Артур и минипуты - Бессон Люк. Страница 33

Раз, два, три, четыре, пять,

Капля вышла погулять!

Капля грустная была,

И на речку побрела.

Раз, два, три,

Оказался это ты!…

Селения не дает брату возможности продекламировать считалку до конца. Выхватив меч, она рассекает каплю, и массы воды, увлекая за собой Барахлюша, обрушиваются на Артура. Оба мальчика отчаянно барахтаются, а когда вода уходит, оказывается, что Артур лежит на земле, а Барахлюш сидит на нем верхом. Оба промокли до нитки и страшно рады, что сегодня их больше не заставят принимать душ.

— А теперь я хочу есть! — заявляет Барахлюш. — А ты, — обращается он к Артуру, — разве не хочешь?

— Есть будем позже! — решает Селения, прилаживая к поясу ножны. Держа в руках меч, она направляется в сторону зарослей, намереваясь прорубить в них дорогу.

Барахлюш вскидывает на спину рюкзак и принимается искать нож. Он хорошо помнит, что сестра оставила его там, куда воткнула извлеченный из него колышек.

— Слушайте, где мой ножик? Куда он подевался? — взволнованно спрашивает он. — Селения, иди сюда! У меня украли нож!

— Вот и прекрасно! Значит, ты больше никого не сможешь им поранить! — даже не оборачиваясь, бросает ему сестра.

Юный принц в ярости, однако ему ничего не остается, как присоединиться к своим спутникам.

Бабушка выходит на крыльцо. Солнце улыбается ей, но Артура по-прежнему нет как нет. Нет больше и бутылок с молоком. Вместо них лежит записка. Она поднимает ее и читает.

«Глубокоуважаемая покупательница, ваш счет исчерпан, вы внесены в списки должников. Поэтому мы не станем отпускать вам молоко до тех пор, пока вы не погасите вашу задолженность.

С почтением, Эмиль Джонсон, управляющий Молочной корпорации Давидо».

Бабушка грустно усмехается: ничего удивительного в этой записке она не видит.

Сунув бумажку в карман, она снимает с крючка фонарь. За ночь свеча в нем сгорела полностью. Забрав фонарь, она возвращается в дом.

Барахлюш срывает с дерева красный шар и запихивает его в рот. Он голоден как волк. Следуя его примеру, Артур срывает такой же шарик, но не сует его в рот, а придирчиво рассматривает.

— Это моя любимая еда, — пыхтит с набитым ртом юный принц.

Артур недоверчиво обнюхивает полупрозрачный шарик, с виду вполне аппетитный. Попробовав, мальчик убеждается, что шарик сладкий, чуть-чуть с кислинкой. Если сравнивать его с едой людей из большого мира, то он больше всего напоминает свежее песочное пирожное. Артуру шар нравится, и он с удовольствием вгрызается в него.

— Мммм! Как вкусно! — мычит он. — А что это?

— Яйца стрекозы, — отвечает Барахлюш.

Артур застывает как вкопанный, по телу его пробегает судорога, и, все, что он проглотил, оказывается на дороге. Чувство отвращения оказалось сильнее голода.

Барахлюш хохочет и бежит вперед.

— Идите сюда! — зовет мальчиков Селения. Сама она давно оторвалась от них, и теперь стоит в самом конце прорубленной ею тропы.

Кое-как почистившись, Артур подходит к ней. Следом подбегает Барахлюш.

Мимоходом он успел сорвать еще какую-то съедобную гадость.

Селения стоит на краю большого каньона, сделанного руками гуманоидов. Вдоль каньона те поставили огромные трубы в белую и красную полосочку.

Артур с ужасом смотрит на сооружение… которое он сам и сотворил. Это его оросительная система. По разноцветным соломинкам вода поступает на грядку, к каждому росточку редиски. Живя в большом мире, он даже предположить не мог, что его сооружение выглядит так ужасно…

— Ох, какой кошмар! — вздыхает Барахлюш. — Эти гуманоиды и в самом деле сумасшедшие!

— Да, правда, отсюда водопровод смотрится неважнецки, — смущенно соглашается Артур.

— Кто-нибудь может мне сказать, зачем нужно это безобразие? — с нескрываемым отвращением спрашивает Селения.

Артур чувствует, что дальше отмалчиваться неприлично, и нехотя произносит:

— Это оросительная система. По полосатым трубкам сверху подается вода.

