибернетики космонавтов предупредили, что в зоне радиации нормальная работа УКМ-5 может быть нарушена под влиянием сильной ионизации, хотя и приняты все меры для предотвращения подобной угрозы. Эксперимент должен был подтвердить эффективность принятых мер.

— Куда девался Мирза? — спросил Горин.

Ильин молча пожал плечами. Он чувствовал себя слишком усталым.

— Черт знает что! — не успокаивался Горин. — Я послал Мирзу с образцами к «Торнадо» и больше его не видел.

— Может быть, повредило взрывом?

— Нет, его не было в штреке. На всякий случай пойду посмотрю.

Горин опять забрался в скафандр, из которого с таким трудом вылез минуту назад. Тревога передалась Ильину.

— Подожди, пойдем вместе.

Овальная дверь переходной камеры отошла в сторону.

Горин включил освещение. Среди хаос а развороченных взрывом глыб плавали облака красной пыли. Робота здесь не было.

— Наверх! — коротко бросил Ильин.

Горин первым взлетел по трапу к верхнему люку бункера, пролез в него, втащив за собой Ильина Тонко запели воздушные насосы. Тяжелая броневая плита стала медленно съезжать, открывая усыпанный звездами черный круг космоса. Выйдя наружу. Ильин и Горин увидели то, отчего заледенела кровь в жилах «Торнадо» не было… Все так же холодно искрился смерзшийся в снегообразные хлопья газ, все гак же занимал полмира яркий полосатый диск Юпитера все было по-прежнему. Исчез только голубой «Торнадо» — исчезло то, без чего они скоро погибнут в холодных объятиях пространства.

— Та-ак, — протянул Ильин, глядя под ноги. — Та-ак…

На полу валялись брошенные скафандры и цинковые ящики. Тягучую тишину, насыщенную негромким пением энергетической установки, неожиданно взорвал отрывистый нервный смех. Ильин удивленно поднял голову. Смеялся Горин.

— Ну что ж, Коля, сказал он, придется организовать первобытное общество. А так как мы все равно не умеем делать каменные топоры, я предлагаю начать прямо с атомного века. Представляешь, этакий атомный неолит…

— Черт знает что, — растерянно проговорил Ильин, — ведь аварийный передатчик тоже улетел.

— До тебя удивительно туго доходят простые вещи… Все улетело: передатчик улетел, фруктовый сок улетел, улетела возможность вернуться на Землю. Мирза — и тот улетел.

Снова наступила тишина. И снова ее нарушил Горин.

— Электронный мозг, автоматические системы контроля и блокировки, следящие устройства и сервомеханизмы — что делала вся эта музыка, когда поднимался «Торнадо»?

Он всегда легко переходил от смеха к бурным вспышкам гнева. Сейчас же он метался в приступе пугающей ярости.

— Автоматика планетолета здесь ни при чем. Во всем виноваты мы сами. — Ильин стал загибать пальцы: — Во-первых, нарушили инструкцию, когда перестали устанавливать передатчик в бункера.

— Мы работали по шестнадцать часов в сутки и не имели времени таскаться с передатчиком, — перебил Горин.

— Это не оправдание. Во-вторых, последние дни мы не обращали никакого внимания на робота, а ведь контроль за его поведением является частью нашей программы.

— Нам некогда было нянчиться с этим электронным ублюдком, — огрызнулся Горин.