Вне закона - Перри Энн. Страница 12
Такое поведение Туилли объяснялось многими причинами. Одна состояла в том, что его отец ушел из семьи, когда мальчику только-только исполнилось шесть лет. Этого предательства он так и не смог пережить. Вторая причина — мать после ухода отца, лет десять или более того, постоянно меняла мужчин. Стоит упомянуть и чуть ли не первую любовь, Рене, которая публично унизила его в седьмом классе. Так или иначе, но Туилли был говнюком.
И теперь этот говнюк уже тридцать пять минут сидел за столом и слушал дневные разговоры. Начал он, понятное дело, с Джанет. Сегодня ее разговоры были сугубо деловыми: она говорила с клиентами, заказывала авиабилеты, отели. Никто не просил позвать Френка, чтобы услышать в ответ: «Не туда попали». Туилли, разумеется, сразу понял, что этого Френка не случайно позвали к телефону. Звонок был условным сигналом.
Этот отрывок записи он прокрутил множество раз: «Могу я поговорить с Френком?», «Могу я поговорить с Френком?», «Могу я поговорить с Френком?» — и узнал бы голос, если б его обладатель позвонил снова.
На другой пленке его мать и ее подруга Элен, как обычно, перезванивались целый день. Обменивались рецептами, рассказывали, кто какую увидел птичку, зачитывали забавные газетные заметки, советовали переключиться на тот или иной телевизионный канал. Как обычно, Туилли всю эту галиматью прокручивал, задерживаясь на сплетнях вроде «…она сказала, что, по ее мнению, Эммалайн выглядит беременной…». Если бы он слушал все подряд, то на это ушел бы не один час. И какую же скуку навевала на него женская болтовня!
На других пленках тоже не нашлось ничего интересного. Туилли прокрутил их назад, приготовив к завтрашней записи, и поднялся наверх. Сел на диван в гостиной, открыл ящик комода, стоявшего рядом, и увидел, что колода карт Таро сдвинута. Он всегда клал ее между подставкой для стакана и блокнотом, аккуратным рядком, а теперь кто-то все сдвинул — колоду чуть больше, чем подставку и блокнот.
Он оглядел комнату. Джанет здесь хозяйничать не могла. Она не посмела бы открыть его ящик. Кто-то побывал в доме?
Он поднялся, прошелся по дому, небольшому коттеджу с двумя спальнями, но не заметил ничего подозрительного. Все стояло на своих местах, и Туилли решил, что случайно задел комод.
Он разложил карты на кофейном столике, торопливее, чем обычно, потому что хотел убрать их до прихода Джанет. Он не стеснялся того, что ежедневно консультировался с картами: в собственном доме он мог делать все, что вздумается, но почему-то не хотелось, чтобы Джанет видела, как он тасует и раскладывает карты.
Ничего особенного карты ему не открыли. Какие-то незнакомцы появились на горизонте, но они появлялись постоянно. Жизнь, согласно картам Таро, была в норме.
Он аккуратно убрал колоду на место и к приходу Джанет уже лежал на диване и смотрел выпуск новостей. Солнцезащитные очки она сняла, как только вошла в дом, чтобы осрамить его. Он искоса глянул на жену и решил, что по прошествии четырех или пяти дней от его удара такого следа остаться не должно. Видно, она ткнула себе в глаз пальцем, чтобы его заела совесть.
«Ты хочешь, чтобы тебе ткнули пальцем в глаз, не так ли? Ты этого хочешь?»
— Как прошел день? — спросил он.
— Я поймала рыбу. — Джанет так давно говорила с ним монотонным голосом, что он принимал это за норму. — Сейчас займусь обедом. — И она прошла на кухню.
Новостной выпуск сменился рекламным роликом средства от изжоги, а Туилли сказал себе: «Она что-то замышляет против меня». А знал он это по одной простой причине: Джанет перестала возражать. Больше не злилась на него, отказалась от попыток сделать из него подкаблучника.
Давным-давно, когда они только поженились, она пыталась изменить все к лучшему, и он был ее самым главным проектом. Не единственным — она пыталась командовать всем и везде, — но самым главным. Вышла за него замуж потому, что он нуждался в улучшении — и они оба это знали, — а потом верила, что со временем, когда он станет лучше, она обретет с ним счастье.
Но нет. Никому не дано помыкать Роджером Туилли. Роджер всегда готов ответить ударом на удар.
