Человек без лица (сб.) ил. И.Мельникова - Бестер Альфред. Страница 7

– И боюсь, что оно принято, – сказала девушка с улыбкой.

– Не вслух! – оборвал адвокат. – Тут не галдят, как на сборище третьеступенников. Я же предупреждал тебя.

– Я забыла, – опять невольно вырвалось у девушки, и по гостиной заметались горячие волны испуга и смущения. Но тут к бедняжке подошел Линкольн Пауэл и ласково взял ее за руку. Рука дрожала.

– Не обращайте на него внимания, дорогая. Это всего лишь второступенный сноб. Я хозяин этого дома. Линкольн Пауэл. Шерлок Холмс на жалованье. Если жених вас колотит, я помогу ему раскаяться. Сейчас я познакомлю вас с вашими соущербниками. – Он повел ее по гостиной. – Это вот Гас Тэйт, он знахарь-шарлатан. Рядом с ним Сэм и Салли Экинс. Сэм тоже шаманит, а Салли микропедиатр-два. Они только что прилетели с Венеры. Гостят у нас…

– Здрав… ой, то есть здравствуйте.

– Толстяк, сидящий на полу, Уолли Червил, архитектор-два. Блондиночка, которую он держит на коленях, его супруга, Джун. Она редактор-два. Их сын, Гален, разговаривает с Эллери Уэстом. Галли – студент политехник-три.

Молодой Гален Червил с негодованием стал объяснять, что получил – как раз сегодня получил – вторую ступень, что он может хоть год обходиться без слов. Пауэл прервал его и на уровне, недоступном восприятию девушки, растолковал, по какой причине допустил он эту вполне сознательную ошибку.

– О! – воскликнул Гален. – Братья и сестры третьячки, нашего полку прибыло. Это отрадно. Я совсем было струхнул тут в одиночестве, среди глуби иных щупачей.

– Да что вы! Мне сперва тоже стало страшновато, а теперь как будто ничего.

– А вот наша хозяйка Мэри Нойес.

– Добрый вечер. Канапэ?

– Спасибо. Какие они у вас красивые, миссис Пауэл!

– Что, если нам поиграть? – быстро вмешался Пауэл. – Кто хочет играть в шарады?

В темной нише, прильнув к двери, ведущей из сада в дом, прятался Джерри Черт и жадно слушал. Джерри Черч, продрогший и окоченевший, молчаливый и жаждущий Джерри Черч. Обида, ненависть, уязвленная гордость и жажда терзали его. Бывший эспер-2 умирал от жажды, утолить которую ему мешала мертвая хватка остракизма. Сквозь тонкую кленовую филенку просачивались одна за другой телепатемы: переливчатый и переменчивый пестрый узор. И Джерри Черч, который уже десять лет томился на голодной словесной диете, жаждал всей душой общения со своими, с навсегда потерянным для него миром эсперов.

– Я вспомнил о де Куртнэ, так как недавно наткнулся на подобный случай.

Это Огастес Тэйт подъезжает к Экинсу.

– В самом деле? Очень любопытно. Нужно бы сравнить истории болезней. Кстати, я ведь прибыл на Землю только из-за де Куртнэ, досадно, что он… м-м… недоступен.

Экинс явно не договаривает, а Тэйт, похоже, хочет до чего-то докопаться. Может быть, это и не так, подумал Черч, но только слишком уж напоминает дуэль их изящная манера скрещивать блоки и контрблоки.

– Послушайте, щупач. По-моему, вы довольно по-хамски ведете себя с этой бедной девочкой.

– Поглядите-на вы на него, – пробурчал Черч. – Достопочтенный Пауэл, Его Прохиндейство, тот, что выставил меня из Лиги, читает проповеди адвокату.

– С бедной девочкой? С кретинкой, было бы верней сказать, Господи! Бывают же такие нескладехи!

– Вы несправедливы к ней. Ведь у нее всего лишь третья ступень.

– Мне от нее тошно.

– И вы считаете… порядочным жениться на девушке, которая внушает вам такие чувства?

– Вы сентиментальный осел, Пауэл. Сами знаете: нам можно жениться только на щупачках. А эта хоть хорошенькая.

Посреди гостиной играли в шарады. Мэри Нойес тщательно маскировала образ старинным стихотворением.

Что бы это могло быть? Какая-то планета и сосна. Марс и сосна? Э, нет. Марс и ель. Ну конечно, Марсель, не так уж трудно.

– Как вам кажется, Эллери, Пауэл подходящая кандидатура?

Это уж Червил с всегдашней елейной улыбкой и с поповским брюхом.

– На пост президента?

– Да.

