Мир приключений 1962 г. № 8 - Платов Леонид Дмитриевич. Страница 117

Загорский беседует с Ураловым уже около часа и не перестает удивляться странным вопросам капитана. Уралов спрашивает о вещах, не имеющих, казалось бы, ничего общего с фотографиями полигона. Заинтересовался вдруг происшествиями. Просит перечислить все, что произошло на полигоне за последние два-три месяца.

Можно было бы просмотреть рапорты дежурных по полигону, но Загорский и без них отлично помнит все мало-мальски значительные события за весь год. А так как угадать, что именно нужно капитану Уралову, почти невозможно, начинает перечислять все подряд.

Некоторое время капитан сосредоточенно слушает и вдруг спрашивает:

— Почему вы не сообщаете о происшествии с ефрейтором Чукреевым?

— Так ведь мы же донесли вам об этом.

— Меня интересуют подробности.

— Какие же подробности? — удивляется Загорский. — В донесении я достаточно подробно изложил, как было дело.

— Да, вы действительно подробно изложили, но лишь техническую сторону дела, — уточняет Уралов. — Меня интересует сам ефрейтор Чукреев. Можете вы рассказать что-нибудь о нем?

Загорский задумывается, вспоминая погибшего ефрейтора, потом решает:

— Пригласим лучше старшину Костенко.

Старшина является через несколько минут. Узнав, чем интересуется капитан, он принимается рассказывать биографию Чукреева.

— Этого сейчас не требуется, товарищ старшина, — останавливает его Уралов. — Меня интересует пока лишь последний день его жизни. Видели вы его в тот день? Что он делал, где был? Нес службу или отдыхал? Как оказался в том месте, где произошел взрыв?

— Под вечер это было, товарищ капитан, уже после занятий. Я его тогда по делу одному к связистам посылал. Потом отпустил отдыхать. Ушел он от меня, а минут через десять грохнул взрыв…

— Куда ушел и, главное, зачем?

— Ну, куда — это ясно теперь. Туда, где подорвался. Вот зачем, этого он прямо мне не сказал. Только так, в шутку, наверное, обронил: «Ежа побегу ловить, товарищ старшина».

— И всё?

— Да, всё. Уже потом от младшего сержанта Егорова я узнал, что он и ему пообещал ежа поймать. И это всё. Больше никто его не видел и не слышал.

— Ну, а как вы поняли эти его слова о еже?

Старшина пожимает плечами:

— Может, он действительно ежа в поле заметил, когда от связистов возвращался, товарищ капитан. Да вот… так и не поймал…

В полночь капитана Уралова вызывает к телефону полковник Астахов.

— Какие у вас успехи? — спрашивает он капитана.

— Кое-что проясняется, — неопределенно отвечает Уралов.

— Ну, а все-таки?

— Похоже на то, что штука, которой мы интересовались, действительно кончает жизнь «самоубийством», как я и предполагал.

Некоторое время в трубке слышится лишь сухое потрескивание электрических разрядов, а когда капитану начинает казаться, что Астахов его не понял, снова раздается голос полковника:

— Чем подтверждается подобное предположение?

— Подробностями гибели ефрейтора Чукреева.

— Значит, общение с этой штукой небезопасно?

— Да, в какой-то мере.

Снова молчание, на этот раз более короткое. Затем строго, почти в форме приказа:

— Будьте предельно осторожны! Зря не рискуйте!

Командир подразделения связистов старший лейтенант Джансаев, к которому заходит капитан Уралов, очень молод. Он внимательно слушает капитана, не сводя с него пристального взгляда. Скуластое, смуглое лицо его сосредоточенно, черные, слегка раскосые глаза прищурены.

— Нет, не было за это время ничего такого, — уверенно говорит он. — Ни одной подозрительной передачи. У нас хорошая аппаратура — непременно бы засекли.

— Ну, а если не передачи? Сигналы какие-нибудь? Или просто помехи? Что-то, мешающее вашим передачам?

— Такие помехи были, конечно, — почему-то смущенно признается Джансаев. — На ультракоротких принимались одно время подозрительные импульсы.

— Так что же вы не донесли нам об этом? — удивляется Уралов. — Разве вы не знаете инструкцию?