Но больше она ничего от него не хотела. Лишь изредка вдруг начинала давить, как несколько дней назад. Вот почему он знал — Джанет что-то задумала.
«Могу я поговорить с Френком?»
14
Куэрк не собирался оставаться в городе на ночь, а потому не стал брать мини-вэн Клода, а поехал на своей развалюхе «хонде», которая стоила не больше кирпича. Однако он знал, что доедет на ней до Нью-Йорка, вернется обратно, да и потом она ему еще послужит столько, сколько потребуется. Хотя и не сомневался, что ездить ему на «хонде» осталось недолго.
Три часа. Припарковав автомобиль, он пешком направился к дому Дортмундера и нажал бы на кнопку звонка, если бы Келп его не опередил. Он стоял перед дверью, вытаскивая из кармана бумажник.
— Что скажешь, Кирби? — спросил он, доставая из бумажника кредитную карточку.
Кредитная карточка? Чтобы войти в дом?
— Что ты делаешь? — спросил Куэрк, но тут же все понял. Тот сунул карточку в зазор между дверью и косяком, сдвинул ее вниз, словно срезая верхний слой с мягкого сыра, и дверь распахнулась с легким щелчком.
— Заходим. — Келп первым переступил порог.
— А почему ты не позвонил? — поинтересовался Куэрк, следуя за ним.
— А чего его беспокоить? Мы и так вошли без проблем. Опять же практика.
Куэрк не порадовался, но и не удивился, когда Келп тем же манером открыл и дверь квартиры; тихонько, словно киношный призрак, вошел в коридор, а уж там крикнул во весь голос:
— Привет! Есть кто-нибудь? — Обернувшись к Куэрку, пояснил: — Мэй не нравится, когда я вот так проникаю в квартиру.
— Я ее понимаю, — ответил Куэрк, и тут из гостиной появился Дортмундер, с программкой бегов в одной руке и красным карандашом в другой.
— Черт побери, Энди! — воскликнул он. — Владелец дома потратил кучу денег на звонки.
— На что только не тратят люди деньги, — пожал плечами Келп.
Куэрк, войдя в квартиру следом на Келпом, закрыл за собой дверь и тут же подумал: а зачем?
Дортмундер покачал головой, признавая, что Келпа не исправишь, и вернулся в гостиную.
— Мэй дома? — спросил Келп, двинувшись за ним.
— Пошла на дневной сеанс. — Дортмундер посмотрел на Куэрка. — Любит смотреть кино. Поэтому, если у меня дела, идет в соседний кинотеатр.
— А ты? Любишь кино?
Дортмундер пожал плечами:
— Иногда смотрю. Садитесь.
Куэрк устроился на диване, Дортмундер и Келп — в креслах.
— Раз уж мы собрались, Кирби, развей наши сомнения, — предложил Келп.
— Попытаюсь. — Куэрк прекрасно понимал, что ступил на тонкий лед, но надеялся не провалиться в воду. — Может, сначала расскажу об еще одном участнике нашей операции?
— О Родриго? — полюбопытствовал Келп.
— Нет, о турагенте.
— Да-да, — покивал Келп. — Ты говорил о турагенте, который повезет сиапы на юг.
— Это женщина, — поправил его Куэрк. — Джанет Туилли, так ее зовут. Ей принадлежит туристическое агентство в Сикаморе.
— Ага. — Келп многозначительно улыбнулся. — У нас там что-то происходит, Кирби?
— Нет-нет, — торопливо ответил Куэрк. Он не хотел, чтобы они так думали. — У нас чисто деловые отношения. Мы разделим нашу долю так же, как и вы.
— Половину половины, — уточнил Келп.
— Совершенно верно.
— Ты ей доверяешь? — подал голос Дортмундер.
— Абсолютно.
— Между вами ничего нет, отношения сугубо деловые, ты ей полностью доверяешь, — уточнил Дортмундер.
Куэрк ответил, тщательно подбирая слова:
— По правде говоря, я думаю, семейная жизнь у нее не сложилась. Похоже, ей нужны деньги, чтобы уехать из Сикамора.
— Но не с тобой, — ввернул Келп.
— Нет, не с бывшим заключенным. — Тут Куэрк решил еще больше принизить себя, дабы его слова показались убедительными. — Она просто хочет меня использовать, чтобы заработать деньги и получить возможность бросить мужа.