– Пауэл дьявольски толковый малый. Романтик и в то же время очень толковый. Лучшего президента не найти, если бы он был женат.

– Вы же сами сказали, что он романтик. Хочет жениться по любви.

– Вы, глубинные, кажется, все женитесь по любви? Слава богу, у меня только вторая ступень.

Тут в кухне с грохотом разлетелся стакан, и святоша Пауэл, не теряя времени, уже принялся обрабатывать мозгляка Гаса Тэйта.

– Не беспокойтесь, Гас, я уберу. Я его нарочно сбросил, чтобы прикрыть вас. Вы излучаете тревогу, как новая звезда.

– Вы что, с ума сошли?

– Нет, это вы сегодня не в своем уме. Что там у вас такое с Беном Ричем?

Мозглячок, как видно, был настороже. Его духовная броня буквально на глазах затвердела.

– Бен Рич? Я о нем и не думаю.

– Думаете, да еще как. Он весь вечер не выходит у вас из головы. Трудно было не заметить.

– Вы перепутали, Пауэл. Наверно, вы наткнулись не на мои телепатемы.

Образ хохочущей лошади.

– Пауэл, клянусь вам…

– Гас, вы столковались с Ричем?

– Нет.

Но блоки так и грохнули.

– Послушайтесь доброго совета, Гас. Рич втянет вас в неприятности. Будьте благоразумны. Помните Джерри Черча? Рич погубил его. Остерегайтесь и вы.

С непринужденным видом Тэйт направился в гостиную. Пауэл остался в кухне: спокойно, не спеша убрал осколки. На ступеньке за дверью, съежившись, лежал замерзший Черч, и ненависть бурлила в его сердце. Юный Червил выкаблучивал перед девушкой адвоката: пел любовную балладу и визуально ее пародировал. Студенческие штучки. Дамы оживленно сплетничали синусоидами. Экинс и Уэст крест-накрест плели разговор с таким заманчиво сложным узором сенсорных образов, что Джерри изнывал от зависти.

– Хотите выпить, Джерри?

Дверь открылась. На пороге темным силуэтом вырисовывалась фигура Пауэла с пенящимся бокалом в руке. На лицо его падал неяркий свет звезд. Из-под тяжелых век сочувственно смотрели умные глубокие глаза. Изумленный Черч с трудом поднялся на ноги и робко взял протянутый ему бокал.

– Не сообщайте об этом в Лигу, Джерри. Мне чертовски нагорит за то, что я нарушил табу. Вечно я что-то нарушаю. Бедный Джерри… Десять лет – огромный срок. Нужно как-то вам помочь.

Внезапно Джерри выплеснул вино в лицо Пауэлу, повернулся и убежал.

Глава III

В понедельник в девять часов утра Рич увидел на экране своего видео безжизненное, как у манекена, лицо Тэйта.

– Эта линия не прослушивается? – резко бросил Тэйт.

Рич молча указал на предохранительную изоляцию.

– Отлично, сказал Тэйт. – По-моему, я справился с заданием. Вчера вечером я прощупал Экинса. Но прежде чем дать отчет, я должен вас предупредить. При глубинном прощупывании первоступенного никогда не исключается вероятность ошибки. Экинс и тому же довольно тщательно блокировался.

– Понятно.

– Крэй де Куртнэ прибывает с Марса на борту «Астры» утром в ближайшую среду. Он сразу же направится в городской дом Марии Бомон, где пробудет негласно, втайне от всех до следующего утра… Не долее.

– Только одну ночь, – вполголоса произнес Рич. – А потом? Что он намерен делать?

– Я не знаю. Похоже, что де Куртнэ готовится к решительному ходу…

– Против меня! – угрюмо вставил Рич.

– Возможно. Судя по тому, что я узнал, де Куртнэ гнетет какая-то тяжесть, и из-за этого нарушился его приспособительный баланс. Инстинкт жизни и инстинкт смерти, расслоились. Эмоциональная несостоятельность быстро ведет его к упадку.

– Бросьте ваши выкрутасы, черт бы вас побрал! – вспыхнул Рич. – Вся моя жизнь висит на волоске. Рассказывайте просто.

– Сейчас объясню. Каждый из нас представляет собой сочетание двух противоположных стимулов – инстинкта жизни и инстинкта смерти. Причем цель обоих стимулов одна – нирвана. Инстинкт жизни стремится достичь ее, сметая все препятствия. А инстинкт смерти – путем самоуничтожения. У приспособляемого индивидуума оба инстинкта сосуществуют в прочном сочетании. Но под воздействием психической нагрузки они расслаиваются. Именно это происходит сейчас с де Куртнэ.