— Знаю. И донести собирался. Но ведь все это через начальство идет. Через подполковника Загорского. А он прочитал мое донесение и говорит: «Зачем панику поднимать? Еще раз проверить надо». Стали проверять, а импульсы больше не повторяются. Получилось, вроде я придумал все это. Распекал меня потом подполковник. «Хотите, говорит, чтобы опять у нас чепе было?»

— Долго эти импульсы длились?

— Секунд десять примерно.

— Вы их один раз засекли?

— Нет, два раза и все в одно и то же время.

Капитан задумывается, прикидывая что-то в уме, а Джансаев, помолчав немного, добавляет:

— Как хотите, а я все-таки убежден, что это не случайность.

— Интуиция или есть еще какие-нибудь факты? — серьезно спрашивает капитан, хотя Джансаеву почему-то кажется, что он шутит.

— Есть и факты. Примерно в то же время на экранах местных телевизоров появлялись помехи. В течение нескольких секунд два или три дня подряд корежилось на них изображение, хотя никаких естественных причин к тому не было.

— Во всех телевизорах?

— Нет, не во всех, а лишь в определенном секторе. Я специально опрашивал владельцев телевизоров не только нашего военного городка, но и рабочего поселка в тридцати пяти километрах от нас.

Сообщение это еще более настораживает Уралова. Он достает свой блокнот и, торопливо набросав на нем расположение полигона, военного городка и рабочего поселка, протягивает старшему лейтенанту авторучку:

— Изобразите на этой схеме хотя бы приблизительные очертания сектора, в котором обнаруживались телевизионные помехи. Из какой примерно точки исходили его радиусы?

— Точно я не укажу, но точка эта могла быть где-то вот тут…

И он не очень уверенно чертит на блокноте капитана две линии, исходящие из точки на территории полигона.

— Я догадываюсь, товарищ капитан, почему вас это интересует, — замечает он, возвращая Уралову авторучку. — Едва ли, однако, стал бы кто-то вести свои передачи на диапазоне волн нашего телевидения. Да и никакого изображения, кроме помех, в те дни никем замечено не было.

«И не могло быть, — думает Уралов. — Там ведь иной принцип передачи. Она шифрованная, потому и не страшно вести ее на любых ультракоротких волнах».

— То, что вы рассказали, — говорит он вслух, — чрезвычайно важно для нас. Кстати, когда это было?

— Четыре месяца назад. После вообще не замечалось ничего подозрительного.

На другой день, запросив телеграммой у инженер-полковника Шахова пеленгатор ультракоротких волн, Уралов направляется в радиомастерскую старшего лейтенанта Джансаева. Внимательно осмотрев ее оборудование, особенно установки для обнаружения ультракоротковолновых передач, он с трудом скрывает свое разочарование. Старший лейтенант, ревниво наблюдающий за выражением его лица, обиженно замечает:

— Это вы зря, товарищ капитан. Такую радиомастерскую, как у нас, разве только в штабе округа найдете…

— Разве я сказал о ней что-нибудь плохое?

— Зачем же говорить, и так видно…

— Ишь какой обидчивый! — смеется капитан. — Мастерская у вас хорошая, а пеленгаторы УКВ неважные. Такими трудновато кого-нибудь обнаружить.

— Но обнаружили же! Я, правда, и сам в этом немного сомневался — аппаратура у нас действительно не очень совершенная. Но теперь, после этих снимков нашего полигона, попавших в иностранную газету, ручаюсь, что засекли мы тогда какую-то шпионскую передачу. Может быть, попробуем еще раз поохотиться?..

Хотя капитан Уралов ненамного старше Джансаева, старший лейтенант заметно робеет перед ним. Он знает, что Уралов — кандидат наук, и это кажется Джансаеву недосягаемым пределом учености. Он почти не сомневается, что капитан непременно высмеет его. Но Уралов, видя, что Джансаеву очень хочется чем-нибудь помочь, неожиданно соглашается:

— Ну что же, давайте попробуем. Думается мне только, что тот аппарат, с помощью которого велась засеченная вами передача, погиб, как только его обнаружил ваш ефрейтор.