— Вода? Опять вода? — в ужасе восклицает Барахлюш. — Мы здесь все утонем, когда эту систему включат!

— Понимаешь, я не знал, даже не подозревал, что вам это может помешать, — вконец смутившись, оправдывается Артур.

— Ты хочешь сказать, что сам соорудил этот ужас? — изумляется юный принц.

— Да, сам, чтобы поливать редиску, которая растет на грядке.

— Ох! Так вы едите эти противные штучки, сидящие в земле? Вот уж действительно, эти гуманоиды совершенно сумасшедшие!

Селения сохраняет спокойствие и равнодушным взором окидывает ирригационную систему Артура.

— Будем надеяться, что твое изобретение не попадет в лапы к Ужасному У. В его грязных рукоклешнях оно принесет нам огромный вред!

Артур застывает как вкопанный. Однако, изумление его относится не столько к словам девочки, сколько к тому, что он видит на дне каньона.

— … А вот и он. Точнее, его армия, — шепчет Барахлюш, устремив взгляд туда же, куда смотрит Артур.

Селения наклоняется и видит: на дне каньона суетятся осматы. Те, кто сидят верхом на комарах, то и дело поднимаются в воздух и кривыми резаками отсекают куски труб сверху. Внизу такими же резаками пешие осматы перепиливают трубы у самого основания, а затем разрезают их на более мелкие куски. Несколько осматов скатывают трубы в ручей, струящийся по дну каньона, и те, словно бревна на лесосплаве, плывут по течению.

Кувыркаясь, соломинки для коктейля (а все помнят, что полосатые трубы это именно они) плывут вниз по течению.

Нырнув в заросли кустарника, наши герои наблюдают за работой осматов.

— Не понимаю, зачем им понадобились мои соломинки, — недоуменно разводит руками Артур.

— Если они избавят нас от этих уродливых столбов, я даже готов сказать им спасибо, — отзывается Барахлюш.

Селения дает ему подзатыльник:

— Думай, прежде чем пороть чушь! Осматы прекрасно знают, что минипуты боятся воды, а тут перед ними готовый водопровод, с помощью которого воду можно подать куда угодно.

Взор ее мрачнеет: мысли, владеющие ею в эту минуту, чернее самой темной ночи.

— А теперь подумай, куда им прежде всего захочется направить воду? — спрашивает она, заранее зная ответ.

— На наш город! — догадывается Барахлюш. — И мы все утонем! Неужели нам суждено стать жертвами водопровода Артура?

Чувствуя свою вину, Артур опускает голову. К горлу его подступает огромный ком, на глаза наворачиваются слезы. Не желая, чтобы спутники видели, как он плачет, он встает и, отвернувшись, бредет к ручью.

— Ты куда? — шипит Селения, опасаясь, что ее могут услышать осматы.

— Пошел исправлять собственные глупости, — вздыхает он. — Если осматы действительно хотят проложить трубопровод через Некрополис, я последую за ними и таким образом проникну в город.

Не долго думая, Артур подбегает к свежесрубленной соломинке и забирается внутрь.

Поглощенные своим делом, осматы не замечают его.

Выглянув из трубы, Артур призывно машет рукой, приглашая друзей последовать его примеру.

— Этот парень и правда псих! — качает головой Барахлюш.

— Согласна, псих, но сейчас он прав. Осматы наверняка сплавляют трубы в Запретный город… А ведь мы направляемся именно туда!

И, выскочив из укрытия, Селения следом за Артуром ныряет в соломинку.

Осматы опять ничего не заметили. Скоро они покатят к берегу соломинку, где прячутся Артур и Селения.

Барахлюш тяжко вздыхает: эти двое не оставили ему выбора.

— Они могли бы хоть иногда интересоваться моим мнением, — обиженно бормочет он. Но, понимая, что выхода у него нет, мальчуган стрелой летит к соломинке и проворно ныряет в нее, словно мышка в норку.

Подбежавшие к занятой нашими путешественниками трубочке, осматы пинками скатывают ее к ручью и сталкивают в воду.

Некоторое время соломинка покачивается на воде, потом волны подхватывают ее и она плывет по течению. Сидящие внутри нее путешественники вынуждены подобрать ноги и обхватить колени руками, чтобы, когда их в очередной раз подбросит, не переломать конечности.